Николай Ефимов - Военная контрразведка от «Смерша» до контртеррористических операций
Ветераны вспоминают
Легендарный Смолячков
В августе 1941 года в Ленинграде было сформировано несколько дивизий народного ополчения (ДНО), в одну из которых я был назначен начальником особого отдела. В ночь с 10 на 11 сентября поднятые по боевой тревоге части нашей 5-й дивизии заняли огневые позиции на рубеже Пулково — Урицк и с рассветом вступили в бой. Народные ополченцы понесли очень серьезные потери, но остановили гитлеровцев. Вскоре ДНО были переформированы в регулярные войсковые соединения — наша дивизия стала именоваться 13-й стрелковой. Кстати, именно в ней возникло снайперское движение на Ленинградском фронте.
И было это так. Однажды в декабре 1941 года ко мне обратился мой ординарец — солдат по фамилии Слухай — и сказал, что кто-то унес его револьвер системы «наган». Мною было выяснено, что это сделал солдат штабной роты Феодосий Смолячков. Я с ним побеседовал. Смолячков рассказал, что до войны он занимался в стрелковом кружке, отлично стрелял из винтовки с оптическим прицелом, имеет значок «Ворошиловский стрелок». Затем заявил: «Я хочу попасть на передний край, а винтовки с оптическим прицелом нет, поэтому и надеялся воспользоваться этим наганом и уничтожить хотя бы несколько немецко-фашистских извергов».
Взяв с собой Смолячкова, я зашел в землянку командира дивизии генерала Зайцева. Комдив поговорил с солдатом и одобрил его намерение бить фашистов.
Смолячкову выдали винтовку, сначала обычную, затем — с оптическим прицелом, белый маскхалат, и он с напарником каждое утро ходил на передний край, уничтожал фашистов прицельным огнем. Так продолжалось около двух месяцев, пока вражеская пуля не сразила этого отважного солдата. Посмертно, первым из снайперов Феодосий Смолячков был удостоен звания Героя Советского Союза. Его похоронили с воинскими почестями — под оркестр и с ружейным салютом. Его именем ныне назван поселок в Ленинградской области.
У Смолячкова, как известно, нашлось много последователей на Ленинградском фронте и во всей Красной армии. Так, например, я хорошо знаю, что при активном участии нашего армейского чекиста Дмитрия Дмитриевича Таевере, ныне полковника в отставке, в роте особого отдела 67-й армии была создана группа снайперов во главе с командиром роты, в прошлом отличным стрелком спортобщества «Динамо» Андреем Монаховым. Эта группа только за полчаса метким огнем уничтожила 752 гитлеровца. Об этом в конце 1943 года рассказала газета Ленинградского фронта «На страже Родины»
Павел БЛИНОВ
«Ракетчик»
С декабря 1941-го и до мая 1942 года, то есть всю самую тяжелую блокадную зиму, мне довелось проводить контрразведывательную работу на кораблях экспедиции подводных работ особого назначения (ЭПРОН). Размещался я тогда на спасательном корабле «Нептун» у моста Лейтенанта Шмидта на Неве.
Однажды ко мне обратился мичман с «Нептуна» и рассказал, что в первые месяцы войны к его жене в Ленинград приехал брат — как и она, финн по национальности. С некоторых пор они с женой стали замечать, что этот родственник тайком проникает на чердак — как правило, по ночам. Мичману удалось незаметно осмотреть чердак, где он обнаружил тайник с револьвером, ракетницей, сигнальными патронами и какими-то бумагами, которые он не читал. Поскольку было известно, что фашистское командование при бомбежках Ленинграда активно использовало специальных ракетчиков-диверсантов, которые запускаемыми ракетами, особенно в ночное время, указывали вражеским самолетам важные объекты, сообщению мичмана было придано большое значение и приняты меры к его проверке. Приглашенная на беседу жена мичмана призналась, что ее брат ждет прихода немцев в Ленинград, чтобы, как он заявлял, «вешать и расстреливать коммунистов». С санкции прокурора был проведен обыск на чердаке, где были обнаружены не только револьвер и ракетница, но и список руководящих работников Ленинграда с их адресами.
Арестованный брат жены мичмана сознался, что по заданию немецкого командования указывал из ракетницы объекты для бомбежки немецким самолетам, а списки коммунистов хранил, чтобы передать их фашистам, когда те придут в Ленинград.
Обстоятельства разоблачения агента-«ракетчика», ждавшего прихода немцев, были проанализированы как пример проявления политической бдительности на сборе командиров и политработников частей Ленинградского гарнизона, где мне пришлось присутствовать. Я был горд, что крупица и моего труда стала вкладом в общее дело.
Капитан 1 ранга в отставке Михаил ВЕСЕЛОВ
Псевдоним Звезда
В начале 1942 года нами был подобран разведчик для внедрения в Рованиемскую шпионскую школу — Олег Константинович Сожинский, 26-летний радиоинженер из Смоленска, — оперативный псевдоним Звезда. В то время я был начальником контрразведывательного отделения особого отдела 14-й армии и потому непосредственно готовил его для работы в логове врага. Обращали на себя внимание его смышленость, хорошая память, умение подвергать критическому анализу свои поступки, осмотрительность, общительность, способность входить в доверие к собеседнику. Вместе с Сожинским мы разработали легенду и тактику его поведения при первом допросе у немцев и в последующем при возможном пребывании его в лагере военнопленных. Мы не скрывали от него, что при нахождении в стане опытных и коварных абверовских разведчиков не исключается применение к нему жестокости, вплоть до имитации расстрела и других тяжелых испытаний.
— Все это, — говорил Сожинский, — я сознаю и готов выдержать, но задание выполню. А смерти не боюсь.
Для ознакомления с уровнем подготовки Сожинского в Мурманск приехал начальник контрразведывательного отделения особого отдела Карельского фронта Семен Иванович Холево. В беседе с Сожинским он порекомендовал ему, как лучше привлечь к себе внимание офицеров абвера. Были обсуждены некоторые особенности поведения при контактах с абверовцами.
В конце апреля 1942 года мы с С. И. Холево доставили Сожинского в закрытой автомашине на передовую линию Мурманского направления и в сумерках пробуждающегося заполярного дня, в заранее определенном районе направили его через линию фронта. Тепло перед этим простились и пожелали благополучного и успешного возвращения. Последние слова произносились в боевой обстановке, при разрывах артиллерийских снарядов, мин, вблизи немецких траншей, хорошо нами просматриваемых. Примерно через 10 минут мы с С. И. Холево облегченно вздохнули, уверенные, что если судьба не закапризничает, не подведет, то Звезда удачно выполнит свое многогранное и трудное задание.
Спустя пять месяцев разведчик Сожинский возвратился из вражеского тыла. В то время я получил новое назначение — начальника 2-го отделения особого отдела Карельского фронта — и находился в Беломорске, но в связи с возвращением Сожинского по указанию начальника особого отдела фронта генерал-майора Сиднева на военном самолете прибыл в Мурманск. Встреча с разведчиком была теплой и радостной. Он рассказал, как, оказавшись в немецком плену, выдержал жестокую проверку, не поддался на провокационные попытки гитлеровцев склонить его к признанию связи с советской разведкой или контрразведкой.
В конце концов он был завербован и направлен в Рованиемскую школу. После курса обучения абверовцы направили его со шпионскими заданиями в расположение наших войск. Он в деталях рассказал о шпионско-диверсионной школе. От Сожинского были получены описания примет и других характерных данных на курсантов школы, преподавателей и инструкторов, в том числе на ее начальника капитана Альфреда Ройтера. Не ускользнуло от внимания разведчика и такое обстоятельство. От одного из инструкторов ему стало известно, что зимой 1941/1942 года в школе побывал какой-то важный инспектор в гражданской одежде. Вскоре после его отъезда начальник школы той поры майор Паатсола, по национальности финн, и был заменен капитаном Ройтером. Имеются основания полагать, что упомянутым инспектором был генерал-лейтенант Ганс Пиккенброк — начальник отдела абвер-1 (разведка), сопровождавший адмирала Канариса во время его поездки в Финляндию.
Прямым результатом вояжа адмирала Канариса в Финляндию явилась реализация задуманной тогда фашистским командованием масштабной шпионско-диверсионной операции в глубоком тылу южного фланга Карельского фронта.
31 августа и 1 сентября 1942 года наземными постами службы воздушного наблюдения, оповещения и связи (ВНОС) 7-й воздушной армии Карельского фронта были отмечены полеты одиночных немецких «юнкерсов». Поступили также сигналы о выброске этими самолетами парашютистов вблизи железной дороги Вологда — Архангельск, предположительно в Коношском районе Архангельской области.
