Леонид Васильев - Судьбы дорога
Молчание друзей прервалось при виде голосующего на обочине человека. Журавлев, остановив машину, взмахом руки пригласил пассажира. Им оказался крепкий на вид мужчина, одетый в поношенную зимнюю куртку, со щетиной на щеках и грустными глазами. Он поздоровался, протянув свою огрубевшую руку, представился: «Из Моршавина я, зовут Данилом и, обратясь к водителю, добавил, – вы ведь, егерь наш, в деревне нашей бываете. Сам-то плотницким ремеслом занимаюсь, вот у сестры крышу ремонтировал, домой добираюсь попутками.»
Возможность вновь встретиться с Наташей радовало Воробейчика. Скоро Журавлеву предстоит поездка в райцентр Волгино на торжественное мероприятие, вот тогда и осуществится долгожданная встреча с женщиной его мечты.
По приезду домой хорошее настроение капитану подпортили следы во дворе, кто-то чужой находится в доме.
Войдя в избу, он увидел на вешалке милицейскую фуражку, в комнате на краю диванчика сидел участковый Кумов Иван Федорович.
– Ну, здравствуй, капитан, как здоровье-то? – встал Кумов.
– Все нормально, а что случилось? Появление милиции в моем доме случай, конечно, неожиданный.
– Да, понимаешь, Анатолий Владимирович, есть тут у вас житель Букин Фока, угнал тракторишко – по пьяни, у двоюродного брата, так вот, не знаешь ли, где теперь он прячется?
– Вы у сожительницы спрашивали, что она говорит?
– Что может сказать баба, с которой Фока спит. Не знает она ничего! – развел руками участковый.
– И мне ничего не известно, меня не было дома, вот, значит, каков Фока? – удивился Воробейчик, приглашая Кумова за стол; Мать, Анна Васильевна, приготовила чаепитие.
– Что грозит Букину? – интересуется Воробейчик.
– Хищение государственного имущества преследуется законом. Трактор лесничества, а работает на нем родственник Букина.
– Вообще-то Фоку в поселке хвалят, как талантливого мастера «на все руки» – замечает капитан, жаль мужика, упекут за решетку, испоганят жизнь. А ты, Иван Федорович, что пешком пришел?
– Мотоцикл у меня сломался, а в отделении райцентра другой техники нет.
– Этот Фока починил бы вашу мотоколяску, говорю же, – он мастер хороший, правда, порой бывает бесшабашный. Ну, кто как не он, починит вашу развалюху?
Неспешно одевшись и попрощавшись, Кумов вышел из дома Воробейчиковых. Свечерело. Мать, согбенная и всполошенная встречей с участковым, присела на кровать, застеленную клетчатым покрывалом и, посмотрев на сына, вздохнула облегченно. А со стены смотрели на них молодыми глазами предки, и как бы, прикладывали к груди троеперстия.
Эта ночь была неспокойная. Анатолий ворочался во сне. Видя в цветных изломах, как в кинокадрах: как незнакомые люди проходят мимо весеннего луга, девочка плетет венок, а над ней высоко-высоко, крошечным парашютиком, опускается воробей и слышится его песня, а рядом летящая в черненьком фраке белогрудая ласточка.
Утром Анатолий услышал стук в дверь. Словно чувствуя дорогу к спасению, к капитану пришел с потухшим взглядом Фока. Воробейчик с ним долго не разговаривал, но дал совет:
– Явись к участковому с повинной, посмотри его коляску, предложи свою помощь, я думаю, Иван Федорович это дело утрясет, да навести своего родственника.
Высказав свое пожелание, Анатолий вошел в избу, а Фока заспешил в сторону дома, где проживал его огорошенный братец.
Сегодня потеплело, с крыши побежала звонкая капель. Небо синее, весеннее, прозрачное, а березы в палисаднике словно оделись в белый коленкор. Капитану хотелось взяться за кисти, краски, что ему когда-то подарили сослуживцы. Яркое творчество живописца Исаака Левитана неотступно владело Воробейчиком. Он решил выразить свои чувства к природе палитрой красок на полотне. Приготовив все необходимое для художника, Анатолий окунулся в работу.
Вскоре на полотне оживился луг, и улыбнулась, окруженная белыми ромашками, девочка из сна. Одним словом, вернулось лето, где синь неба нежно окутывала лесную даль, где струилась река, обрамленная изумрудными берегами. И где-то за зубчатым сосновым бором виднелась деревня, так похожая на родную обитель.
Сколько прошло времени за работой над картиной, начинающий живописец не заметил, но его произведение все же было готово к показу для оценки.
Утром к дому Воробейчика подкатил Уазик. Семен празднично одет и весел как никогда.
Под мышкой у Анатолия плоский сверток, который бережно поддерживая, он нес в машину.
– Что это у тебя? – спросил Семен. Друг, широко улыбаясь, и сохраняя хитринку во взгляде, ответил:
– Потом узнаешь.
Впереди целый день ожидаемых и неожиданных встреч, впечатлений. Что же движет живыми существами в этом мире – от птицы до человека? Возможно, глобальный вопрос этот возникает в невидимых душах праведных, там, в космической бездне мироздания?
Глава седьмая
Утром, глядя в зеркало, участковый Кумов бритвой убирал с лица лишнюю растительность. В подернутой словно инеем, седой голове Ивана Федоровича роились мысли о работе. Служба в органах обязывает быть в гуще событий, на вверенной ему территории происходят случаи не совместимые с существующими нормами законности.
В квартире участкового раздался звонок телефона. Трубку взяла жена Тамара, она тот час позвала мужа: «Иван, тебя спрашивают!» Не добрившись, участковый взял трубку и услышал звонкий голос своего начальника из райотдела.
– Слушай, Федорыч, разберись-ка ты с этим Букиным, приходил родственник его, лепетал что-то, я так и не понял сути, спешил по делам. Давай, разберись и доложи!
Наскоро собравшись, участковый собрался в поселок Озерный. Жалко было этого Фоку Букина: «Надо бы, как-то образумить человека, ведь, впаяют ему срок, и пропадёт человечишко», – думал он.
Участковый добрался до дому, где Фока жил у Дуни Лобковой. За оградой визжала бензомоторная пила. Услышав стук в ворота, Букин, пахнувший опилками и бензиновой гарью, вышел на встречу Кумову.
– Ну что, преступник, давай, собирайся, поведу тебя в райотдел. Надеюсь, не дашь деру?
– Да нет, Иван Федорович, куда мне бежать? Уж не такой я глупый. Трактор-то я брату вернул в сохранности, даже свет к фарам подключил. Простите, меня – дурака, перебрал я, вот и потянуло на романтику. Фока замолчал и, виновато опустив голову, ступил на ветхое крыльцо, чтобы собрать кое-какие вещи.
А Кумов, подумав, сказал:
– Ладно, непутевый, попробуем замять это дело, только ты впредь думай своей головой, не позорь себя и людей. – Он вспомнил разговор с Воробейчиком. Тот говорил, что Букин толковый механик. Участковый как бы к слову добавил:
– Говорят, механик ты хороший, мотоциклы чинить можешь…
Вот и пришел долгожданный день поездки в районный центр, встречами с новобранцами и, особенно волнующей душу капитана, – встречей с полюбившейся ему аптекаршей – Натальей Анатольевной Ласточкиной. Еще ранним утром, переодевшись в военную форму, на кителе которой поблескивали, позванивая боевые награды, Анатолий предстал перед матерью.
Увидев сына таким, Анна Васильевна разом помолодела, она обняла его и, едва дотянувшись, поцеловала.
Знакомая дорога, как и прежде, радовала красками поздней осени, но на этот раз она казалась не такой длинной. Вот она пошла под уклон, на горизонте, за синей дымкой угадывались очертания горного берега реки. Показались окраинные деревянные дома, а над ними, возвышаясь златоглавым великаном, светили купола православной церкви. Друзья прибыли в районный центр.
Воробейчик направился в военкомат, где его ожидал подполковник Бородин. Коротко обменявшись приветствиями, они зашагали к призывному пункту. Здесь было многолюдно, особенно из числа провожающих своих сыновей и родственников. Кто-то играл на гармошке, люди пели песни, плясали. Влюбленные рекруты, не стесняясь, окружающих, обнимались, миловались со своими подругами.
Выслушав приветственный доклад своего заместителя, военком Бородин, высказал отеческое напутствие и представил будущим солдатам капитана Воробейчика.
Слегка смущенный боевой офицер рассказал о себе, боевых друзьях-афганцах и, пожелав призывникам отличной службы, напомнил, что настоящий мужчина это тот, кто защищает Отечество в лихую годину и в мирное время.
Анатолий видел, как на него восхищенно смотрит собравшийся народ. Любуясь капитаном, родители призывников, должно быть, верили, что придет время и их дети станут славной когортой защитников родного Отечества. И от этих взглядов – благодарности и любви, сердце капитана трепетало от счастья. Но в то же время Воробейчика охватывала неизмеримо трагическая грусть по ребятам, вернувшимся на родину, не услышав добрых слов, – в цинковых гробах, грузом 200.
Вот пришел из города автобус, приехавший офицер, приняв по списку молодых и, отдав честь присутствующим, провожавших новобранцев, сел на переднее сиденье. Автобус под напутственные крики родных и друзей, подав длинный сигнал, отправился в длинную дорогу.
