Юджин Козловски - Коды комического в сказках Стругацких Понедельник начинается в субботу и Сказка о Тройке
5. Баба Яга
Еще один сказочный персонаж, которого встречает Привалов в ходе своего пребывания в музее "Изнакурнож", - старуха Наина Киевна Горыныч смотрительница музея. Имя ее немедленно отсылает (парадигматически) к злой ведьме в пушкинской поэме "Руслан и Людмила", которая (ведьма), в свою очередь, является литературной вариацией Бабы Яги волшебных сказок. Внешность ее предполагает, что она не только живой, но и комически преувеличенный и искаженный образ Бабы Яги: (Пушкин)
"И вдруг сидит передо мной Старушка дряхлая, седая, Глазами впалыми сверкая, С горбом, с трясучей головой, Печальной ветхости картина. Ах, витязь, то была Наина!.."97
(Стругацкие)
" Хозяйке было, наверное, за сто. Она шла к нам медленно, опираясь на суковатую палку, волоча ноги в валенках с галошами. Лицо у нее было темно-коричневое; из сплошной массы морщин выдавался вперед и вниз нос, кривой и острый, как ятаган, а глаза были бледные, тусклые, словно бы закрытые бельмами." (13). Перекличка текстов Стругацких и Пушкина вводит неожиданные вариации, выражающиеся в комических несоответствиях. Начало описания Бабы Яги у Стругацких во многом сходно с пушкинской поэмой в волшебной сказкой. Но вскоре объекты современной реальности комически воздействуют на традиционные (Баба Яга носит валенки и галоши). Даже ее платок, на первый взгляд, - типичный и ожидаемый головной убор, соответствующий волшебно-сказочному образу, при дальнейшем рассмотрении превращает Наину в пародийное искажение волшебно-сказочного образа. Это нейлоновый платок с яркими, красочными изображениями "Атомиума" и надписями на нескольких языках, - символ современной науки и технологии, а также яркого, нового, технологического мира для всего человечества. Анализ Линдсеем (Lindsey) этой сцены выявляет ее сатирический код: "немного гоголевской "пошлости", - вульгарная деталь, подчеркивающая безвкусицу ее нынешнего существа"98. Он добавляет: "Советский Союз участвовал в Брюссельской ярмарке 1958 года; этому событию уделялось большое внимание как примеру новых культурных связей с Западом после изоляции сталинских годов"99. Увеличивает контраст с пушкинской Наиной, которая зла и замышляет против несчастного Руслана, то, что Наина у Стругацких попросту грубовата и раздражительна, но в целом благоволит своему посетителю Привалову. Ведьма Баба Яга в некоторых волшебных сказках Афанасьева "выглядит деструктивным существом, намеревающимся убить героя - обычно во сне - и даже отравляющим ему пищу с этой целью"100. Стругацкие пародируют эту сцену, когда поздно вечером Наина приносит еду голодному Привалову: "На ней была длинная серая рубаха, а в руках она несла тарелку, и в комнате сейчас же распространился настоящий, а не фантастический аромат еды. Старуха улыбалась. Она поставила тарелку прямо передо мной и сладко пробасила: - Откушай-ко, батюшка, Александр Иванович. Откушай, чем бог послал, со мной переслал..." (21). Для читателя, знакомого с волшебными сказками, эта сцена, теплая и дружелюбная, вызывает, тем не менее, комический трепет и моментальную уверенность в судьбе героя. В дальнейшем комическое частичное сходство и расхождение с "оригиналом" проявляются в том, что "злая" природа Наины выражается в ее необъяснимой грубости, в основном по поводу голодного приваловского скрежетания зубами. При первой встрече с Приваловым Наина несколько раз выражает обеспокоенность по поводу скрежетания зубами, что является пародийной отсылкой к условиям волшебной сказки, где Баба Яга "относится к герою с момента его первого появления как к законной жертве и угрожает съесть его своими железными зубами, которые она острит в предвкушении"101. Характерная волшебно-сказочная фраза "зубы точит" превращается в ПНВС в менее угрожающее "цыкать зубом", и зубом цыкает не Наина, а ее предполагаемая жертва.
6. Змей Горыныч (Дракон)
Совершая свои злые деяния, пушкинская ведьма Наина превращается (чем-то похоже на змей, которые сбрасывают старую шкуру и появляются словно рожденные заново) в крылатого дракона ("змея крылатого"), известного по традиционным волшебным сказкам как "Змей Горыныч". Пародийным контрастом этому является тот факт, что у Стругацких Наина никогда не меняет свой облик, но ее фамилия - Горыныч - показывает, что двойственность натуры ею все же сохранена, пусть и только в имени. Оно связывает ее с пушкинской Наиной и Бабой Ягой волшебных сказок102. Особо близкие отношения Бабы Яги и Змея Горыныча гротескно и пародийно смоделированы в ПНВС, в сцене, где Наина и Привалов видят большую цистерну, двигающуюся по улице, из которой вырываются желтые языки пламени и доносятся странные звуки, леденящие сердце. Это везут Змея Горыныча - под выкрики стаек детей: "Тилили-тилили, а дракона повезли!" и под прочувствованное замечание Наины, горюющей над судьбой своего товарища: "Повезли родимого": "- Повезли, - повторила она. - Каждую пятницу возят... - Куда? - спросил я. - На полигон, батюшка. Все экспериментируют... Делать им больше нечего." (36-37). Гротескный образ дракона, полу-механического, полу-живого чудовища, производит комический эффект в соответствии с правилами Бергсона, который видит дуализм живого и инертной, косной материи, "механического, инкрустированного в живое" как главный источник и объяснение всех форм комического. Более современные теории полагают, что это только один вариант из всех возможных: "За ним, шагах в десяти, с натужным ревом медленно полз большой белый МАЗ с гигантским дымящимся прицепом в виде серебристой цистерны. На цистерне было написано "огнеопасно", справа и слева от нее также медленно катились красные пожарные "газики", ощетиненные огнетушителями. Время от времени в ровный рев двигателей вмешивался какой-то новый звук, неприятно леденивший сердце, и тогда из люков цистерны вырывались желтые языки пламени." (35). Цистерноподобное волшебно-сказочное чудовище на колесах представляет собой образец юмора, использующего пересечение двух неподходящих элементов: живого организма и автомата, и, соответственно, комического гибрида животного с машиной. Этот комический шаблон ставит целью смешение фантастического и пугающего существа, воображенного волшебными сказками, с угрозой технологических изобретений и прогресса ("Огнеопасно" (35)) науки Института. Наина не только огорчена жестокостью, с которой обращались с драконом, но и ядовито комментирует институтские эксперименты. Ее замечание тематически связано с более поздними событиями книги, то есть предсказывает многое из злоупотреблений наукой в Институте: "Сам З.Горыныч был заперт в старой котельной, откуда доносилось его металлическое храпение и взревывания спросонок" (107). "В волшебных сказках... Баба Яга... основной персонаж на очень важной ступени приключений героя, а именно - когда он пересекает границу между этим и Иным миром..." (184). Герой ПНВС - Привалов - следует этому шаблону волшебной сказки - с соответствующими комическими изменениями. В первый раз мы встречаем его в лесу. Оттуда он едет в город и попадает в Институт - волшебный Иной Мир, где и происходят его приключения. Но до того, как он попадет в этот мир, он должен пообщаться с Наиной Киевной - комическим пересечением зловещей Бабы Яги и ворчливой, но благожелательной смотрительницей институтского Музея. В новогодний вечер Привалов дежурит по Институту, что дает ему возможность исследовать часть учреждения. Его последующее повествование напоминает скопище чудовищ и странных экспериментов. Как и в Музее, здесь Привалов встречает многих сказочных персонажей.
7.Кощей Бессмертный
Еще один персонаж русских волшебных сказок, упоминающийся также в пушкинском прологе к "Руслану и Людмиле". Его описывает пушкинская строка: "Там царь Кащей над златом чахнет". Кощей - злой колдун, похожий на скелет, что делает его воплощением смерти. Впрочем, полное его имя - Кощей Бессмертный. Это противопоставление облика и имени, смерти и бессмертия, производит волнующий, гротескный эффект. Его образ и деятельность несколько варьируются от сказки к сказке, но Аникин интерпретирует Кощея как воплощение социальных преступлений и несправедливостей, описывая его далее как ничтожного старика, постоянно охраняющего свое огромное богатство103: "Можно увидеть, что силы Кощея не безграничны, поскольку в начале некоторых сказок он фактически пленник невесты героя, принцессы-воительницы. Он заперт в тайной комнате и содержится в очень жестоких условиях, например, прикованным к стене над котлом с кипящей смолой, или над огнем, или подвешенным на железный крюк за ребро"104. (Стругацкие:)
"Около Кощея Бессмертного я задержался. Великий негодяй обитал в комфортабельной отдельной клетке с коврами, кондиционированием и стеллажами для книг. По стенам клетки были развешаны портреты Чингисхана, Гиммлера, Екатерины Медичи, одного из Борджиа и то ли Голдуотера, то ли Маккарти. Описание Кощея у Стругацких является юмористически искаженной версией волшебно-сказочной модели. Некоторые исходные черты тщательно сохранены, но одновременно они комически дезавуируются изобилием неожиданных, не волшебно-сказочных деталей. Подобно своему волшебно-сказочному прообразу, Кощей у Стругацких содержится в клетке. Но - контрастом с ожидаемыми жестокими условиями - клетка является комфортабельным кабинетом с коврами и неожиданно современной возможностью - кондиционером. Скупец из волшебной сказки, стяжатель материальных ценностей ("над златом чахнет") превратился в коллекционера книг. Портреты, украшающие его кабинет, выдаю его автократические и реакционные чувства, связывая его с образом волшебно-сказочного прообраза как воплощения социальных зол. Подбор портретов не может не вызывать к жизни и код сатиры - насмешку с точки зрения официального советского взгляда1960-х над теми, чья политическая ориентация является источником социальной несправедливости (Чингисхан, Гиммлер, Маккарти, Голдуотер). В вышеприведенном отрывке в повествовании снова появляется Змей Горыныч. До этого мы видели Змея, когда его тащили в Институт для некоего жестокого эксперимента. Теперь он заперт в котельной, где и испускает комические звуки, подходящие его полумеханической, полуживотной сущности: "доносилось его металлическое храпение и взревывания спросонок" (107). Кощея высоко ценят в Институте, поскольку, помимо участия в экспериментах, он служит переводчиком для Змея Горыныча. Эта необычная связь двух чудовищ служит тематическим приспособлением для соединения этих двух образов в ПНВС - с эстетическими целями. В этом может быть увидена и пародийная переделка, комическое уточнение связи, которой обладают эти существа в волшебных сказках, где у них "есть общие черты и они взаимозаменяемы по своим функциям"105. Привалов размышляет о парадоксе бессмертия Кощея в сочетании с возможностью смертной казни за его преступления. В волшебных сказках это противоречие оказывается верным, если приложимо только к эпитету "бессмертный". Иными словами, есть секрет бессмертия Кощея. Он зовется "бессмертным", поскольку его смерть, его глубинная душа, находится в яйце, спрятанном в неком отдаленном месте. "В сказках Кощей встречает смерть в результате двух событий. Либо герой находит яйцо, заключающее в себе кощееву смерть (душу) (Af.Tales, 156-8; Nov.12; Beloruss. pp.238-254) или же герой его убивает конем (Af.Tales, 159-160; Khud. 22, 48; Pom.30; Viat.86)"106. Образ Кощея и вопрос бессмертия вновь появляются позднее в повествовании, в сцене, описывающей один из экспериментов Института. Ученому Корнееву удалось вернуть к жизни мертвую рыбу. Пока ученые наблюдают за выпотрошенной рыбой, бодро плавающей в сосуде, выясняется, что некоторые из них полагают, что перед ними - небелковая жизнь; таким образом, эксперимент вызывает к жизни дискуссию о формах и сущности жизни. "- Я говорю, что жизнь - это белок, - возразил Эдик. - Не ощущаю разницы, - сказал Витька. - Ты говоришь, что если нет белка, то нет и жизни. - Да. - Ну, а это что? - спросил Витька. Он слабо помахал рукой. На столе рядом с ванной появилось отвратительное существо, похожее на ежа и на паука одновременно. Эдик приподнялся и заглянул на стол. - Ах, - сказал он и снова лег. - Это не жизнь. Это нежить. Разве Кощей Бессмертный - это небелковое существо?" (162). Тот факт, что Эдик Амперян привносит вопрос о Кощее Бессмертном в эту дискуссию, проявляет удивительное и несколько комическое несоответствие между формами жизни волшебно-сказочных персонажей и существ, наблюдаемых в ходе эксперимента. Кощей зовется "Бессмертным", поскольку его душа - это его смерть, забранная у него и далеко спрятанная. "Поверье, что душа может исчезнуть из тела и не вызвать смерть, широко распространено в традициях многих народов. Учение о вечной душе, идея хранения души в неком безопасном месте вне тела, являются, по Фрезеру, реальным актом примитивной веры"107. Стругацкие проводят любопытные параллели и комические несоответствия между бездушной жизнью Кощея и небелковой жизнью выпотрошенной рыбы. Примитивное верование в возможность бездушной жизни, выраженное в волшебных сказках, вновь появляется в научной деятельности и мыслях институтских магов/ученых.
