Литературная Газета - Литературная Газета 6577 ( № 47 2016)
много радости выпало нам.
Счастье наше мелеет рекой.
Судьбы сносит, как челн по волнам.
Ты теперь – в центре лодки моей,
но в душе нарастающий рёв:
волны яростных дальних морей,
океанских тяжёлых валов.
Лишь мечты лёгкий дождь исцелит
жажду, что наши души печёт…
В мир небес, где ни бед, ни обид,
как вода, утекал каждый год.
Нашу лодку мотало волной,
берегам мы утратили счёт.
Но, похоже, сегодня впервой
шторм подобный в душе восстаёт.
Полдень жизни прекрасен пока,
но ответ всё ж в душе не готов:
вдруг, когда обмелеет река,
будет не различить берегов?
Пусть она обмелела почти,
ты теперь – в сердце лодки моей…
Ведь любовь – долговечней мечты,
глубже самых бездонных морей.
Озеро Кабан¹
Открой нам тайны, озеро Кабан:
всё, что скрываешь, станет явным пусть.
Коль из подарков будет выбор дан –
прочти стихи Тукая² наизусть.
Всё мелководней ты из года в год –
утратил связь с питающей рекой.
А твой Булак³ поры последней ждёт,
укутанный в зелёный саван свой.
Кабан, успей поведать тайны нам…
Ну не сердись – ты и такой мне мил.
Но ведь в недавнем прошлом – слышал сам –
ты пароходы на себе носил.
Ответа нет… Самим собой побудь!
Проснись лишь раз, чтоб штормом через край
на площади и улицы плеснуть!
Земле привет Тукая передай!
Как Кисекбаш(4), Сенной базар, бурли,
чтоб как живые встали предо мной
и Шурале(5) – лукавый дух земли –
и Карахмет(6) с железною рукой.
Всё празднично, всё любопытно мне!
Сколь высоко вознёсся минарет?
И сколько золота скрываешь ты на дне?
А сколько крови, слёз, бессчётных бед?
Поведай правду… Отчего Тукай
так рано пролил молодую жизнь?
О страшной осени ответ нам дай —
о девятьсот семнадцатом скажи…
Пусть где-то на земле полно красот —
все меркнут перед берегом твоим.
Народ Тукая устремлён вперёд:
и молодёжь, и мы ещё скрипим.
…Не отозвалось озеро.
Тоской глаза его зелёные полны.
Лишь лёгкий вздох:
«Не уходи! Постой!» — омыл прикосновением волны.
Перевёл Виктор Куллэ
_____________________________________
1 Кабан – система озёр, расположенных в городской черте Казани.
2 Габдулла Тукай (1886–1913) – татарский народный поэт.
3 Булак – протока, соединяющая озеро Нижний Кабан с рекой Казанкой.
4 Кисекбаш – персонаж поэмы Тукая.
5 Шурале – антропоморфное мифическое существо татарских сказок. Герой одноимённой поэмы Тукая.
6 Карахмет – герой поэмы Тукая «Сенной базар, или Кисекбаш», повествующей о противостоянии жестокого Дива и отважного силача Карахмета.
Сокрушаться о прошлом смешно
Сокрушаться о прошлом смешно
Спецпроекты ЛГ / Многоязыкая лира России / Поэзия Татарстана
Теги: Поэзия Татарстана
Ильдар Юзеев
Поэт, драматург. Родился в 1933 году в деревне Ямады Янаульского района Республики Башкирия. Окончил отделение татарского языка и литературы Казанского педагогического института и Высшие литературные курсы при Литературном институте им. А.М. Горького. Работал в журналах «Ялкын», «Чаян», «Казан утлары», являлся заместителем председателя правления Союза писателей Республики Татарстан по работе с молодыми писателями. Автор 30 поэм, более 40 поэтических сборников, драматических пьес. Заслуженный деятель искусств РФ, народный поэт РТ, лауреат Государственной премии РТ им. Г. Тукая, Республиканской премии им. М. Джалиля. Умер в 2004 году.
Рядом с башней Сююмбике¹
Как бур, что устремлён всерьёз
в глубь тайн истории живой,
как изнурительный вопрос,
поникший тяжкой головой, –
могучей башни силуэт
к земле кренится… Отчего ж?
То ли надёжной почвы нет,
то ль зодчий был не так хорош.
Призыв азана² – наравне
с молитвой – в прошлоё зовёт.
Паденье башни душу мне
смущает уж не первый год.
Она кренится всё сильней,
поскольку веры свет угас.
И верность, и измену ей
случалось повстречать не раз.
Иль моего народа срам
в том, что раздоры всё сильней?
Иль всё, что остаётся нам, –
крениться вечно вместе с ней?
Иль поражение и плен
навек бесчестят мой народ?
истории жестокий крен
исправить – сил недостаёт?
Кровь павших в битвах, слёзы жён
История на нас прольёт…
Пусть башне выправим наклон –
но устоит ли мой народ?
Чужой суд
Татары шли на смерть с улыбкой…
Р. Ланфредини
Первым я протянул Коран Алишу… Он медленно встал, положил руку на Коран и заплакал…
Слова муллы Усмана
«Татары шли на смерть с улыбкой…»
А на чужой холодный суд
отвага их казалась дикой –
до гибели за пять минут.
Душа в преддверье смерти стынет –
но укрепляет мусульман
народа главная святыня,
наш всепрощающий Коран.
В застенке, как на поле бранном,
ушли, чтоб стать примером нам:
пролив слезу перед Кораном
и улыбаясь чужакам.
* * *
Я достаточно прожил годов.
Сокрушаться о прошлом смешно –
жил не зря. И, пожалуй, готов
встретить то, что нам всем суждено.
Но добавь мне, кукушечка, лет,
чтобы песней потрафить лесам,
чтобы песне ушедшей вослед
тосковать соловьям и ручьям.
Чёрен лес и дремуч – но согрет
вопрошающим грустным ку-ку.
Ведь кукушечка – тоже поэт.
Я ей вечную жизнь предреку.
Перевёл Виктор Куллэ
____________________________
¹Башня Сююмбике – падающая башня в Казанском кремле.
²Азан – призыв муэдзина к молитве.
Вечности седые стены
Вечности седые стены
Спецпроекты ЛГ / Многоязыкая лира России / Поэзия Татарстана
Теги: Поэзия Татарстана
Ркаил Зайдулла
Поэт, прозаик, драматург, публицист. Родился в 1962 году в деревне Чичканы Комсомольского района Чувашской Республики. Окончил отделение татарской филологии Казанского государственного университета. Работает редактором отдела прозы журнала «Идель». Автор 12 книг на татарском, русском, турецком и башкирском языках (сборники стихов и поэм, рассказов и исторических повестей, пьесы, детская проза и публицистика). Член Союза писателей России. Заслуженный деятель искусств Республики Татарстан, лауреат Государственной премии РТ им. Г. Тукая, Республиканской премии им. М. Джалиля, литературной премии им. Ф. Хусни, театральной премии им. Д. Сиразиева. Живёт в Казани.
Караван
В степи ступает тихо караван,
За отворот её белёсый.
И тишина, и солнца белый шрам
Такой же в небе безголосый.
Под гнётом пыли
Караван-сарай,
От вечности седые стены.
…Как зверь стреноженный…
И степь ему мала –
Качаясь, тает постепенно.
Здесь мука мускуса, манит имбирь…
И плавно оплывает дымка.
Упорно движется!
И я за ним –
Как будто время-невидимка.
Гарцующий на вороном коне,
Баши владычит караваном.
И только дервишу неведом звон монет:
Вжимаясь в камень, неустанно
Следит, как тонет в пыль веков
Внушительная вереница.
Лишь дервиш сохранять готов
Об этом память и молиться.
Купцы довольны, сытые на вид,
Плывут, хозяева дороги.
Прах вечности из под копыт летит,
А в памяти – песок и ноги, ноги…
Наложниц слёзы злы и тяжелы,
Бесцветные, крупнее солнца.
Вглядишься пристально – и разглядишь вдали
Звезды последней треснувшее донце.
Бредёт за караваном караван
Вокруг земли в походе небывалом,
И строй детей… воротники рубах
Их белоснежных отливают алым.
Им участь уготована одна –
Исчезнуть за чертою горизонта.
И вот уж следом – новый караван
Ворочается обречённо.
Его движение не укротишь –
Когда неволя кажется свободой –
И караван идёт!
А дервиш лишь
В сухих ладонях прячет слёзы.
Перевёл Сергей Надеев
Тропка в заросшем поле
Тропка в заросшем поле
