Дмитрий Калюжный - Понять Россию умом
Теперь перейдем к СССР. Темпы увеличения ВВП в СССР были весьма значительны, в 5,6 – 5,9 раза, или на 2,2 – 2,4% в год. С учетом двух мировых войн, гражданской войны и восстановительных периодов, надо признать, это немалое достижение. Неоспоримым фактом является также резкое, практически двукратное, увеличение в СССР в 1913—1990 годах средней продолжительности предстоящей жизни – с 33—35 до 68—69 лет. Прогресс в области образования, пожалуй, еще более значителен. Численность учащихся, охваченных всеми видами обучения, в расчете на 1000 жителей выросла в СССР в 6 – 8 раз.
К концу 1980-х годов по индикатору охвата обучением в высшей школе Россия (42—44%) в целом несколько опережала страны Европы и Японию (39—41%), но более чем в полтора раза отставала от США (72%).
Что касается такой важной интегральной характеристики человеческого фактора, как среднее число лет обучения взрослого населения, то по этому индикатору СССР также достиг заметных успехов (с 1,5 до 11,7). Если в начале века соответствующий показатель по царской России не превышал 17—18% от уровня США, то в конце 80-х годов общесоюзный индикатор достиг 2/3, а индекс по Российской Федерации – 3/4 американского «стандарта». Но при этом показатель по России (13 лет) оказался выше, чем в Италии и Испании (11—12 лет), и лишь немногим не дотягивал до Великобритании (13,9 года обучения).
Теперь перейдем к текущему периоду, который начался с «перестройки» и покатился к окончательной катастрофе после распада СССР.
В 1990—2000 годах ВВП в расчете на душу населения сократился в России на 45—55%. Если учесть предварительные оценки снижения уровня реального производства в России в кризисном 1998 году (на 4 – 7%), то получается, что ныне достигнут наибольший относительный разрыв по подушевому ВВП между Россией и США, когда-либо наблюдавшийся в мирное время, – 13—14% от уровня США. В 1913 году наш уровень был выше, он составлял 17—18% от американского; в 1928 году 20—21%; в 1946 году 20—22%; в 1950 году 29—30%; в 1990 году – 26—28%).
В перестроечно-реформаторской России, согласно официальным данным, индикатор младенческой смертности колебался в пределах 17—18 промилле (на 1000 родившихся). Если даже эти данные не приукрашивают действительность, то они, тем не менее, фиксируют двух-шестикратное отставание от развитых стран, которые имели такие показатели 30—40 лет назад.
Индикатор смертности у взрослых мужчин практически вдвое превысил уровень среднеразвитых государств. Россия по этому показателю здоровья мужской части населения опустилась ниже Бангладеш, Гаити, Конго, Камеруна, Нигерии, Эфиопии, Буркина-Фасо, Папуа–Новой Гвинеи и оказалась в группе таких стран, как Бенин, Мавритания, Гамбия и Чад.
По ряду формальных критериев система образования в России как будто еще держится «на плаву». Коэффициент охвата обучением в средней и высшей школе резко не понизился. В частности, по высшей школе он в 1995 года составил в России соответственно 43%. Этот индикатор заметно ниже, чем в США (81%), но сопоставим с показателями по Португалии, Ирландии и Греции (33—38%), а также Италии и Германии (41—43%).
Формальное число лет обучения взрослого населения в 1990—2000 годах повысилось. И в этом смысле разрыв с США и другими развитыми государствами резко не увеличился. Однако ситуация на самом деле сложнее. Качество образования в силу резкого сокращения финансирования сильно ухудшилось. Уровень научной активности в России быстро падает, при том, что есть немало ученых, творческих групп, которые продолжают результативно трудиться. Абсолютные, подушевые и относительные (к ВВП) расходы на НИОКР с учетом всех возможных источников в России стремительно сокращаются.
По индексу человеческого развития в 1990—2000 годах Россия отброшена к уровню 1970-х, то есть примерно четвертьвековой давности. Если бы не сравнительно высокие индикаторы человеческого фактора (в частности, образования), то откат в прошлое по интегральному рейтингу был бы значительно больше (середины 1960-х).
Возвращаясь к теме предыдущей главы, заметим: вряд ли директор академического института В.А. Тишков не в состоянии получить всю эту информацию. Конечно, он её имеет. И говорит о «положительной трансформации» и о том, что в «в России стало жить лучше, хотя и сложнее»! А как с трансформацией совести?
Государство и социально-экономическая политика
Внутри России на основе так называемой идеологии «первоначального накопления капитала» была проведена так называемая приватизация наиболее доходных и стратегически важных отраслей народного хозяйства, в основном экспортной направленности. В результате, в настоящее время положение России можно охарактеризовать словами «управляемая территория». Подготовлено все, чтобы развалить великую державу на части и поставить народ в положение нищего, просящего милостыню у организаций типа МВФ или Мирового банка.
В наихудших условиях оказался отечественный производитель, ориентированный на российский рынок, а самые крупные капиталы сосредоточились в руках владельцев экспортно-озабоченных предприятий. Нарождавшийся средний класс не был поддержан ни финансово, ни идеологически, а без него (обширного слоя мелких и средних собственников) существование серьезного национального капитала невозможно. Именно поэтому либеральные реформы ведут не ко всеобщему процветанию, а к обнищанию большинства населения.
То есть, в России нет сегодня экономически и финансово независимой силы, способной противостоять иностранному политическому и экономическому диктату. Единственным институтом, сохранившим эту способность, хотя бы номинально, остается государство.
В таком случае основной задачей социально-экономической политики должно стать формирование унимодальной (одногорбой) экономической структуры общества, сближение экономических показателей жизни бедных и богатых. После решения этой проблемы (и даже в ходе решения) можно будет двигаться дальше.
В России бедность распространена среди 40% населения. И самое печальное – примерно такое количество не получает минимального (по медицинским нормам) питания. Бедность охватила не только малопроизводительные слои общества, но и квалифицированных работников. Группа бедности очень застойна, люди из нее выходят не часто. Но еще хуже – перспективы бедности. По расчетам, при сложившихся тенденциях в экономике, к 2010 году разразится продовольственный кризис, и бедных (по критерию питания) станет еще больше, до 70% населения. Даже если народ и будет долготерпелив, все равно это социальная катастрофа.
Когда мы говорим о недостаточном по медицинским нормам питании, это не значит, что все попавшие в группу бедности голодают, но потребление белков, особенно животного происхождения, не дотягивает до минимальных физиологических норм (последствия чего растянуты во времени).
Около 40% призывников признаются негодными или ограниченно годными. Все более остро стоит для них проблема недобора веса, болезней внутренних органов. (Эти 40% хотя и включают тех, кто «косит» от армии, зато не включают тех, кто попадает туда больными.)
Наша страна располагает уникальным народом: при столь значительных масштабах бедности протестовать готовы лишь 29%, а реально открыто протестуют еще меньшая часть. Причина этого лежит в том, что общество неадекватно оценивает проблемы. Почитайте, как респонденты ВЦИОМ ранжируют наиболее острые проблемы современной России (январь 1999):
1. Рост цен – 86% респондентов.
2, 3. Рост безработицы, спад производства – примерно по 58,5%.
4. Задержка заработной платы – 56%.
5. Рост числа уголовных преступлений – 42%.
6. Резкое расслоение на богатых и бедных, несправедливое распределение доходов – 36,2%.
7. Слабость, беспомощность государственной власти – 33,6%.
(Можно было отметить несколько проблем).
Весьма эклектичная картинка. Наиболее острая для людей, самая им близкая проблема – рост цен. Мы бы сказали, что проблема не в росте цен, а в уменьшающемся благосостоянии. Кроме того, если и решать эти проблемы, то отнюдь не в порядке, расставленном респондентами. Сначала необходимо создание эффективного государственного субъекта с четкими и системными целями. Затем, имея в виду проблему нехватки роста, разрабатывать технологию решения проблем в соответствии с достигнутым согласием по поводу целей и задач.
1.09.2000 года в екатеринбургской газете «Вечерние ведомости» опубликовали данные о зарплате топ-менеджеров крупнейших предприятий Урала. Доходы управленцев возмутили горожан до глубины души, особенно в сравнении с минимальными зарплатами на тех же предприятиях. Так, в алкогольном концерне «Алкона» руководитель получает 225.3 тыс. рублей, или в 373 раза больше самого низкооплачиваемого сотрудника (604 руб.), в Свердловэнерго – 63.94 тыс. рублей, или в 291 раз больше (220 руб.), в крупном кондитерском холдинге «Конфи» 123.25 тыс. рублей, или в 284 раза больше (434 руб.), на неблагополучном, видимо, Уралвагонзаводе – 34.79 тыс. рублей, или в 156 раз больше (223 руб.), на гигантском Уралмаше 53.45 тыс. рублей, или в 149 раз больше (359 руб.). Оклад ректора екатеринбургского архитектурно-строительного колледжа 26764 рублей (950 долларов в месяц).
