Михаил Вознесенский - Украденная субмарина. К-129
На призыв «Известий» не отозвался никто.
Контр-адмирал в отставке Ю. Максименко, бывший начальник Разведывательного управления ТОФ, разыскал семью неизвестного. На фотографии со дна океана изображен Александр Козленко. Родные погибшего проживают в приморском городе Артем.
Почему-то никто не обратил внимание на любопытное обстоятельство. Как мог сохраниться фотографический негатив, который провел в соленой воде целых семь лет под чудовищным давлением 650 килограммов на квадратный сантиметр на глубине пять с половиной километров? Не является ли данный факт признаком того, что носовой отсек каким-то чудом сохранил герметичность? По сути дела, фотография матроса Козленко — единственное материальное свидетельство, что операция «Дженнифер» не была виртуальной.
96. Черница Геннадий Викторович, 1946 г. рождения, матрос, кок — подводная лодка К-99.
В поселке Абагур-Лесной, на местном кладбище, ему установлен памятник. Это сделали родственники на свои средства.
Заметка «Родина вспомнила о герое» (№ 88 от 28 июля) заставила обратиться в редакцию «Кузнецкого рабочего» Светлану Комарову, сестру погибшего новокузнечанина, матроса-подвод-ника Геннадия Черницы. Напомним, речь в публикации шла об обстоятельствах гибели нашего земляка в 1968 г. в результате катастрофы субмарины К-129 в районе Гавайских островов и о том, что лишь в 1998 г. все члены экипажа посмертно были награждены орденом Мужества, а на кладбище поселка Абагур-Лесной Геннадию был поставлен памятник.
«К содержанию информации не придерешься, вроде бы все верно, — пишет Светлана Викторовна. — Но заголовок — самое настоящее издевательство над чувствами родных. Родина в 1968 г. отказалась от своей погибшей лодки, ее спустя несколько лет подняли американцы. Родным было выслано свидетельство о смерти, где причиной было указано — «признан умершим». И все! Все попытки узнать что-либо о погибшем экипаже наталкивались на грубость военных чиновников.
В прошлом году мы узнали, что в городе Черемхово Иркутской области на народные деньги установлен памятник одиннадцати погибшим подводникам экипажа К-129 — они родом из тех мест. Мы с мамой тоже решили, что надо поставить памятник Геннадию. Но выяснили, что государство в этом случае помогает только тем, у кого родные погибли после 1993 г. Ясно стало, что в нашем случае оно не помощник»… Поэтому, по словам Светланы Комаровой, ставить памятник матери героя, Наталье Спиридоновне Чернице, пришлось самой. Помощь при содействии чиновников городской администрации оказала фирма «АКМО», взявшая на себя часть расходов.
«Да, было открытие памятника, был салют, возложение венков. Мыс мамой выражаем глубокую благодарность всем, кто принял в этом участие… А вот заголовок информации преподносит это событие как заботу родины о погибшем. А на самом деле все наоборот: памятник установлен вопреки всему», — пишет Светлана.
«28 сентября 2000 г. в «Красной Звезде» было опубликовано письмо Светланы Комаровой под заголовком «Признать умершим». Автор писала о том, что мать моряка Геннадия Черницы с подводной лодки К-129, затонувшей в 1968 г., до сих пор не получила награду сына. Сообщаю, что Черница Геннадий Викторович указом Президента РФ от 22 октября 1998 г. № 1285 действительно награжден орденом Мужества посмертно. Награда была направлена в управление кадров Сибирского военного округа, для передачи на хранение как память матери награжденного. По докладу Управления кадров округа, 18 октября 2000 г. военный комиссар Центрального района города Новокузнецка полковник Е. Смирнов в присутствии представителя городской администрации, близких погибшего моряка вручил Черница Наталье Спиридоновне орден сына. Начальник отдела организации вручения наград ГУК Миноброны РФ полковник Владимир Столяров».
Из ответа уважаемого полконика невозможно понять, почему и по чьей вине мать погибшего моряка была вынуждена ждать государственную награду ее сына два года.
97. Пичурин Александр Александрович, 1948 г. рождения, матрос, старший гидроакустик.
Прибыл на К-129 1 февраля 1968 г. учеником гидроакустика. Приказом командира дивизии был переведен в 453 экипаж. Однако фактически в экипаж не передавался и участвовал в подготовке подлодки к боевой службе. Перед выходом К-129 старший помощник командира капитан 2 ранга Журавин о нахождении на борту субмарины матроса Пичурина на докладе командиру дивизии не упомянул и поданный им ранее список не откорректировал.
98. Соколов Владимир Васильевич, 1947 г. рождения, матрос, электрик — подводная лодка К-75. Призывался из-под Качканара Свердловской области.
Девять моряков призывались на флот из Иркутской области: старший матрос Алексей Андреев, матрос Александр Крючков, матрос Виктор Лохов из Черемхова, старший матрос Михаил Кривой из села Тунгуска Черемховского района, главный старшина Геннадий Гущин из Тулуна, старший матрос Геннадий Кобелев из Слюдянки, матрос Владимир Костюшко из Усть-Кута, старшина 2-й статьи Виктор Маракулин из Шелехова, старший матрос Тимур Михайлов из Ангарска. Имена иркутян, погибших на К-129, увековечены на памятнике, который установлен в Черемхове, в городе, где нет ни моря, ни озера, и даже речушки. Он был установлен областными властями в 2000 г., в те дни, когда страна скорбела по погибшим в Баренцевом море на подводной лодке «Курск».
«Аргументы и факты» в Восточной Сибири», № 15 (310), 9 апреля 2003 г.:
«Как вдруг армейская машина забуксовала. Есть указ, есть найденные с таким трудом родственники… А наград-το и нет. И где они лежат — в штабе Приволжского округа, в наградном отделе в Москве — неизвестно. Наш облвоенкомат уже два года тоже не может найти награды восьми человек из экипажа К-129 — уроженцев Прикамья».
Александр Ковылков, писавший в «Нашей газете» № 10 (55) в 2002 г. о судьбах экипажа лодки, звонил Игорю Дыгало, начальнику пресс-службы ВМФ, сыну того самого контр-адмирала — с вопросом, почему не выдают награды погибшим братьям и сестрам. «Положено выдавать родственникам первой степени, то есть родителям и детям, остальным — не положено». Детей молодые матросы завести не успели, а родители умерли… так и остались они без наград, выданных хотя бы родственникам.
Теперь о тех, кого судьба отвела от гибели в океанской бездне. Это задержанные нелетной погодой капитан 2-го ранга Сергеев и мичман Борис Салахов. Можно предположить, что вместо Салахова в поход срочно отправили мичмана Ивана Котова из 337-го экипажа — это единственная, если верить списку, замена сверхсрочника.
Еще удивительный случай поведал известный на Алтае гармонист Валерий Клеймо. Его призвали служить на Тихоокеанский флот, на подводную лодку К-129, где молодого матроса часто заставляли играть «Славянку». Играл он мастерски. Вокруг парня завязался торг замполитов, и молодого матроса-гар-мониста перевели на другую подводную лодку 29-й дивизии, выменяв на какого-то дефицитного специалиста для похода, ставшего последним. «Для меня «Прощание славянки» — как плач поминальный по тем ребятам, с кем начинал флотскую службу», — признается Валерий.
98 человек, официальное число погибших… Подведем черту? Но газета «Уральский рабочий» упоминает Александра Крюкова, призванного из города Тавда Свердловской области. Однако в списке личного состава К-129 его нет. Может, это и есть доказательство, что их было больше, чем 98? Только контр-адмирал Дыгало мог бы точно сказать, сколько именно писем родственникам он разослал в августе 1968 г. Вместо этого он опубликовал опровержение, которое я привожу полностью:
ЧЕСТЬ ИМЕЮ И НИЧЕМ ЕЕ НЕ ЗАПЯТНАЛС большой болью и обидой я прочитал в газете («Труд-7» от 24 августа 2000 г.) материал «Причина смерти — признать умершим», где автор пишет, что якобы я, заполняя в 1968 г. похоронки на погибших военных моряков, слукавил — не написал, что все эти люди с подлодки К-129 погибли.
Меж тем я со всей ответственностью заявляю: во всех подписанных мною документах стояла фраза: погиб при выполнении боевой задачи в море. Даже если бы в тот момент меня жгли каленым железом, то я никогда бы не пошел против своей совести. Офицерскую честь, память о своих боевых товарищах променять на какую-то фальшивку? — такое не в моих правилах. Мне неведомо, как позже, в вышестоящем штабе, оформлялись документы и почему в графе о смерти появилась такая унизительная, позорная запись «считать умершим». После всего случившегося с подлодкой К-129 я слег с инфарктом.
Конечно, семьям погибших, наверное, все равно, кто заполнял эти бумаги. Они помнят только, и это естественно, кто был комдивом, кто отправлял в последний поход их мужей, братьев, сыновей.
К тому же такая запись в извещении о гибели их близких не давала им никаких шансов на получение полагающихся в трагических случаях пенсий, пособий, льгот. Чьим-то росчерком пера они были всего этого лишены и, наверное, прожили последние годы без ощущения всякой заботы государства. Это большая обида для них. Но еще раз повторяю — лично моей вины в том нет.
