Газета День Литературы - Газета День Литературы # 169 (2010 9)
Обзор книги Газета День Литературы - Газета День Литературы # 169 (2010 9)
Владимир БОНДАРЕНКО ДОМ СЕРЖАНТА ПАВЛОВА
В Сталинграде немцы застряли у дома сержанта Павлова – никак не могли его взять. Попались отчаянные русские ребята во главе с отчаянным сержантом, к тому же умеющим воевать, и всей немецкой громаде пришлось задержаться. В нынешней критике тоже многие наши заклятые друзья спотыкаются на русском критическом доме Павлова. К тому же и по литературному рангу он такой же отчаянный сержант, не годится в штабные литературные генералы. Но воевать умеет. И команду себе подобрал толковую.
Вроде бы уже почти всех непокорных критиков усмирили, почти покончили с национальной русской литературой, как говорится – "вошли в европейский контекст". Объявили о том, что закончилась гражданская война в литературе, а на самом деле, либералы окончательно забрали под себя всё литературное пространство России.
И тут, назло всем, вылезает из какого-то Армавира никому доселе не известный Юрий Павлов, моложавый доктор наук, профессор, и без страха в глазах продолжает русское дело, вослед за Юрием Селезнёвым, Вадимом Кожиновым, Михаилом Лобановым, будто бы не было перестройки, будто бы и не объявляли наши президенты один за другим, что мы со своей культурой входим в европейский дом и, следовательно, будем вести себя со всей своей культурой предельно толерантно и забудем о своей исконной русскости. Как Наина Ельцина наивно спросила Илью Глазунова: "Что вы всё говорите о русском, мы же россияне?.."
Вот и Юрий Павлов будто бы не догадывается, что мы – россияне, и пишет в прежних традициях именно русской словесности. В Москве уже таких почти не найти. Может, и на самом деле Россия спасётся провинцией? К тому же Юрий Павлов имеет наглость обрастать надёжной и талантливой командой, формировать целую школу южнорусской критики.
Недавно вышедшая книга Юрия Павлова называется довольно скучно "Критика ХХ – ХХI веков", но мало похожа на привычные литературоведческие обзоры. Может, и пробовал критик прикрыться под почти ничего не значащим общим названием, чтобы подольше враги не заметили боевого накала книги, но это ему явно не удалось. Заметили не только боевитость, но и явную чужеродность господствующей литературной стае. Это – пламя и огонь, поиск и атака, штурм и победа. Такие книги сегодня редки в нашей литературе. Вот её и пробуют замолчать.
Мне нравится, что при этом Юрий Павлов не хнычет и не печалится, как многие наши патриоты. Его книга полна надежды на будущее русской литературы. Да он и утверждает сегодняшнюю живучесть современной словесности. Все кричат: литературы нет, литература кончилась, а Юрий Павлов спокойно отделяет ненужное ему чужебесие, и находит зерна нового литературного урожая. Но не похож он и на угрюмого шовиниста, презирающего всё нерусское. Как писал русский гений Александр Блок: "Нам внятно всё, и острый галльский смысл, и сумрачный германский гений…" Уже наш современник, земляк Юрия Павлова, последний русский гений ХХ века Юрий Кузнецов продолжил ту же мысль: "И чужие священные камни кроме нас не оценит никто". Ценит чужие священные камни и Юрий Павлов. Но сейчас не до них.
Конечно же, прежде всего русского критика Юрия Павлова волнует судьба современной русской словесности. Он всегда остро современен. Даже когда погружается в наше прошлое.
Блестящий анализ мастеров прошлого, дотошное изучение своих литературных героев, от Василия Розанова до Михаила Лобанова, и при этом постоянная параллель с нашим настоящим, с нашей политической повседневностью. Хоть он и оспаривает вполне заслуженно многие либерально-демократические взгляды Белинского, но по характеру своему он похож на знаменитого разночинца. Подобно Розанову, или Страхову, или Аполлону Григорьеву, он ведёт нынче бой чуть ли не по всем направлениям, занимая круговую оборону, надеясь на то, что рано или поздно – русские придут!
Как и положено истинному критику, он идёт и от жизни, и от текста, мало смущаясь былыми авторитетами. Что с того, что патриотика деликатно замалчивает либеральный, по сути, антирусский курс оттепельного Александра Твардовского с его "Новым миром", воспитавшим всех наших диссидентов, Юрий Павлов последовательно отделяет все мифы о Твардовском от грустной реальности. При этом не унижая достоинство русского поэта, автора бессмертного "Василия Тёркина". Разрушитель Ельцин тоже, погубив Россию, говорил: "Берегите Россию!" Может, русские патриоты и Ельцина начнут защищать?
И мы не видим при этом оголтелого националиста, безудержно размахивающего русским флагом. Он внимательно отслеживает, к примеру, путь критика Владимира Лакшина, и признаёт его поздний поворот к национальным русским идеям. Он видит сложный, неоднозначный путь Игоря Дедкова от провалов к победе, от капитулянтства к жёсткости традиционного русского выбора. Его критические биографии Вадима Кожинова, Михаила Лобанова, Игоря Золотусско- го, Владимира Лакшина, Юрия Селезнёва и других – это портреты критиков на фоне эпохи. Готовая серия передач по русскому телевидению, хоть сего- дня запускай в программу. Но где ж его взять – русское телевидение? Разве что в Израиле, в котором переехавшие из России евреи уже навсегда остаются русскими… В самой же России русских нынче нэма…
Юрий Павлов как бы возвращает нас в далёкие семидесятые-восьмидесятые годы, когда живое критическое перо часто и определяло развитие литературы. Когда набирали силу имена писателей и поэтов Валентина Распутина, Василия Белова, Николая Рубцова, Глеба Горбовского, Юрия Казакова, Георгия Семенова, Дмитрия Балашова, и во многом известность к нашим славным писателям пришла благодаря славной когорте критиков – Вадима Кожинова, Михаила Лобанова, Юрия Селезнёва, Анатолия Ланщикова и других. Конечно, эти писатели и сами по себе достойны высшей оценки. Время проявляет любой талант. Но как часто время запаздывает…
Я уверен, что и сейчас есть русские писатели и поэты не хуже славной когорты минувших лет, но без критической поддержки их имена пока пропадают втуне. Кто ярко и образно напишет о новых романах Александра Проханова, Юрия Козлова, Петра Краснова, Олега Павлова, о молодых Марине Струковой, Михаиле Тарковском, Илье Бояшове? А то и вовсе о неизвестных провинциалах?
Вот почему я так рад был появлению Юрия Павлова. Не просто яркого критика, но и яркого организатора, лидера южнорусской школы критики, представленной именами Вячеслава Шульженко, Алексея Татаринова, Николая Крижановского, Ирины Гречаник и других. Именно на них уже сейчас явно опирается отдел критики "Нашего современника". Хотя не мешало бы главному русскому журналу создавать и свою критическую поросль.
Он пишет много и охотно. В своей книге "Критика ХХ-ХХI веков", вышедшей в 2010 году в издательстве "Литературная Россия", Юрий Павлов отдаёт должное прошедшей эпохе, создаёт галерею портретов лучших русских критиков Вадима Кожинова, Михаила Лобанова, Юрия Селезнёва, Игоря Золотусского, Александра Казинцева, Сергея Куняева… Детально разбирает творчество Владимира Лакшина и Игоря Дедкова, без всякого снисхождения показывает мелкотемье и суетливость Бенедикта Сарнова и Дмитрия Быкова. Дискутирует о мифе "Нового мира" и о анекдотичности рассказов В.Пьецуха, о серости А.Разумихина и удачной неудаче М.Голубкова. Конечно, каких-то портретов явно недостаёт, и справа и слева, на энциклопедичность не тянет. Но это и не входило в задачу Павлова, ведь это живая книга о живой критике ХХ века. А ещё шире, опираясь на критику, разговор в книге идёт обо всей современной русской литературе.
Уже писали и Ирина Гречаник, и Юрий Архипов о целостности всего русского литературного пласта, анализируемого Павловым, о некоей "русской матрице" в литературе, без которой никак не обойдёшься при откровенном и сокровенном разговоре, и, одновременно, о живости рассказа, о яркости и полемичности впечатлений. Думаю, у каждого читателя найдётся свой список вопросов и претензий к автору, но даже его лютым оппонентам, уровня Дмитрия Быкова, будет интереснее читать жёсткий павловский критический разбор полётов, нежели какое-нибудь скучнейшее перечисление их мнимых достоинств.
Юрий Павлов явно не из числа холодноватых аналитиков и занудно-академических хроникёров. Хотя и не стреляет никогда холостыми зарядами. "Забил заряд я в пушку туго…" – вот так по-лермонтовски и забивает критик свои заряды точнейшими доказательствами художественной пустоты, вопиющих неточностей, разнузданных русофобских фантазий третьестепенных либеральствующих литераторов, заполонивших ныне все прилавки наших книжных магазинов. Он и на самом деле внимательно читает книги и своих друзей, и своих врагов. Образец внимательного чтения.