Филипп Грибанов - Ну ты же мужчина!, или МеЖполовые парадоксы
Обзор книги Филипп Грибанов - Ну ты же мужчина!, или МеЖполовые парадоксы
Ну ты же мужчина! или МеЖполовые парадоксы
Ф.А. Грибанов, К.А. Демуренко
Авторы благодарят Качер Любовь. Тягай Екатерину. Сидорова Ивана и Бодарева Олега за помощь в оформлении обложки
Есть нечто неподвластное судьбе,
Чему сам Рок обязан подчиниться,
Несет оно грядущее в себе:
Как повелит — так и должно случиться!
И не слепа эта случайность,
Но человечья индивидуальность.
Академик Стечкин Борис Сергеевич
(Наташа Анисимова)
СМС: «Хочу тебя прямо сейчас! Скучаю! Целую!»
Я: Привет, что это ты так расчувствовалась вчера?
НАТАША: В смысле?
Я: Ну в смысле смс прислала, что хочешь меня…
НАТАША: АААА… это я пьяная была.
Я: То есть мне не воспринимать написанное всерьез и проигнорировать?
НАТАША: Да.
Я: Ну хорошо, я как-нибудь с похмелья после бурной ночи секса брякну: «не воспринимай всерьез, я просто был пьян».
НАТАША: Убью тебя!
(Дарья Гребенщикова)
Я: Даша, а что ты думаешь про этого человека? — Показываю фото.
Даша: Как-то не по себе от его взгляда. Сразу видно: жесткий и властный тип.
Я: Неоднократно слышал от женщин, что они как раз и хотят быть рядом с жесткими властными мужчинами.
Даша: Мало ли чего мы хотим, не факт, что нам оно надо, когда мы это получаем.
(Катя Самойлова)
Я: Знаешь, я тут повспоминал и пришел к выводу, что фундамент наших отношений закладывал я один. Все, что составило самый ранний период нашего романа: все эти прогулки, выезды на природу, походы в кино и даже просто телефонные разговоры за полночь — все это я лепил собственными руками и вытягивал практически в одиночку. Полтора месяца ты не предлагала ни одной затеи, ни одной идеи для совместного времяпрепровождения, ты даже не звонила мне, предпочитая дожидаться, пока я наберу тебя сам. Ты просто стояла в сторонке и наблюдала, как я стараюсь.
Катя: Ты не прав! Я тоже во всем этом участвовала.
Я: Это каким же образом?
Катя: Я принимала все, что ты предлагал. Я соглашалась, а для женщины это уже немало.
ФилиппЗнойная столица, по дорогам которой намотан уже не один километр. Рубаха распластана по склизкому от пота телу, усталость в ногах и дикое желание поскорее закинуть пропитанную грязью одежду в стиральную машину и залезть под прохладный душ — смыть воспоминания и реализованные планы закончившегося дня.
Вам же знакомо такое ощущение? Так вот!
Проглотите вступление, и у вас появится возможность заглянуть в «иллюминатор» стиральной машинки, где в обильной пене болтаются наши с Кириллом грязные рубахи, которые мы только что стянули со своих потных тел. Обещаем, что вы не почувствуете запаха, не увидите сальных разводов на ткани — будет только планомерный круговорот вещей под еле слышимый шум агрегата.
Оставив пафосные слова о том, что «написанное ниже выстрадано, собрано по крупицам, несколько раз просеяно через наши собственные души», скажу я вам правду. Трёп этот (согласитесь, что наши малолитературные письмена едва ли можно назвать повестью, романом или трудом, поэтому лучшего определения, чем «трёп», нам, увы, придумать не удалось) изначально имел развлекательный характер: «Ну что, Кирюха, а давай эти «кретенизьмы» возьмем и запишем, ничего не меняя?» «А что нам еще осталось?» — грустно отозвался мой будущий соавтор. И понеслось. Первое время до 03:00, рискуя проспать работу, мы по телефону пересказывали друг другу новости ушедшего дня.
Ночные разговоры длились не больше двух месяцев, и закончились они не потому, что в один день нам стало не о чем разговаривать, напротив, мы осознали, что с этого момента обязаны не просто временами делать записи, а именно вдумчиво писать, используя каждую минуту свободного времени, преодолевая лень и усталость. Нас не смущало то, что ни один из нас не имел филологического образования, равно как и то, что лингвистические знания мы схватили огрызками в перерывах между сном на лекциях.
В нас была желчь (да, я не скрываю этого). Однако потом, и я надеюсь, что в тексте вы почувствуете момент смены настроений, она каким-то немыслимым образом переросла в желание максимально точно отобразить несуразность отношения наших ровесников к «ячейке общества» в частности и к вопросу межполовых отношений вообще.
Теперь, когда уже есть смысл говорить о том, что наша мерцающая огнями карусель останавливается, чтобы мы смогли наконец-то перевести дух и, отдохнув от долгого вращения, поставить точку, ясно одно: время потрачено нами не зря — мы хотя бы смыли с себя эту грязь, в которую окунали периодически нас милые, несознательные создания. Кроме этого, все-таки теплится надежда, что кому-нибудь удастся открыть глаза на то, что надо пытаться разъяснить, вникнуть, осознать причину, а не, отмахнувшись, сетовать: «Все бабы одинаковые, все равно ничего не изменишь!»
Чтобы не быть голословным и, пусть на одном примере, но явно дать понять, что настроения в обществе к тем проблемам, о которых мы — глашатаи — трубим, мягко говоря, равнодушное, привожу высказывание одного моего виртуального приятеля (дословно): «Если девушка — пусть и симпатичная, и умная — выбирает «одежку» стервы или суки, — это ее выбор. Ей с этим носиться. Я, в свою очередь, в эту жизнь выполз точно не ребусы всякие разгадывать, поэтому мне глубоко насрать, что за скалящейся маской тупорылой остервеневшей от желания брать сучки скрывается нежное создание. Маску все равно не отодрать, поэтому, как правильно заметил Изя, проще отодрать маскирующуюся и не компостировать себе мозги мыслями о сильном мужском начале и крепком мужском плече». Фраза эта, как вы понимаете, не имеет контекстуальной привязки, но, полагаю, в ней можно узреть нежелание умных (а автор этого высказывания, на мой взгляд, весьма незаурядный человек) людей колесить по Москве, выискивая ответ на трудный вопрос «А почему так?», в отличие от нас с Кириллом.
Оговорюсь сразу же: то, что вы держите в руках, не является ни научным трудом, ни учебным пособием; честно говоря, мы и сами толком не знаем, к какому жанру отнести написанное. Называйте, как вашей душе угодно.
Уверен, что особо стервозные леди, коим попадет в руки эта «стопочка скрепленных листочков размером чуть меньше тех, что вылазят из факса», начнут плести веревки для виселицы, где они с радостью, под скандирования масс, выбьют табуретки из-под наших ног за то, что мы так ничтожно мало написали о том, «какие мы сами ублюдки, циники и кобели». А мы это не сделали сознательно, предоставив вам, милые, заработать денег на критике нашего псевдолитературного дерьма и тем самым занять свободные вечера в отсутствие мужа и мастера педикюра.
И мы никогда не похороним надежду, что вы, в отличие от туалетных онанистов, оставите свои имена и телефоны, и как много вас бы ни было, мы обязательно с вами свяжемся, чтобы либо пожать и расцеловать вам руки, либо рассмеяться в лицо, исходя слюной, зачитывая наиболее курьезные моменты. Однако просим вас помнить одно: как бы убедительны ни были ваши контраргументы, мы не откажемся ни от одного слова, написанного тут, потому что зачастую это всего лишь воспроизведение сказанного тем или иным героем нашего повествования.
И нет нам смысла прятать свои имена за безликими Леопольдами и харлампиями, потому что точку в этом трёпе поставить все равно невозможно. И мы готовы к диалогу с любым, кто захочет послать нас на мужской половой орган или, наоборот, влить свежую струю (не из этого же органа) самого грустного материала, который только может изрыгаться из человеческого сознания.
КириллНе рискуя быть оригинальными, признаемся, что сначала в наших жизнях появилось спиртное, сигареты, видеофильмы беспардонного содержания, и только потом — женщины. Уточним: среди указанных ингредиентов возмужания были и книги, но в дальнейшем выяснилось, что они часто только мешают, ибо «многие знания — многие печали». Такая последовательная инициация во взрослую жизнь оправдана методически, потому как к женщинам нельзя приходить девственниками в широком смысле слова. Предварительно психика должна пройти некое огрубляющее кондиционирование, чтобы потом подольше не ломаться в общении с прекрасным полом. Практика показала, что в отрочестве мы постыдно симулировали процедуры подготовки: недостаточно курили, недостаточно пили, недостаточно все остальное… Наши умы и нервные системы все равно нередко пасуют перед обрушиваемыми на них перегрузками.
Любой спор в первом приближении — это различной жесткости конфронтация мнений, нравов, вкусов, но затяни его чуть дольше, и вот мы уже спорим о терминах, погрязая в нюансах их значений. Нет никакой катастрофы в том, что по некоторым вопросам люди находятся в несовпадающих, ортогональных[1] плоскостях мышления. Вступая в диспуты с соотечественницами, мы хотели одного — сдвинуться с мертвой точки навстречу друг другу, уловить нить истины во взаимоустремленной динамике. Наш сказ преимущественно о людях, которые не делают даже таких попыток, предпочитая смысловую сумятицу собственных высказываний и действий вдумчивому, заинтересованному взгляду на вещи.
