Николай Федоренко - Японские записи
В декларации общества подчеркивается, что сохранение остатков дворца Хэйдзе и их глубокое изучение является долгом японцев перед всем человечеством и что оно позволит японским ученым внести свой вклад в развитие человеческой культуры и мировой науки. Члены общества потребовали от правительства выделить два миллиарда иен (на содержание вооруженных сил, запрещенных конституцией, правительство тратит сейчас более 200 миллиардов иен) на приобретение территории дворца и превращение ее в общегосударственную собственность, а также принять другие необходимые меры для сохранения этого исторического памятника.
Дворец Хэйдзе был построен в годы правления императора Гэмме в начале восьмого века – «золотого века» японской культуры. Выполненный в духе китайских архитектурных памятников, он является одним из образцов эпохи Темпе (729–766). С 1959 года японскими археологами ведутся раскопки на территории этого памятника старины. Хотя до сих пор работы произведены на площади всего в 900 ар, из общей площади в 100 га, раскопки дали чрезвычайно богатый материал для изучения культуры Востока и быта японцев того времени. Лишь одна треть остатков дворца была объявлена историческим памятником и взята на сохранение.
Тодайдзи является действующим храмом, и мы были свидетелями проводившейся в нем службы. Перед статуями будд горят языки огня, а рядом тлеют благовонные свечи из сандала. Согласно буддийской религии, «свет приносит мудрость человеческому разуму».
Здесь, под внешней оболочкой храма, продолжает теплиться жизнь древнего мира, канувшего в бесконечную бездну веков, с его отречением от всего земного, с пассивным, мертвенным отношением к жизни, мира, придавленного чудовищной глыбой темного страха, предрассудков и суеверий за незримой преградой буддийского канона. Однако туманность идей, мистические абстракции и совершенно чуждые жизни философские концепции буддийского канона в наше время непонятны очень многим последователям буддизма и вызывают все больше сомнений даже у самых фанатичных приверженцев этой религии, хотя они с колыбели до гроба находятся в плену ее догм. Мало кому понятен текст канона, тем более непостижимым остается мистический смысл сутр. И все же под сенью этих многовековых памятников истории, как и в седую старину, упорно ведутся проповеди, произносятся молитвы, выполняются культовые обряды.
Бег времени здесь будто прекратился. Шум внешней жизни сюда не доносится. Звук шагов поглощается плотным настилом мягких циновок из эластичной рисовой соломки. Появление посетителей, в том числе иностранцев, не может нарушить внутреннего покоя паломника, читающего канон. Погружение приверженцев буддизма в мир религиозного созерцания требует внутреннего сосредоточения и абстрагирования от внешнего окружения…
Как известно, буддизм как религия возник в VI веке до н. э. в Индии и получил название по имени своего главного основателя и проповедника Гаутамы, ставшего «буддой» (прозревшим). Историческое существование его, однако, оспаривается. Многие учения буддизма, считая реально существующий мир скоропреходящим, эфемерным и мимолетным, проповедуют негативное отношение к действительности, «отречение от жизни», непротивление злу, смирение перед насилием, покорность судьбе. Различные направления буддийской религии вселяют в сознание человека мысль о собственном бессилии, о тщетности его устремлений, твор-ческой деятельности. Отсюда у сторонников этих течений буддизма возникает глубокое безразличие, отсутствие интереса к жизни и деятельности, бесстрастие, пессимизм. Все это находит наиболее явственное проявление у буддийских монахов, которые под воздействием проповедей своих наставников рассматривают реально существующую жизнь и все многообразие ее явлений как нечто иллюзорное, при-зрачное, обманчивое, как подобие будущего существования, грядущей жизни в ином мире. Этим мировоззрением и порождается отказ от всякой активности, уход от жизни реальной в мир пассивного созерцания и молитв, в недея-ние. Однако буддийские жрецы, неустанно внушая людям идеи бренности земного существования человека, эфемерности окружающей жизни, проповедуя необходимость отказа человека от всех земных желаний и жажды жизни для того, чтобы отдаться состоянию полного покоя, погрузиться в нирвану, в то же время создавали на японской земле множество монастырей, которые обладали огромными богатствами, содержали вооруженные отряды отнюдь не только для охраны своих угодий и ценностей, получаемых от беспощадного угнетения и эксплуатации трудового крестьянства из числа верующих. Эти монастырские отряды держали окрестное население в страхе и повиновении и были всегда готовы по велению буддийских жрецов покарать огнем и мечом всех «еретических бунтовщиков», осмелившихся угрожать их «священному» существованию и господству в этом «ничтожном мире».
Буддизм с его многочисленными направлениями и сектами получил широкое распространение и все еще господствует над населением многих стран Юго-Восточной Азии, однако редко где эта религия создала такое множество столь грандиозных храмов и памятников, как в Японии.
Возвращаясь точно в трансе, в том состоянии, при котором какие-то силы подсознания стремились заглушить у человека господство воли, вызвать затемнение его сознания, трезвого рассудка, из только что увиденного мира странных верований и магии, облаченных в мантию буддизма, вы невольно испытываете ощущение, будто очнулись ото сна, выбрались из омута канувших в Лету веков и вновь вдохнули свежий воздух солнечного дня.
Буддийские религиозные идеи, направленные на вытравление у человека жизнедеятельности и творчества, неизменно вызывали в здоровых силах японского народа естественный протест, будили силы сопротивления и борьбы. Это нашло свое яркое проявление, в частности, в литературе, особенно фольклорного характера. Японским народом сложено множество былин, создано немало замечательных сказок. В одной из популярных антибуддийских японских сказок рассказывается о том, как три путника состязались в искусстве слагать песни.
Как-то раз настоятель буддийского храма, странствующий монах, «ямабуси», и крестьянин отправились втроем на поклонение в храмы Исэ. С утра они бодро шли по дороге, но когда взошло солнце, их начал томить летний зной.
Вот монах-ямабуси и говорит:
– Ну и жара сегодня! Далеко мы так не уйдем. Давайте сделаем вот что: пусть каждый сочинит по песне. Кто сочинит хуже всех, тот пусть и несет поклажу! – Сказал он так, а сам подмигивает настоятелю.
Настоятель согласился:
– Ловко ты придумал! Так и сделаем.
А сам думает: «Придется нести нашу поклажу крестьянину! Разве он сочинит хорошо?»
Первым должен был сложить песню настоятель. Он и говорит:
Когда бы голова моя стала,
Как Япония, велика,
Я мог бы надеть, пожалуй,
Весь мир вместо шляпы моей…
И то не закрыл бы ушей!
Следом за ним стал слагать песню монах-ямабуси. Он решил тоже воспеть что-нибудь огромное, чтобы не уступить настоятелю.
Когда бы эта слива стала,
Как Япония, велика,
Тогда бы на весь мир, пожалуй,
На все чужие края
Прозвучала бы песнь соловья.
Переглянулись оба с ухмылкой и говорят:
– Ну-ка, крестьянин, теперь твоя очередь!
– Что ж, раз так, я тоже сложу песню, – сказал крестьянин. И, посмеиваясь, пропел:
Когда бы Японию нашу
Одним проглотил я глотком,
То бонзы, жрецы и монашки,
Столь гордые силой ума,
Все вышли бы кучей дерьма.
Среди других исторических памятников в Нара большой известностью пользуется буддийский храм Сангацудо («Мартовский зал»). Храм, построенный из досок криптомерии 1200 лет назад, славится своим огромным изваянием Будды, считающимся одним из крупнейших в мире. Статуя Будды, являющаяся памятником мирового значения, представляет большую историческую и художественную ценность благодаря чрезвычайно тонкой, филигранной работе. Будда украшен драгоценными камнями, которых насчитывается свыше двадцати тысяч.
Неподалеку от храма Сангацудо установлен громадный бронзовый колокол, японский «Царь-колокол». По сведениям японских справочников, этот колокол, весящий 48 тонн, был отлит около 1200 лет тому назад, а время создания нынешнего подколокольного сооружения насчитывает более 800 лет. Издаваемый от удара колокола звук длится около двух минут.
Все эти прекрасные творения были созданы гением народа, руками простых людей, в тяжкой борьбе со стихиями природы и огромными лишениями. Но ни роскошные дворцы, ни эти грандиозные храмы, ни обширные и тщательно, подобно кружевам, обработанные поля никогда не принадлежали тем, кто их созидал своим трудом и кровью. Они становились собственностью других, тех, кто ни одного гвоздя своей рукой не забил, никогда мотыги в руки не брал. А трудовой люд, закончив создание дворцов в одном месте, перекочевывал вместе со своим жалким скарбом на другое место, где волею сильных мира решалось возводить новые дворцы и храмы. Им платили столько, чтобы они лишь не голодали и не начали бунтовать. А когда рабы восставали, их с беспощадной суровостью подавляли, казнили, повсеместно выставляя на шестах отрубленные головы повстанцев для устрашения и назидания. И так продолжалось тысячелетиями, из поколения в поколение. Так продолжается в Японии в наши дни. Менялись лишь правители, одни приходили на смену другим, но при всех переменах династий и императоров цели рабства сохранялись, народ из ярма вековечного не высвобождался. И мы видим, как вокруг изумительных храмов и дворцов, без пышного пафоса и царственного великолепия «сынов неба» живет и сегодня, как жили его предки за сотни поколений до него, в скромности и безмерном труде простой японский народ, бессмертный, как гордая своей простотой и величием Фудзи.
