Федор Лукьянов - Мир на взводе: пружина разжимается
Исследуя этот вопрос, мы видим, что находимся очень далеко от однозначного ответа. Ряд явлений современного мира, в частности глобализация, вызывает многочисленные перемещения людей. Перемещающиеся граждане принадлежат к различным культурам, происходят из государств с разным государственным и политическим устройством и имеют разный уровень образования. Поэтому «всеобщая секьюритизация» представляется в известной мере оправданной. Достаточно рассмотреть колоссальные потоки мигрантов из Африки в Европу (в числе которых, бесспорно, находится значительное количество приверженцев радикальных исламских учений, да и просто маргиналов). Однако, как показывают исследования[14], ожидания принимающего общества в отношении якобы неминуемого роста преступности среди иммигрантов зачастую превосходят реальную статистику (что, кстати, может быть результатом секьюритизации общественно-политического дискурса).
Но и ситуация в самой Европе далека от идеальной. Расширение границ Евросоюза, включение в его состав таких стран, как Болгария и Румыния, сильно осложняют ситуацию. Так как все граждане ЕС, по идее, должны пользоваться равными правами, то и отношение к ним должно быть как к представителям социума, находящимся на достаточно высоком уровне развития. Между тем тяжело требовать от румынских цыган соответствия европейским стандартам, так же как тяжело требовать этого от черных мигрантов из Центральной Африки. Проблемы социокультурной интеграции, таким образом, являются частью платы за политизацию вопроса о расширении ЕС.
Возникающая дилемма, по существу, не имеет решения. Ждать, пока граждане менее развитых в социальном отношении государств дойдут до среднеевропейского уровня, не представляется возможным. Точно так же как тяжело ожидать от мексиканских мигрантов в США соответствия американским стандартам понимания закона. Единственной альтернативой является усиление контроля со стороны правительства за обществом в целом, а это приводит к снижению уровня защиты граждан от произвола власти.
Компенсация морального ущерба
Одновременно с тенденцией к «дисциплинированию масс» наблюдается и другая, противоположная тенденция – проявление свободы в таких областях социальной жизни, которые были под запретом или, во всяком случае, не поощрялись. Например, речь о признании однополых браков.
Возникает странное ощущение двойственности процесса: с одной стороны, усиление полицейского государства, с другой – распространение идей «либертинажа» среди жителей этого полицейского государства. Причем толерантность к тому, что еще вчера было под запретом или не одобрялось обществом, демонстрируется очень зримо. Достаточно вспомнить конкурс Евровидения в 2014 году или легализацию однополых браков в США, Нидерландах, Бельгии и других государствах Европы.
Можно ли считать, что эти два процесса каким-то образом связаны между собой? Ответ стоит искать в плоскости рассмотрения структуры современного западного общества в целом, прежде всего с точки зрения взаимоотношений элиты и среднего класса с прибывающим извне населением или маргиналами за пределами «цивилизованного» общества (террористами, радикальными исламистами, религиозными фанатиками и пр.).
«Секьюритизация» общества происходит прежде всего в интересах элиты и среднего класса, обеспечивая их безопасное существование. Вызовом этой безопасности и являются, во-первых, массы люмпенизированных мигрантов, чье появление на политической арене развитых стран связано с процессом глобализации, и, во-вторых, радикально настроенные группировки извне. Таким образом, формируется идеология «осадной крепости», что и влечет за собой усиление контроля на границе, наделение спецслужб большими полномочиями и принятие жестких мер безопасности внутри страны.
Процесс разрушения традиционных ценностей происходит ввиду значительного различия в культуре мигрантов и коренного населения развитых стран. В результате нарушается социокультурное единство норм и правил поведения, что приводит к ситуации, когда можно ожидать всего, чего угодно и от кого угодно. Таким образом, многократно возрастает восприятие рисков (хотя объективно эти риски, может быть, и не столь велики) и ожидание угроз.
Разрушение культурных стереотипов не может не затрагивать все сферы жизни. Спокойная «бюргерская» жизнь становится жертвой глобализации, а необходимость контролировать преступные кланы приводит к ограничению личных свобод. С другой стороны, эти достаточно ясные и иногда болезненные ограничения не могут оставаться без компенсации. Именно этой компенсацией и является повысившаяся толерантность к типам поведения, в «старые добрые времена» подвергавшимся запретам.
Особенно ясно эти процессы проявляются в США. Страна, в которой множество консервативных протестантских сект, является одним из лидеров как в установлении контроля и «дисциплинировании» поведения своих граждан, так и в широко понимаемой толерантности к тому, что еще недавно считалось девиантным поведением. В США распространены огромные сроки тюремного наказания за преступления (что, по-видимому, вполне вписывается в протестантскую мораль), там чрезвычайно большое количество заключенных – в разы больше, чем в европейских странах на душу населения (хотя население США составляет менее 5 % от мирового, порядка 25 % людей, находящихся за решеткой, приходится на американские тюрьмы[15]). Спецслужбы США на протяжении последних 15 лет официально имели (на основании «Патриотического акта») широкий доступ к частной жизни граждан.
Одновременно в США снимается ряд ограничений, например для ЛГБТ сообществ, растет толерантность к использованию легких наркотиков.
Мы, таким образом, становимся свидетелями новой, далекоидущей системы отношений в обществе. С одной стороны, изменяется система «консервативных ценностей». С другой – ей на смену приходит другая, контуры которой еще формируются, но в которую уже включены принципы политкорректности и терпимости в отношении меньшинств. Если раньше эти ценности были локализованы в узких субкультурах (например, в университетской среде), то сегодня они получают более широкое распространение.
Россия не является исключением из данной тенденции, хотя традиции либерализма здесь имеют гораздо менее глубокие корни и не столь давнюю историю. Теракты 1990–2000-х гг., а также развитие международного тренда на повышение мер безопасности способствовали заметному ужесточению мер контроля. Развитие технологий дает возможность отслеживания частной жизни граждан на том же уровне, что и в зарубежных странах. В теории Конституция России запрещает любое нарушение тайны личных переговоров без судебного решения. Но на практике все операторы связи обязаны подключать систему обеспечения оперативно-разыскных мероприятий (СОРМ), позволяющую ФСБ и органам МВД России прослушивать любого абонента и получать иную информацию без предъявления судебного ордера. В сентябре 2014 года большая палата Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) рассмотрела жалобу петербургского журналиста и правозащитника Романа Захарова о незаконности существования такой системы. Впрочем, решение пока не вынесено. В июле 2015 г. в Государственную думу внесен законопроект (автор – депутат Александр Агеев), который позволил бы принять кодифицированный нормативный акт, регламентирующий оперативно-разыскную деятельность в сфере вмешательства в частную сферу граждан.
В России также используется довольно жесткая система контроля над перемещением граждан. Во многом она унаследована еще с советских времен. Обязательной является регистрация по месту жительства и по месту пребывания. Перемещение в поездах дальнего следования, а также междугородными рейсами автобусов осуществляется только по предъявлении паспорта. Иммиграционная политика в России также приобретает все более охранительный характер. Помимо необходимости регистрации и приобретения всех разрешительных документов на пребывание в России, иммигрант всего за два административных нарушения (например, правил дорожного движения) может быть депортирован и лишен права въезда в Россию на период до 5 лет.
Громкую огласку в мире получило дело «Pussy Riot», которое стало своего рода символом тонкой грани между правом одних на свободу слова и самовыражения и правом других – на защиту чувств верующих. Вынесенный приговор, поддержанный главой государства, свидетельствует о том, что в России не просматривается тенденция к либерализации в сфере свободы самовыражения. Впрочем, так же как и в сфере прав сексуальных меньшинств, подтверждением чему служат неоднократные отказы в проведении гей-парадов и вызвавший осуждение у европейских и американских правозащитников закон 2013 года о запрете пропаганды гомосексуализма[16].
