Кремлевский кукловод «Непотопляемый» Сурков — его боятся больше, чем Президента - Сирин Лев

Проханов, например, недавно издал книгу «Путин, в которого мы верили».

Зная творчество Проханова, можно даже не заглядывать в сборник передовиц «Завтра», из которого состоит его новая книга, чтобы понять суть его претензий к Путину.

— Я начал поддерживать Путина во второй чеченской войне, — рассказывал мне Александр Андреевич, — поддерживать путинский централизм, путинское ущемление олигархов, построение путинского госкапитализма. На этой его политике я построил свою теорию «пятой империи». Теорию «русского развития». Теорию «русского чуда». Теорию «феминологиии русской истории». (Кто знает, кстати, что за термин? — Примеч. авт.)

…Которые недальновидный Путин не соизволил воплотить в жизнь, — так и хочется продолжить державный монолог Проханова.

Впрочем, в данном случае самое интересное, конечно, не в том, почему Путин не последовал идеям Проханова, а в том, почему Проханов не обвиняет в отступничестве «идеолога» Путина — Суркова вместе с самим Путиным?

Ведь получается, что когда теория «пятой империи» воплощалась в жизнь, Проханов пел хвалу обоим: Путину и Суркову. (Даже умудрился написать, что «Петр I первым подмигнул Суркову». Каков, кстати, прогибчик, а?! Чувствуется рука старого мастера.) А когда эту теорию похерили, виноватым оказался один Путин. За что получил книгой от бескомпромиссного державника Проханова по самое геополитическое не хочу.

Года полтора назад по политической тусовке пробежала сплетня, что Проханов умудрился взять интервью у Суркова. Лично меня такая новость несколько озадачила. И насторожила с точки зрения достоверности. Ибо я абсолютно уверен, что Сурков под своим именем не даст интервью Проханову никогда, пока сидит в Кремле.

…Не надейтесь, Александр Андреевич. Материализовывать свои «отлаженные контакты» с вами Владислав Юрьевич не станет даже под дулом пистолета, не обольщайтесь. Вы же не главред журнала Der Spiegel или, на худой конец, программы «Диалоги» на чеченском ТВ.

Вскоре, однако, выяснилось, что Проханов всего-навсего опубликовал в журнале «Русский пионер» свою беседу с автором романа «Околоноля» [6], который, как известно, написал Владислав Сурков под псевдонимом Натан Дубовицкий.

Как уж они сварили сей опус (я имею в виду интервью), одному богу известно, но пестрит он, прости, господи, прямо-таки выдающимся холуйством Александра Андреевича.

Судите сами.

Чего стоит только такой вот вопрос писателя Проханова: «Ваш текст обладает высоким качеством. Такие тексты не рождаются сразу, если их не принесли на Землю с другой планеты. Где предшествующие работы? Где признаки ученичества? Где утерянное «недостающее звено»? Ведь даже «Тихий-Дон» предварялся «Донскими рассказами», а «Война и мир» — робкой и осторожной «Рубкой леса». Может быть, вы сожгли свои ученические сырые: работы? Вынесли ночью во двор и сожгли? И где, простите, тот двор? Это «московский дворик» или Ивановская площадь?»

Даже со скидкой на юмор и иронию, чтобы походя сравнить кого бы то ни было с Шолоховым и Львом Толстым, надо обладать филигранным чувством угодничества и, мягко говоря, филологической беззастенчивостью. Уверен также, что от прохановского комплимента Толстой с Шолоховым перевернулись в могилах.

При этом не могу не отметить сурковское чувство юмора в его ответе Проханову: «О, я много… Моих, впрочем, много есть сочинений. Давно пишу. Стихи, смс, записки всякие там, литературные рецензии, очерки, даже политические памфлеты. А насчет чтобы сжечь — пробовал, конечно. Но доложу я вам: рукописи не горят. Особенно если они сырые».

Остроумно, ничего не скажешь.

И, между прочим, в этом-то все и дело.

Я имею в виду, конечно, назначение «отлаженных контактов» Суркова с Прохановым. Блистай своим остроумием господин Сурков среди чиновничьего бомонда, никто бы и никогда его не заметил и не оценил. Там холуйство — норма выживания, а не более тонкие материи, которыми руководствуется в данном случае Проханов.

Вот мы и подошли к главному. Зачем они понадобились друг другу? Сурков с Прохановым? Столь разные во всем люди?

Поскольку книга о Суркове, а не о Проханове, то мотивы Александра Андреевича в данном случае менее интересны. Хотя и более прозрачны. Регулярная трибуна ТВ, которая делает его политологом федерального уровня. Не исключаю также массу более осязаемых поблажек. Например, для «Завтра». Типографии, льготы, победы в судах и так далее.

(Жить-то надо, да, Александр Андреевич? Не стреляться же.)

С Сурковым сложнее. Зачем в данном случае задействовал свой главный жизненный принцип «ты мне — я тебе» Владислав Сурков?

Раздавая всем творческим тварям по вполне осязаемой паре всякого рода благ, Владислав Юрьевич требует взамен от интеллигенции осенить своим творческим гением собственные интеллектуальные увлечения типа «Околоноля», а заодно, на всякий случай, банально заигрывает с бомондом.

Не исключаю даже, что одним из превалирующих мотивов активной дружбы Суркова с творцами является то, что Владислав Юрьевич сделал определенные выводы из судьбы своего советского предшественника на незавидном посту куратора интеллигенции — Филиппа Бобкова, присматривавшего за ней по линии КГБ и, в конце концов, получившего в 1990-е годы за свое советское церберство от подопечных, что называется, по шапке.

Кремлевский цербер

Мне довелось общаться с бывшим 1-м заместителем председателя КГБ СССР Филиппом Денисовичем Бобковым, 14 лет возглавлявшим 5-е Управление своего ведомства, занимавшегося в том числе и творческой интеллигенцией. И, доложу вам, к своему изумлению, я обнаружил у отставного генерала армии Бобкова массу общего с действительным государственным советником 1-го класса Сурковым.

Судите сами, господа!

И тот, и другой — первые заместители в своих конторах. И тот, и другой отвечают не только за писателей да поэтов, но и за СМИ, например. Да что там… Бобков с Сурковым — это смотрящие за всеми внутриполитическими процессами нашей страны. Бобков гонял диссидентов, Сурков гоняет несогласных. Бобков пресекал идеологические диверсии, Сурков пресекает то же самое в лице внесистемной оппозиции.

И тот, и другой при этом вроде бы и не при делах — приказы-то сверху и шли, и идут. Бобкову приказывало ЦК, Суркову — президент.

А сколько общего у них в подходах к интеллигенции!..

— Я и сейчас иногда встречаюсь с теми или иными представителями творческой интеллигенции — все в порядке, никто не обижается, — сказал мне генерал Бобков.

А это чтоб никто не обижался потом — есть, как мы уже знаем, одна из целей заигрывания действительного советника Суркова с творческими людьми. А ну как слетишь с должности — а они все потом опишут?

Впрочем, главное сходство у этих господ-товарищей, разумеется, в отношении к работе.

— Под Вашим непосредственным кураторством находилась ведь и творческая интеллигенция Советского Союза, — спросил я Филиппа Денисовича. — Какие имена: Рыбаков, Евтушенко, Вознесенский, Солженицын, Любимов… Не сложно Вам с ними было управляться?

— Вот Вы говорите, сложно с интеллигенцией… Интеллигенция всегда одинаковая, — вздохнул генерал Бобков. — Кто в 1993 году подписывал письмо в поддержку того, чтобы Ельцин стрелял по Белому дому? Это письмо ведь было опубликовано! 42 представителя интеллигенции его подписали. Причем одним из первых его подписал бывший главный редактор «Юности» Дементьев. Но Рыбаков это письмо подписывать не стал, Евтушенко не стал. Евтушенко, кстати, всегда при советской власти жил припеваючи, но ее же и критиковал. Если взять Евтушенко и Вознесенского, то Вознесенский тоже всегда жил неплохо, но никуда ведь не лез и не лезет, жил спокойно, в сравнении с Евтушенко. А Евтушенко, к сожалению, был разный человек на разных этапах своей жизни.

Задавая этот свой вопрос Филиппу Денисовичу, я, конечно, ожидал услышать все что угодно, но не его размышления про подметные письма эпохи уже неподвластной КГБ. Все, впрочем, объясняется просто. Добрую треть профессиональной жизни в КГБ Бобков организовывал подписи творческой интеллигенции под письмами, осуждающими либо идеологических отступников, либо откровенных диссидентов. Знакомая, понимаешь, тема. Чего ж о ней не заговорить?