В. Жирмунский - Поэзия Александра Блока
Или, наконец, в философской символике стих. "Голоса ск(рипок", в котором Тютчевский "мьслящий тростник" ("Певучесть есть в морскихволнах…" заменен более привьчмьм для Блока метафорическим иноскаэанием:
Зачем же в ясный час торжеств Ть злишься, мой смьчек визгливьй, Брьваясь в мировой оркестр Отдельной песней торопливой?
Но искусство поэта в этих последних стихах заключается именно в том, что он строит свое произведение как 6ы на самой границе соприкосновения двух
во
Миров-ревльного и сверхреального-тпк, что переход из мира реальностей в мир символов ускользает от читателя, и самые обычнье предметы как бь просвечивают иньм значением, не теряя, вместе с тем, своего вещественного смысла. Так(, в стихотворении "Шаги командора"-туман за окном, глухая ночь, наступление рассвета и крик петуха "из страны блаженной, незнакомой, дальней"-привьачньке символы поэзии Блока, кажутся здесь в ночном стихотворении почти реальньми предметами "пейзажа", и вместе с тем, они дают уже предчувствие иной действительности, входящей в этот мир-пока с появлением призрака эта иная действительность не становится воочию перед нами.
Б истории русского символизма поэзия Блока обозначает вьсшую ступень-наиболее утонченнье приемь в пользовании метафорой и символом, как приемами преображения действительности и знаменования ее привычньми образами иньх реальностей ("от реального к реальнейшему"-а геаИьиз аа геакюга — по слову Бяч. Иванова. Для литературных староверов, не привькших к чтению поэгпических иносказаний, его искусство, особенно в первьх двух томах, должно остаться непонятньм, противологичным, во всяком случае-в таких примерах, как приведенные вьше: "ж под м а с к о и бьло… звездно"…, "Я бросил сердц е… с бельх гор, оно лежит н а дне". Б наше время установка худо. Ясественного внимания но этот задний фон, известная привычка к ощущению присутствия бесконечного, сверхреального, какогото нового измерения в художественном образе, делает чтение этих поэтических иносказаний совершенно просгшям и привьчньм. Но для будущих поколений поэтов и писателей положение легко может измениться. Недаром Сергей Городецкий, представитель
"нового реализма", еще в к9к3 г. ("жполлон", № к. "Некоторье течения современной поэзии" нападал на блока за поэтику намеков и иносказаний и требовал
от поэта "реальной тройки", а не символа. "Тройка удала и хороша своими бубенцами, ямщиком и конями, а не притянутой под ее покров политикой…" Здесь-требования иного художественного вкуса и, может бьппь, иного миросозерцания вступают в свои законныс права.
VI.
Со времен Тредьяковского и Ломоносова в русской поэзии господствует силлабогпоиическое стихослокеиие, т. е. метрическая система, основанная, с одной стороны, на счете ударений в стихе (т о н и ч е с к и и принцип, с другой-на постоянном числе неударных слогов между ударениями (принцип снллаб и ч е с к и и. В таком стихосложении число слогов в стихе является постоянной величиной, и простейшей единицей мстричсской понторности служит стони, кшк постоянное сочетание мстрнчески ударного слога с известным числом неударных. Трсдьяковский и Ломоносов заимстиовали силлаботоническую метрику у немцев. Но у самих гермаиских народов апют принцип стихосложсния не является национпльньм, а навеян античмыми и французскими влияниями. Национальная германская поэзия пользовалась исключительно тоническим принципом постоянного числа ударений в стихе при изменении числа неударных слогов между ударениями и перед перньм ударньм. На чистотоническом принципе строится древнегермапский аллитерационньй эпос; его сохранила немецкая народная песня. когда поэзия образованного общества подчинилась не национальному принципу стопосложения. ь эпоху Гете и романтизма этот более старьш метрический принцип возрождается, благодаря влиянию народной песни и развитию ритмически более свободного песенного стиля в поэзии кникнои. Начало "Фауста" Гете, баллада о короле из Фуль, "Лесной царь" (не в переводе Жуковского, а в подлиннике, многие стихотворения Гейне, Эйхендорфа, Уланда и др. ромонтиков, написаннью под влиянием народной песни, пользуются различньми формами чистого топичсского стиха. Иго строение мы можсм покчзать на Глоког. ском переводе знаменитой "Лорелси" Гсине, передиющем метрическис особенности нсмецкого подлинника:
Прохладой смерки веют, И Рейна тих простор;
Б вечерних лучах алеют Бершйны дальних гор…
Здесь при трех обязательных удареньях в каЖдом стихе, число неударных слогов меЖду удареньями (как и общее число слогов в стихе является величиной переменной; в I стихе-к, к, 2; во II стихе-к, к, к; в III стихе-к, 2, к; в IV стихе-к, к, к. Общая метрическая схема такого трехударного стиха:
х-х-х-х
Где х==0, к, 2, 3 и т. ж., т. е. является величиной переменной (чаще всего, х == к или 2. Разумеется, чисто тонический стих не моЖет распадаться на одинаковые стопы, он делится на доли, состоящие из самостоятельных слов или словесных групп (речевых тактов, объединенных более сильными ударениями;
напр.: "Прохладой | смерки | веют || и Рейна | тих | простор…" Вот почему в русской метрике стихи этого типа получили название "дольников" (трехдольный или трехударный, четырехдольный или четырехударный стих и т. д…
По сравнению с метрической связанностью книЖного силлаботонического стиха, в котором метрически упорядочено и число ударении и число слогов меЖду ними, русский народный стих гораздо свободнее и разнообразнее по своей ритмической структуре, так как в нем
величиной постоянной является только число ударений, предопределяемых ритмическим строением напева (ср., напр., обычный четырехударный бьлинньяй стих. 5 эпоху романтизма у нас, квк и в Германии, указьвали на ритмическое богатство и свободу народного творчества!(напр., Бостоков в своем замечательном опьнпе "О русском стихосложении" и пытались ему подражать. Но победа принципа чистого тонизма над ломоносовским стопосложением совершилась уже в наши дни, в эпоху неоромантизма, и в этом мь видим столь же значительную революцию в истории русского стиха, как и самое введение силлаботоцической системы Тредьяковским и его последователями. В этой революции, несомненно, решающая роль принадлежит творчеству жлександра Блока.
конечно, у Блока были предшественники, как и у всякого худоЖникаиоватора. Стихия чистого тонизма просачивалась в русскую поэзию различными путями. кроме подражания русской песне и различиьх опьтюв над усвоеним античньх лирических размеров главную роль сыграли переводы немецких и английских романтических дольников. Напр., уЖе у Жуковского "Жалоба пастуха" (из Гёте, у Лермонтова "Берегись, берегись над бургос. ским путем…" (из Байрона, у Тютчева "О, не кладите меня…" (из Уланда, наконец, особенно, переводы из Гейне размерами подлинника — у Фета "Ты вся в Жемчугах и алмазах…", "Бо сне я милую видел…", "Они любили друг друга…" и др., у жп. Григорьева "Они меня истерзали…", "Жил бьл сшарьш король…", "(Пригрезился снова". Б этой традиции в метрическом отношении стоят и переводы Блока из Гейне ("Опять на родине"- "Некткеьг". Они показались новьти на фоне П. И. Бейнберга и переводчиков его школь, но хорошо обоснованы в старьх традициях переводчиков, более чутких к ритмическому строению стиха.
Под влиянием переводной лирики находятся и оригинальшме стихи русских поэтовромантиков, написанное дольниками. У Лермонтова, напр., "Песня" к830 г. ("Не знаю, обманут ли бьл я…", "Поцелуями прежде считал…" (к85к, у Тютчева "Последняя любовь" ("О как на склоне наших лет…" и цельй ряд стихотворений в "Современнике" к836 года (м. пр. "3ккеппит", "Сон на море"… и др., впоследствии переделанных Тургеневым в духе школьного стопосложения для издания к85 ч года, у Фета "Измучен жизнью…", ужп. Григорьева "Чтодухбессмертиьх…" и др. Эпоха символизма особенно богата примерами; длиншяй список открывается "Песней" 3. Гиппиус ("Окно мое вьсоко над землею…" к893 и стих. "Цветы ночи" ("О, ночному часу не верьте" к89 ч; далее следует брюсои (стихотворения к896 года, ианр. "С опущкнньм взором, в пелериночке белой…", г: дьа ей бькло четьрнадцать лет…", "клсть чтото позорное в мощи природь]…" и др., бальмонт со своими "прсрывистьти стро
ками" ("Болото", "Старьт дом" и др… Вяч. Иванов ("О, солнце, вожитьй, ангел Божий…" и др. Некоторые из этих стихотворений предшествуют первьм дольникам Блока (к90кк902, "Стихи о Прекрвсной Даме", другие написаны одновременно или позднее, во всяком случае- вполне самостоятельны. Тем не менее, как и стихотворения Жуковского, Лермонтова и др., они производят впечатление первьх опьшюв, неканоиизованной подземной литературной струи. Бпервье у блока свободшяе тонические размеры зазвучали, как нечто само собой разумеющееся, получили своеобразную напевность, законченный художественный стиль. И этим самым, по крайней мере для нашей эпохи, победа тонической стихии над старинным стопосложением бьла решена, русский поэтический язьк ассимилировал себе эту новую, еще недавно непривычную форму:
