Пацаны в городе. Война казанских улиц - Гафаров Артур Айратович
Опознать тех парней, по его словам, он не смог бы, так как даже не видел их.
Объехали на машине окрестные улицы. Тех, кого можно было бы заподозрить в преступлении, не заметили. «Да ведь боится же он, – вдруг говорит шофер. – Гопники сначала «докапываются», а уж потом избивают, если человек им не нравится. И он, наверное, видел их и знает некоторых в лицо, ведь живут-то рядом. Только боится назвать…»
По всему, это так. Парня или запугали, или он как-то связан со своими обидчиками.
Сегодня милицейская смена закончилась. Но завтра этим ребятам в серой форме вновь предстоит ночной рейс – город нуждается в защите…
(«Идите с Нами!», № 2. 1991)
«Толпы» на марше
«Вся молодежь в Набережных Челнах поделена на «толпы». Сколько микрорайонов, жилых комплексов – столько и «толп», а иногда и сам комплекс поделен на разные «толпы» – от трех до десяти.
Когда пацану исполняется 12 лет‚ его уже записывают за определенную «толпу», и далее он «мотается» за нее до самой армии. Бывают очень многочисленные группировки – до полутора тысяч человек. Чем занимается человек в такой «толпе»? Во-первых, его там научат пить, колоться наркотиками и курить анашу. Во-вторых, надо защищать свою территорию.
Каждая «толпа» по вертикали связана уже с чисто криминальной структурой. Это так называемая крыша, поэтому будущее у члена «толпы» простое: это воровство, грабеж и рэкет.
В Челнах считается, что быть в «толпе» – это очень почетно. Чтобы попасть туда, устраивают даже специальные испытания. Тех, кто не «мотается», в группировке называют «чертями» и презирают.
Наиболее крупные группировки в Челнах – это «Кашаповская» и «Кадетовская». А есть еще «Зюзановская», «Звери», «Кирпичи» и т. д.
Окраина Набережных Челнов, середина 1970-х
Сам я мотался за «толпу» до 19 лет. Я знаю, что это такое, и поэтому советую всем пацанам – «отшиться» от «толпы», уйти из нее, пока еще не поздно, пока ваша жизнь еще окончательно не погублена. По себе знаю: в 19 лет это уже очень трудно. Но я верю – еще можно и мне стать нормальным человеком.
Дима Л., г. Набережные Челны»
(письмо в редакцию газеты «Отражение», июнь, 1995)
«В 80-е я жил в районе Подлужной и «мотался» за соответствующую группировку, но в спортивную секцию ходил, которая была расположена в Кировском районе Казани – в зоне контроля группировки «Грязь». Ездил туда на троллейбусе и всегда думал, что меня ждет сегодня: однажды помню – набросились на меня человек десять с монтажками.
Не верь! Не бойся! Не проси!
Мелкие драки случались чуть ли не ежедневно. Как-то у «Гриль-бара», что находился у вокзала, мы оказались вдвоем против толпы – у них еще… лопаты были! Пришлось биться – правда, тут отъехала электричка, за которой прятались человек сорок наших. Но к тому времени подтянулась милиция, и пришлось уходить.
Помню одно массовое побоище, которое случилось на Даурской площади – там было больше 100 человек. «Перваки» и «курчатовские» возвращались домой с дискотеки из ДК Маяковского, и мы устроили им засаду. Собрались человек по десять с каждой улицы, взяли с собой девчонок для подстраховки – сидим, ждем. Когда они приблизились, мы вышли из темноты. Представьте: ночь, тишина, и вдруг вырастают ряды вооруженных людей. Они, конечно, такого не ожидали. Толпа бросилась наутек: уходил, кто как мог, – мы за ними.
Кто-то вызвал милицию, и те начали хватать всех без разбора. Вот тогда и пригодились девчонки – их обычно брали для того, чтобы обмануть ментов: мол, я «не при делах» – вот, с подругой прогуливаюсь. Девчонок даже самые отвязные пацаны не трогали, поэтому с ними можно было и в чужом районе появиться. В общем, схватил я одну и рванул вниз на Павлюхина, там поймал такси – и домой…
Зачем нам все это было нужно? В то время не было ничего интересного, да и заняться было особо нечем. А молодежи нужно на что-то равняться. Была привита «идеология улицы» – пацаном быть престижно, а «чушпаном» никто быть не хотел. Когда ты в команде – ты сила. У нас в классе был отличник-очкарик, но даже он вступил в группировку.
Каждая группировка хотела выделиться, у каждой были свои танцы, свои «примочки». Например, у «35-вских» даже монтажка была особая – длиной 35 сантиметров…
Улица, кстати, тоже многому научила – отвечать за свои слова, уметь в сложной ситуации не потерять лицо. Тогда вранья было меньше, можно было положиться на товарища. Ценили за силу и мозги. Дисциплина была, как в армии, и дедовщина тоже была. О том, что управляли группировками старшие товарищи с зоны, как-то не думали. Бойцы бились, а «наверху» собирали деньги, чтобы «греть» своих на зоне или просто себе на жизнь. Для этого и нужна была территория, которую можно контролировать.
С перестройкой началась «война» за сферы влияния: там уже и рестораны «поднимали», и коммерсантов «доили», и на крупные предприятия заходили. 300 человек «жилковских» работали на «Оргсинтезе» – воровали вагонами. Потом стали ликвидировать конкурентов. Если зайти, к примеру, на кладбище на Сухой реке, там половина – убийцы, а другая половина – их жертвы…
С., г. Казань»
Два загадочных звонка как-то прозвучали в нашей редакции в начале 90-х – в первом случае позвонили «крутые пацаны», которые рассказали, что по ночам в заброшенных районах города (на кладбищах, на пустырях, в промзонах) играют в интересную игру: пятеро завязывают глаза, берут ножи и ломики, а один остается без повязки, но безоружный. Задача для пятерых – поймать шестого, как загнанного зверя. Цена игры – жизнь…
Другой звонок был от человека, которого однажды преследовала несколько кварталов группа молодых гопников: в страхе он забежал в свой подъезд и… спрятался в ящике из-под картошки. И вот что он услышал – один другому говорит: «Опять наши собаки без мяса остались!»
«Матрешки»: жизнь без права на слезы
Студент финансового института возвращался с лекций домой – вышел из автобуса на остановке «Волгоградская»: отошел от остановки несколько десятков метров – рядом с киоском заметил шумную группу миловидных девушек. Прошел мимо. Вдруг – удар сзади: его окружили и начали наносить удары со всех сторон. Как только он пришел немного в себя, то понял, что его бьет… отряд девушек. Уже потом выяснилось, что все они были участницами подростковой группировки и приехали в этот район «отомстить» за избитого несколькими днями ранее знакомого с их улицы…
Сегодня мы говорим о «матрешках» – женской составляющей подростковых группировок: и поможет мне в этом Светлана Буданцева (Николаева), бывшая казанская журналистка, которая в конце 80-х занималась этой темой…
Две подружки пошли в кино. На экране модная советская «чернуха», а девочкам по тринадцать, им это очень интересно. Они живут на улице Татарстан и пошли, естественно, в кинотеатр имени Тукая. Не знали девочки, что крайне опасно ходить вдвоем в кино и даже на дневной сеанс, особенно если это кинотеатр имени Тукая. Немного погодя к ним подошли три девушки чуть постарше и в выражениях не совсем подходящих для газетной публикации предложили девочкам «мотаться за них»‚ то есть вступить в женскую группировку под названием «Тукаевская». И рады были бы отказаться подруги, но за предложением поступили угрозы «опустить» (т. е. наказать), если не вступят в группировку. И, выбрав из двух зол меньшее, подруги стали участниками «конторы»…
О группировках писано и переписано, так что Казань воспринимается сегодня вроде «советского Чикаго». Но речь обычно шла о пацанах, однако в конце 80-х в нашем легендарном городе появилась и первая женская группировка. Это случилось в районе «1-х Горок». Как и ребята, девчонки ходили на сборы, качались и дрались с пацанами. Постепенно такие группировки начали появляться во всех районах города – по тому же принципу и с такими же названиями, как у ребят. Разве что деньги собирались здесь не на «грев» (поддержка заключенных в тюрьме), а на другие цели.
