Борис Миронов - Черная мантия. Анатомия российского суда
«В какую сторону ушли люди, которые в нас стреляли, я не видел, так как прятался от выстрелов. Нападавших было двое человек. Было ли у нападавших что-либо в руках, мне неизвестно, так как я этого не разглядел», — объясняет следователю офицер Моргунов с академическим военным образованием. Ему, видите ли, неизвестно «было ли у нападавших что-либо в руках». А что у них могло быть кроме автоматов? или стреляли не они? тогда о ком он говорит? Но ведь и это еще не все. Стремясь придать спектаклю драматизма, С. Н. Моргунов на полном серьезе заявляет, и следователь бесстрастно фиксирует его слова в протоколе: «Хочу добавить, что судя по повреждениям от выстрелов на кузове нашего автомобиля, я для себя сделал вывод, что стрельба могла вестись неизвестными нападавшими на поражение» (т.2, л.д. 45–50). На поражение кого? чего? получается, машины, ведь он же сам дважды только что подчеркивал, что стрельба велась не по ним, а по автомашине: «В это время со стороны данных людей по нашей автомашине был открыт огонь из огнестрельного автоматического оружия». И дальше повторил еще раз: «Со стороны неизвестных нам людей происходил огонь по нашей автомашине» (т. 2, л.д. 45–50).
Чубайсовская охранка, выходцы из КГБ-ФСБ и ФСО, не так глупы, как бессовестны, чтобы не стесняться выглядеть полными идиотами, им платят, а гонорар этот за преданную холопскую службу или за участие в грязном спектакле, их мало волнует, за те громадные деньги, что им платят, они способны и не на такое. Их даже не пугает суровая 307-я статья Уголовного кодекса за дачу заведомо ложных показаний, они уверены, что «хозяин» прикроет, «хозяин» отмажет, «хозяин» щедро отблагодарит. И ведь действительно не напрасны их упования на всесилие своего «хозяина» — А. Б. Чубайса: пойманные на лжи, вынужденные признать, что да, врали и следствию, и суду, ни один из лжесвидетелей не только не понес ни малейшего порицания, но ни суд, ни прокуратура даже не заикнулись о спросе с них за лжесвидетельства.
Да и кому с них спрашивать, если имитация эта — спектакль под названием «Покушение на видного политического и общественного деятеля…» — плод творческого содружества А. Б. Чубайса с прокуратурой.
Десятки версий покушения, десятки зацепок (чего стоит одно только показание Д. В. Хлебникова, данное им буквально через два часа после взрыва и обстрела на Митькинском шоссе: «В этот момент, когда мы были в укрытии, после производства выстрелов, когда выстрелы закончились, Моргунов С. Н., находившийся за автомобилем Митсубиси, увидел выезжающий из лесополосы со стороны противоположной нам обочины, лесовоз, который, выехав на Митькинское шоссе, поехал в сторону Минского шоссе. Он успел запомнить номера указанной машины» (т.2, л.д. 7). Правда, сам С. Н. Моргунов на следующий день на допросе об этом лесовозе даже не заикнулся, но его никто и не спросил! Ни на одну версию не отвлеклось следствие с первого часа расследования, как по предписанному, как по ниточке, не отклоняясь больше ни на что, пошло по следу ГРУ, и с первого часа расследования здесь все как на блюдечке: и темно-зеленый СААБ полковника В. В. Квачкова вблизи места взрыва видели, и некий, как из-под земли выскочивший майор-гаишник даже номер заметил, и тут же сверхбдительные с феноменальной памятью охранники А. Б. Чубайса вспоминают, ну, точно, машину эту они заприметили еще десять ден назад, когда она подозрительно близ станции Жаворонки стояла, а станция та к Чубайсу близка… И, окружив себя телевизионщиками, уже через несколько часов после того, как взрыву случиться, слетелись следователи во двор дома на Бережковской набережной, где В. В. Квачков живет, чтобы полюбоваться на тот самый темно-зеленый «СААБ», — козырный туз, вытащенный картежных дел виртуозами из голубого обшлага собственной прокурорской шинели.
И таких козырей в бездонном обшлаге следствия оказалось немало.
* * *Следствие, как оно утверждает, располагает свидетелем Ивановым С. Л., который «фактически наблюдал момент, когда несколько членов организованной преступной группы покидали место взрыва на ожидавшей их на Минском шоссе управляемой Квачковым В. В. автомашине «Сааб» темно-зеленого цвета с регистрационным знаком У 226 МЕ» (обвинительное заключение, стр. 131). Проанализируем, на основании каких фактов и свидетельских показаний С. Л. Иванова следствие пришло к столь важному заключению.
Начальника штаба 10 спецбатальона дорожно-патрульной службы майора С. Л. Иванова допрашивали дважды. Первый раз «по горячим следам» в 14 часов 17 марта 2005 года. Вот его показания: «17.03.2005 года на автомашине ВАЗ-2110 двигался со стороны Московской области в сторону г. Москвы по Минскому шоссе. Проезжая по 39 км Минского шоссе, я обратил внимание на машину СААБ темного цвета, стоявшую на краю проезжей части по направлению движения в сторону Московской области. Я успел заметить фрагмент регистрационного номера данной автомашины: «226». Также я обратил внимание, что в данную автомашину осуществляли посадку один или два человека, мужчины. Они были преимущественно в темной одежде. На данную автомашину я обратил внимание потому, что люди в нее садились быстро и сразу после их посадки в машину транспортное средство резко тронулось с места и направилось в сторону Московской области. Данную автомашину я видел примерно в 9 часов 30 минут на расстоянии 400–600 м от пересечения Минского шоссе и трассы ст. Жаворонки — Минское шоссе.
Также примерно в 9 часов 23 или 25 минут от дежурного я узнал, что на автодороге ст. Жаворонки — Минское шоссе произошел взрыв и идет перестрелка. Потому, когда я на автомашине направлялся к данному месту происшествия, я по профессиональной привычке обращал внимание на различные особенности, а также на стоявшие у обочины транспортные средства» (т. 2, л.д. 29–32).
Чуть позже, 3 апреля 2005 года, когда С. Л. Иванова допрашивали второй раз, очень важные детали в его показаниях вдруг обрели иной окрас, но не буду сейчас обособлять их, сделаем это чуть позже, а хоть и с повторами первых показаний процитирую весь протокол второго допроса, чтобы не быть заподозренным в предвзятой подаче фактов: «17.03.05 с 6-30 я находился в административном здании 1 °CБ ДПС, который находится на 45 км Минского шоссе, так как был ответственным по батальону. Примерно в 9.23 — 9.24 дежурный получил сообщение о взрыве и стрельбе в районе 39 км Минского шоссе. Я сразу же на служебной машине выехал на место происшествия. Двигаясь на место происшествия, на расстоянии примерно 650–700 м от поворота на 39 км Минского шоссе в сторону области на обочине полосы движения в сторону области я увидел автомобиль СААБ темно-зеленого цвета, в номере которого я заметил цифры «226» или «262», буквенного обозначения я не разглядел. Автомобиль СААБ я увидел примерно в 9.29 — 9.31. В тот момент, когда я его увидел, автомобиль СААБ, в его заднюю правую дверь уже практически сел один человек, я видел только его голову, а так же видел, что в заднюю правую дверь садился второй человек, указанных людей я не разглядел и описать их не могу. Затем автомобиль СААБ сразу же резко тронулся (с пробуксовкой передних колес) и быстро поехал в сторону Московской области. Я проследовал на 39 км Минского шоссе и на повороте повернул на дорогу, ведущую в сторону п. Жаворонки. На данной дороге примерно в 500–900 м от Минского шоссе я увидел стоящие на обочине полосы движения в сторону Минского шоссе автомобиль ВАЗ-2109 светлого цвета, у которого не было стекол, а так же рядом с ним стояла какая-то другая машина отечественного производства, но что это была за машина я не понял. Приблизительно в 200 м от увиденных машин я увидел на обочине полосы движения в сторону Минского шоссе автомобиль Мицубиси темного цвета, который катился мне навстречу. Проехав около 200 м в сторону п. Жаворонки я поравнялся с автомобилем Мицубиси и остановился около воронки, которая была у обочины полосы движения в сторону Минского шоссе (примерно в 1 м от обочины). Автомобиль Мицубиси развернулся и встал сзади служебной машины, где я находился. Я принял меры по ограничению доступа посторонних лиц на место происшествия и по ограничению движения на данном участке, на место происшествия я прибыл до приезда следственной группы и командира 1 °CБ ДПС 1 СП «Северный» ГУВД МО Лещева В. Н. Я доложил Лещеву В. Н. о том, что видел на Минском шоссе автомобиль СААБ темно-зеленого цвета, видел, как в него садилось двое человек, а так же о том, что запомнил фрагмент номера указанного автомобиля. Я попросил Лещева В. Н. разрешить мне проверить данную информацию. Далее я проехал на то место, где видел СААБ, там уже находились оперативные сотрудники Одинцовского УВД, которые проверяли возможные пути отхода преступников. В указанном месте к обочине дороги выходила тропинка из лесного массива. Я сказал оперативным сотрудникам, что видел в указанном месте автомобиль СААБ темно-зеленого цвета. Дальше я проехал на спец. пост, расположенный на 45 км Минского шоссе. На указанном спец. посту установлена автоматизированная система «Поток», которая считывает номера всех проходящих машин в обоих направлениях. Я стал проверять по данной системе проезжал ли через спец. пост с 8.30 до 10.00 17.03.05 автомобиль СААБ с примерным фрагментом номера «226». Данная система зафиксировала прохождение 17.03.05 в 9.34 автомобиля СААБ, г. н. У 226 МЕ 97. При этом камера стоит в 800 м от перекрестка и точно установить в каком направлении на перекрестке поехал автомобиль нельзя. Но до перекрестка на 45 км Минского шоссе автомобиль СААБ г.н. У 226 МЕ 97 двигался в сторону области. Данную информацию я доложил командиру 1 °CБ ДПС 1 СП «Северный» ГУВД МО Лещеву В. Н., затем по данной автомашине был объявлен план «Перехват» (т. 2, л.д. 202–204).
