Ада Баскина - Листок посреди моря. Как живут современные киприоты
– Расскажите, чем отличается жизнь красавицы от жизни обычной девушки. Она проще, легче?
– Отличается, конечно. Только не потому, что мне жить легче, в чем-то иногда даже сложней. Знаете, запросы ведь большие, а как их удовлетворить? И еще красавица – а я знаю, что красива, не буду скромничать – тоже ведь человек, живое существо. А к ней часто относятся как, ну не скажу «как к кукле», скажу по-другому – как к рекламе на телевидении: ею можно любоваться, но она как бы ненастоящая.
Эва родилась в Лимассоле, самом «гламурном» городе Кипра.
– Я привыкла, что всегда окружена вниманием, все мною восхищаются. Идем по улице с мамой, я держу ее за руку, а на нас все смотрят: «Ах, какой прелестный ребенок!» Мне это нравится, маме тоже. Правда, когда я подросла, у меня появился комплекс. Я стеснялась своего высокого роста и потому довольно рано начала сутулиться.
Мать Эвы считала своим долгом оттачивать дочкину красоту, потому отвела ее в Школу хороших манер. Кажется, в Лимассоле и сейчас действует это заведение.
– Там я быстро научилась, как прямо держать спину, заодно приобрела и множество других важных навыков. Один из них – походка. Надо, чтобы поступь была мягкой, не ставить ногу всей ступней, а легко переносить тело с пятки на носок. То же и со всеми остальными движениями. Они должны быть не резкими, плавными. Нас учили, как поворачивать голову, как управлять мимикой, жестами.
– То есть как уйти от своей естественности? – перебиваю я.
– Ой, нет-нет. Наоборот. Самое сложное искусство – вести себя максимально естественно. Знаете, это ведь очень трудно – быть самим собой. Так только кажется, что человеку проще всего вести себя непосредственно, без напряжения. На самом деле это дано только детям, и то в самом раннем возрасте. А потом, особенно когда они становятся подростками, эти мальчики и девочки начинают думать, что все у них не так, как надо, теряют уверенность в себе. И утрачивают эту естественность детства. Вернуть ее не так-то просто, но этого мало. Надо еще вписать эту естественность в нормы принятого этикета.
Я смотрю на Эву с удовольствием, мне приятна ее манера держаться, разговаривать, улыбаться. И я не могу различить, что в ней от природы, а что от Школы хороших манер.
– А еще нас учили, – продолжает Эва, – что нужно уметь не только привлекать внимание к себе, но и быть внимательным к собеседнику, не просто делать вид, что слушаешь, а действительно слушать, то есть устанавливать душевный контакт, сочувствие.
– Но это возможно, только если ты действительно душевный человек.
– Ну да. А хорошо воспитанный человек и должен быть душевным.
– Это что, такая киприотская особенность? – полушутя спрашиваю я.
– Не знаю, – смеется она. – Но я считаю, что воспитанность и душевность действительно близки, или, во всяком случае, должны быть близки друг другу.
А потом мама отдала ее в школу модельеров, и жизнь опять пошла весело и успешно. Рекламное лицо известных брендов. Первые обложки глянцевых журналов. Частые приглашения на телевидение.
Удачно складывалась и личная жизнь.
– Я с детства была окружена поклонниками. Я привыкла, что всегда есть несколько мальчиков, которые будут счастливы моим вниманием. Но у меня было всего два бойфренда, прежде чем я встретила Яна.
В нем совместились все ее мечты. Он был хорош собой, энергичен, напорист. И, что немаловажно, с большими амбициями. Дела его шли удачно. Он открыл ночной клуб. Бизнес приносил много денег.
– Я была счастлива. Он хотел создать семью, я хотела того же. А потом.
– А потом выяснилось, что ночной клуб совсем не лучшая среда для верного супруга, – предположила я. И в очередной раз поняла, как часто мы живем во власти стереотипов, а жизнь-то куда разнообразней.
– Да нет, не в нем дело, – вдруг помрачнев, сказала Эва. – Дело было во мне.
– Ты ему изменяла?
– Нет, нет! – страстно запротестовала она. – Просто я была, как всегда, со всеми приветлива, всем улыбалась. У меня было много друзей. Честное слово – только друзей! Но он мне не верил, ревновал ужасно. И в конце концов сказал: «Я не хочу, чтобы мой будущий брак превратился в ад, я всегда буду тебя подозревать, мучить, мучиться. Ты слишком красива. Давай лучше расстанемся». И мы расстались.
Она сидела такая печальная, и в этой своей печали была еще красивей. Я спросила, как же складывается сейчас ее личная жизнь.
– Сейчас мне двадцать пять, и больше всего на свете я хочу выйти замуж.
– В чем же дело?
– Сейчас, как и всегда, вокруг меня много мужчин. И каждый приглашает меня в клуб, любит показывать друзьям, рад, когда слышит их восхищенные возгласы. Они любят, когда на меня обращают внимание на улице или в ресторане. Но когда мы остаемся вдвоем, разговаривают со мной только о сексе.
– А о чем бы ты хотела, чтобы молодой человек вел разговор с красивой девушкой, оставшись с ней наедине?
– Но я же ведь живой человек. У меня есть свои проблемы. Мне нужно душевное внимание, тепло.
– То есть то, что ты называешь «настоящей воспитанностью»?
– Ну, если хотите, – да, пусть это называется так. Или как-то иначе. Например, доброта или заботливость.
– И для тебя этого было бы достаточно, чтобы выйти замуж?
– Ну, конечно, парень должен быть еще видным, неглупым.
– И это все? А деньги?
Она замолкает, потом опускает глаза и тихо говорит:
– Но если у мужчины мало денег, какой же это мужчина, правда ведь?
Маро
Я познакомилась с ней на Fashion show в доме у Эле-ни. Помните, я писала, что такси опоздало, и я приехала, когда показ мод уже закончился. Но народ еще не разошелся. Я с интересом разглядывала разных дам – это были бизнес-леди, жены и дочери известных людей. Словом, высший свет. Среди них было много нарядных женщин, одетых ярко и модно. Но из всех я сразу выделила ее – Маро Папагеоргиу. Стройная шея, высокий лоб, туго забранные назад блестящие волосы. Гордая посадка головы и строгое, чуть надменное выражение лица завершали облик. На ней было «скромное» черное платье из шелка, отделанное неяркими стразами. Я взяла слово «скромное» в кавычки, потому что при ближайшем рассмотрении оказалось, что и материал дорогой, и отделка недешевая. Платье не упиралось в пол, но и не было слишком коротким: длина вполне соответствовала нормам вечернего наряда, но одновременно позволяла увидеть ровные, стройные ноги.
Хотя само Fashion show закончилось, экспонаты еще не успели убрать. Я с любопытством разглядывала роскошные туалеты, каждый из которых, наверное, отлично бы выглядел на ладной фигуре Маро. И каждый она реально могла бы надеть: ведь это было ее шоу. Она привезла с собой все эти модные вещи из своего центра «Maro and Моdа», ее манекенщицы их здесь демонстрировали, она же была автором текста, которым сама и сопровождала показ.
– Почему вы не выбрали что-нибудь из этих нарядов? – спросила я ее, когда нас познакомили.
– Потому что ни один из них не соответствовал бы моему стилю. Посмотрите сами.
Я еще раз пробежала глазами по нарядам и согласилась: да, конечно, к этому строгому лицу, к этой загадочной полуулыбке могло бы подойти только такое платье – неброское, но стильное.
Мы перебросились несколькими словами и условились встретиться завтра. Я успела лишь задать свой любимый вопрос:
– Красивой женщине живется легче? Ответ меня озадачил:
– А почему вы решили, что я красивая женщина?
– Но это же очевидно!
– Да? – она загадочно улыбнулась. – Ладно, увидимся завтра, продолжим этот разговор.
Мы договорились встретиться в вестибюле моей гостиницы. Перед встречей я вышла прогуляться и по дороге обратно краем глаза заметила машину, из которой выходил какой-то подросток. В вестибюле никого не было.
– Привет! – услышала я позади себя, обернулась и…
– Вы!!! – я не поверила своим глазам.
– Что, не узнали? – Маро, довольная, расхохоталась.
– Я же вам говорила, что совсем не красива. Просто, когда надо, я могу привести себя в подобающий вид. Макияж, прическа, выражение лица. Ну, и, конечно, осанка, походка.
Я все еще не могла прийти в себя и пыталась отыскать то, что вчера произвело такое сильное впечатление. Но фигуру скрывал мешковатый спортивный костюм. Высокий лоб перерезала бейсболка, за которой спрятались волосы цвета вороньего крыла. Даже кожа лица выглядела отнюдь не безупречной («Ну это совсем просто: вчера я наложила тон»). Даже глаза казались меньше («Да, тушь, тени.»). Другой была и повадка – резкая, впрямь как у мальчишки-подростка.
– Так что, как видите, красивой себя может сделать каждая.
– ??? – я с сомнением посмотрела на нее.
– Ну, не каждая, – уточнила она. – Какую-то основу, конечно, нужно иметь. Но, я думаю, многие женщины могли бы выглядеть лучше, если бы знали, как это сделать.
Что ж, подумала я, искусство стать красивой, возможно, не менее ценно, чем обладание красотой от природы. И я еще раз повторила свой вопрос о том, помогает ли красота в этой жизни. Легко ли ей, Маро, справляться с трудностями? Да и есть ли они у нее?
