Роман Буйнов - Обрученные с Севером
В мурманском порту нас ожидал целый ворох проблем — вельбот, с гордым названием «Сокол», на котором мы планировали вести поиск, представлял собой груду откровенного металлолома с неисправным дизелем, пробитыми топливными баками и дырой в борту размером с коровью голову. В общем, как говорится, «конь не валялся»! Взялись дружно, работа пошла, да и руки, которые не растут, откуда не надо, пригодились. А через несколько дней судьба меня свела с еще одним будущим участником экспедиции 2010 года, Евгением Ферштером. Он вылетал из Москвы на несколько дней позже, прихватив с собой переданные ему уже в аэропорту доблестно забытые мною спальный мешок и полиуретановый коврик. «Раздолбай какой‑то! Ехал куда, на пляж, что ли?» — подумал тогда Женя, но поделился со мной своими критическими соображениями гораздо позже. Ферштер — опытнейший спелеолог с огромным экспедиционным стажем, хороший оператор и, кроме всего прочего, серьезный специалист в области металлодетекции. За счет внушительной с проседью бороды и атлетического телосложения он выглядел гораздо старше и солиднее своих лет, производил впечатление законченного флегматика и в экстремальных командировках повидал уже многое. К тому же Евгений давно и основательно увлекался историей России. Именно от него в срывающейся на сатанинский фальцет завывающей вьюгой Ледяной Гавани я впервые и услышал фамилии Брусилов, Альбанов, Конрад, Жданко. Октябрьские ночи в тех краях уже достаточно длинные, и я, как завороженный, слушал рассказы о трагической судьбе моряков со шхуны «Св. Анна».
А все началось с того, что еще годом раньше Женя, как и многие другие участники нашей команды, был в экспедиции на Земле Франца–Иосифа. Там, на мысе Флора острова Нортбрук, ребята установили памятный крест в честь невероятного спасения экипажем «Св. Фоки» штурмана Альбанова и матроса Конрада. От руководителя той экспедиции Дмитрия Федоровича Кравченко Евгений и получил первые сведения о беспрецедентном семидесятидневном переходе по дрейфующим льдам отряда Валериана Альбанова и о загадочно пропавшей группе Петра Максимова. Тогда же и родилась идея разыскать следы этих людей, исчезнувших где‑то в районе острова Земля Георга. Но мы даже не предполагали, что ждет нас на Земле Франца–Иосифа…
Работы в Ледяной Гавани по поиску затонувшего судна В. Баренца планировалось вести главным образом под водой, поэтому специалистом водолазного дела был у нас каждый второй. Одним из наших тогдашних «подводников» был Саша Чичаев, человек с интеллигентными манерами, окладистой бородой, умным, всегда немного грустным и спокойным взглядом. Ох уж мне это его спокойствие! Сколько раз за ту экспедицию я внутренне готов был взорваться — нельзя же абсолютно все делать настолько основательно и до мелочей! Наблюдая, как он вяжет узлы, проверяет водолазное снаряжение или запускает компрессор, я, еще не имевший тогда никакого арктического опыта и даже элементарного представления о дайвинге, чуть не с пеной у рта отходил к соседним скалам, так сказать, от греха подальше, постоять, отдышаться и поматериться вслух за такую медлительность. Гораздо позже я убедился, что у серьезных дайверов мелочей не бывает, а «дотошный» Саша спас мне жизнь, когда во время подледных погружений два года спустя он выталкивал меня из‑под шестидесятисантиметрового льда в майну на Селигере…
С остальными участниками экспедиции-2010 знакомился уже в процессе подготовки. Все это были люди, до конца преданные своему делу и безнадежно влюбленные в Арктику. Да и можно ли ее не полюбить? Впрочем, я лукавлю: для остающихся на Большой Земле наших близких Арктика навсегда останется только разлучницей.
По давно заведенной привычке, в экспедиции на Землю Франца–Иосифа я вел подробнейший дневник о том, что с нами происходило и что я обо всем этом думаю. На основе этих полевых записей и родилась, в основном, моя книга.
26 июля 2009 года
Мы выезжаем на поиски следов экспедиции Г. Л. Брусилова Куплены билеты на поезд «Москва—Воркута». Там, 29–го, уже будут ожидать два борта Ми-8, которые перенесут нас на архипелаг Земля Франца–Иосифа Упаковано последнее экспедиционное снаряжение, заботливо сложены теплые вещи, погода прекрасная, настроение на все сто, но… Гром прогремел среди ясного неба! С судна «Михаил Сомов», которое должно было забрать нас после окончания экспедиции в конце августа — начале сентября на материк, пришла радиограмма от тогдашнего руководителя экспедиции: «Все отменяется, билеты сдать, вы никуда не едете, экспедиции не будет!» Ни слова о причинах отмены, ни вообще каких- либо объяснений. К сожалению, за все эти годы не раз в своей экспедиционной деятельности наша группа сталкивалась с препонами, связанными с пустыми амбициями людей, завистью, подозрительностью и дележом каких‑то непонятных для нас преференций. В любых исследованиях, к сожалению и в полярных тоже, всегда находятся люди, которые, презрев здравый смысл, из‑за собственной мелочности, а то и просто корысти и глупых интриг будут ставить палки в колеса поиску истины и исторической справедливости.
Предательство, а по–другому мы это назвать не могли, переживалось болезненно, целый год ожиданий пошел насмарку! Теперь придется все начинать сначала и ждать еще год, а это для нас почти что вечность. По возвращении в Москву «завернувший нас товарищ» не удосужился даже объясниться с брошенной им командой! Снова бесконечно медленно потянулось время, новые документальные поиски, работа в архивах, встречи и переписка с другими исследователями, прокладка новых маршрутов, верстание логистики и изменения в снаряжении.
Принципиально новую транспортную схему предложил нам тогда почетный полярник и президент клуба «Живая природа» Олег Продан. Бывший десантник и инженер- конструктор, он, по его собственному высказыванию, «подхватил арктический вирус» еще в 1994–м. На его счету десятки проведенных полярных экспедиций и огромный опыт их организации. Знаменитое десантное «Никто, кроме нас» с годами трансформировалось в жизненное кредо «Обещал — умри, но выполни!». В свойственной ему манере Олег без колебаний принял предложение нашей группы возглавить экспедицию на Землю Франца–Иосифа в 2010 году.
Говорят, что Бог ни делает, то к лучшему! Несмотря на то, что почти уже начавшаяся экспедиция сорвалась, заход на мыс Флора, откуда нас должны были забирать, «Михаил Сомов» все же сделал — маршрут движения по морю расписывается задолго и соблюдается строго. Только пришел он туда почему‑то не в начале сентября, как было запланировано, а в конце месяца. Наша продуктовая раскладка была рассчитана всего на один месяц, то есть до начала сентября! Не повезло бы нам и с амуницией — к этому времени на архипелаге уже настоящая зима. Да и весь наш поиск мы собирались вести совсем с другого места, другими методами и в несколько ином направлении. Запланирован был непочатый край задач, а времени положено на все ровно месяц. В общем, как писал Маяковский: «Я планов наших люблю громадье!». Сейчас, по прошествии стольких событий и наработанного опыта, меня поражает наивность тех наших планов. Только расчетного пешего хода мы предполагали около четырехсот километров, аккурат как у Альбанова! Хватило бы нам сил и времени на все маршруты? Тогда мы этого не знали, теперь, своими ногами пройдя по этой земле не одну сотню километров, могу однозначно ответить: конечно же, нет! Слишком изрезанны и неприступны были ледники в районах поиска, не везде возможен спуск к мысам, на двухнедельные автономные вылазки пришлось бы тащить на себе очень много «лишнего» снаряжения и провианта. Работать в такой ситуации пришлось бы не месяц, а минимум два, причем сентябрь — далеко не самое удачное время на Земле Франца–Иосифа.
Переосмыслив все это, для поиска нам пришлось начисто поменять всю схему экспедиции — идти нужно именно от мысов, по более логичному и «легкому» пути, так как у пропавшей экспедиции не было ни опыта, ни сил, ни снаряжения двигаться иначе. К тому же далеко уходить от береговой линии как от единственного достоверного ориентира, имея сомнительную карту, крайне опасно.
К маю 2010 года, когда стало окончательно ясно, что экспедиция теперь уже точно состоится, техническая работа закипела с новой силой. База подготовки традиционно расположилась у Саши Чичаева. Весь дом и прилегающая к нему территория были буквально завалены экспедиционным снаряжением. Дом превратился в настоящий проходной двор: постоянные совещания, затягивающиеся порой далеко за полночь, нескончаемый визг различных дрелей, пил, стук молотков, рассыпанная крупа, гарь от жарки сухарей и «ароматы» сушеного мяса. И по всей этой разрухе постоянно циркулировали люди — участники будущей экспедиции и те, кто хоть чем‑то хотел им помочь. Собраться вместе к столу не представлялось никакой возможности, поэтому жевали на ходу, кто на что наткнулся. Иногда терпению наших женщин наступал предел и нас «под конвоем» отправляли перекусить. Ну, тут уж начинал бушевать поток вариантов поиска и сотни раз суженного–пересуженного маршрута передвижения пропавшей группы.
