Дмитрий Губин - Въездное & (Не)Выездное
Перед поездкой в Баку я послушался глупого совета. «Не бери свои любимые рубашки в цветочек, – сказал знакомый. – Побить не побьют, но понять не поймут. Ислам!»
«Ислам» в смысле «запрет» – это суждение о современном Баку человека, в современном Баку не бывавшего.
На самом деле, яркие рубашки замечательно смотрятся в Баку, и девушки в мини-юбках если и преследуются, то восхищенными взглядами. И вообще, что касается нравов – в ночи на Тбилисском проспекте, у бензоколонки, собираются трансвеститы. Крепкие, говорят, такие парни. Недавно побили таксиста, который что-то обидное крикнул…
Другое дело, что Азербайджан – это автократия. Это правление семьи Алиевых (после смерти бывшего главы местного КГБ, члена Политбюро и президента Гейдара Алиева власть унаследовал его сын Ильхам). Таким режимам обычно много чего сопутствует: от коррупции до огромного разрыва в доходах. И хотя у приезжего есть преимущество политических тем избегать – но семейное правление в Азербайджане так же наглядно, как нефть.
Просто гражданин России привык, что русский правитель «делает красиво» на свой вкус. Так Лужков сделал новую Москву: башенки, стеклянные торговые центры и творения Церетели. Русский повелитель любит золото, завитушки и гнутые ножки у мебели. И, честно говоря, не думаю, что Гейдару Алиеву нравился Баухаус или скандинавский минимализм – скорее всего, те же золото и гнутые ножки. Не исключаю, что его сыну тоже. Но перестраивать Баку Алиевы пригласили людей со вкусом, признанных Западом. Превращать Черный город в Белый будет Фостер, – это сейчас самый амбициозный проект, о котором только и разговоров. Новехонький центр Гейдара Алиева строила Заха Хадид. Небоскребы в форме пламени тоже не местная идея – однако какая блестящая! Автобаны, развязки, набережные, вообще все, что имеет отношение к коммуникациям, – за всем стоит западная мысль (вот почему был прав Акунин, называя Баку «самым восточным городом Европы»). Баку действительно куда более западный город, чем Москва. Потому что Москва упивается самодостаточностью, а Баку строит будущее в системе общих с Европой кодов.
То есть личные (и массовые) вкусы здесь силою подчинены западному цивилизационному вектору: как в Турции при Ататюрке. И жена Ильхама Алиева Мехрибан, покровительница всех искусств, патронирует в Баку лучший – повторяю, лучший! – изо всех виденных мною музеев современного искусства, эдакий топорщащийся прозрачный многоугольник в многоугольнике, где я провел пару часов в упоении и одиночестве.
Вся «восточная специфика» Баку как раз состоит в умении прищемить и ущемить массовый вкус. И то в массовости его я не уверен. Я был в Баку в дни, когда там проходил праздник цветов (в честь дня рождения, догадайтесь, кого? – правильно, Гейдара Алиева!). Праздник для меня стал невероятным разочарованием. Огороженные площади, полиция, близко не подходить, все знакомо до слез – и килотонны цветов, потраченные с усердием кондитера, пошедшего во флористы. Но ни один бакинец не сказал мне про этот праздник доброго слова: наоборот, ругали за бездарно потраченные миллионы.
Да, Баку – специфическая Европа: это Сильно Восточная Европа, и оттого, например, велосипедистам там запрещают кататься по набережной (что вгоняет в ступор иностранцев вроде меня), загоняя в резервацию возле Кристал-холла (того, где проходило Евровидение). Но к самому Кристал-холлу не пускают тоже.
И упакованные в свежий песчаник (с греческими колоннами и ближневосточными орнаментами) «брежневки» и «сталинки» со стороны дворов непременно обнаруживают мачту с колесиками, через которые продернуты веревки с бельем, а также бабушку в черном платке, торгующую зеленью сна ящика из-под овощей.
Но этот потемкинско-алиевский песчаник внешне сгладил, убрал советское архитектурное похабство, приподнял Баку в прекрасном единстве, каким обладает только Париж, где тоже непреклонная воля префекта Османа возвела столь любимые ныне всеми серо-желтые, тоже из песчаника, дома.
НА ДОРОЖКУЯ уезжаю.
Двое парней в черных рубашках на ресепшен гостиницы, работой которых за все дни моего пребывания было неотрывно смотреть телевизор, прощаются со мной по-английски, невероятно радуясь, что я их понимаю.
Таксист везет меня мимо строек, мимо творения Захи Хадид, на разрешенной скорости 120 километров в час и на чем свет ругает власти. Он рассказывает (он не первый), что средняя зарплата в Баку в четыре раза ниже московской.
Я знаю, что это правда. Несмотря на фонтаны, дизайнерские уличные фонари, полированный камень, повальную реставрацию и бутики всех люксовых брендов.
– Вы на море были? – спрашивает шофер.
Я отвечаю, что да, – в районе правительственных дач, видел отель «Джумейра», пышностью превосходящий Джумейру, и что Каспий прекрасен.
– Так зачем улетаешь тогда? – кричит шофер в искренней обиде. – Оставайся! Приезжай еще! На неделю, на месяц, дорогой, приезжай!
И человек, громивший бакинское начальство, начинает восторженно говорить, что новый Баку – настоящая сказка. Что набережную скоро продлят до 14 километров. Что я должен попробовать – ах, я уже пробовал? – душбару, кутабы и местное вино торговой марки «Ивановка». Приезжай дорогой, мы любим русских, ну да, туристов немного, ты говоришь, карту не смог купить? – ах, сказал бы мне, я бы тебе бесплатно дал!
Я вежливо киваю, а сам вспоминаю, как в бывшем музее Ленина мне эту карту пытались продать за 10 евро. Или как во дворце Тагиева в туалете не нашлось бумаги, зато обнаружился афтафа, кувшин для подмывания. Но непонятно, что лучше: отсутствие привычной инфраструктуры или всепроникающий стандарт.
Где-то неподалеку от аэропорта, в Сураханах и Раманах, качалки вот уже два века берут нефть, и я вспоминаю свое потрясение от встречи с ними. Это были не вышки Сибири, а в беспорядке разбросанные карлики, низкорослики, потому что нефть в Баку и правда всюду, и мы ехали к человеку, у которого качалка вообще стояла в огороде, хотя, по большому счету, тут до самого горизонта был один огород, поле, бакинское поле, на котором вон что выросло.
Об этот аграрном эффекте я, разумеется, знал и до поездки.
Но теперь видел, что его можно по-разному использовать.
Впереди маячил современный, пустующий по причине малочисленности рейсов, аэропорт имени Алиева.
А дальше была Москва.
2013 COMMENTСреди всех столиц бывших союзных республик, которые я годы спустя после их независимости посетил, то есть среди Киева, Минска, Таллина, Астаны, Бишкека, – именно Баку произвел на меня сильнейшее впечатление.
Не тем, что Баку сильно изменился: изменились абсолютно все столицы, кроме Минска. А тем, что Баку изменился как-то очень по-живому, для себя – так, что хочется приезжать еще.
Плюс, конечно, еще и море под боком.
Да, есть смысл.
2014#ОАЭ #Дубаи #Абу-Даби
Краденая нефть
Tags: Как превратить 67 километров берега в 1500 километров берега. – Что такое бедуинский кондиционер и можно ли кататься на горных лыжах в пустыне. – 600 % прибыли и налоги 0 %.
Есть одна страна, о которой нам легко судить. Дурной климат, нефтедолларовая экономика, гастарбайтеры на стройках, авторитарный режим… Объединенные Арабские Эмираты.
Поехали!
НОЧЬПриятель, побывавший в Эмиратах года три назад, напутствовал:
– Ну, шопинг там неплохой и дешевый, мужики в белых балахонах, женщины в парандже… И всюду стройки – у них же ничего, кроме нефти, нет. Едешь: пустыня, посреди – Rock Cafe. Анекдот!
Я это вспомнил, когда приземлился в Дубае. Аэропорт был огромен, но мало ли больших аэропортов в мире? После кондиционеров очки на улице мгновенно запотевали, хотя была ночь и было прохладно, +35. Хайвей, по которому мы мчали, был глотком свежего воздуха; я вообще за границей люблю прежде всего дороги – их в России нет и не уверен, что будут. Параллельно наземному строился надземный автобан, летели искры сварки.
– Арабы работают круглосуточно? – спросил я. – Без перерывов на намаз?
– Работают гастарбайтеры, – сказали мне, – индусы и пакистанцы. И только утром и по ночам. Днем слишком жарко. Им платят 400 долларов в месяц и бесплатно кормят.
– Менты не шмонают? – засмеялся я.
– Здесь нет ментов, – сказали мне, – и преступности нет. Можешь оставить кошелек на улице: вернут. Тут наши чеченцы попробовали было бузить – но им шейх сказал пару слов, и стали как шелковые. Ты просил показать Rock Cafe? Вон, смотри!
Я посмотрел. В глазах темнело, а точнее, светлело от подсвеченных небоскребов. Разных – больших, громадных, великанских, построенных и строящихся. Знакомая вывеска промелькнула меж ними.
– Здесь же была пустыня, – сдавленно пискнул я.
– Мы, в общем, едем по пустыне. Здесь пять лет назад, кроме скорпионов, вообще ничего не было.
