Григорий Василенко - Найти и обезвредить
Ну, она вышла и сразу вернулась: «Уже никого нет!» Я после этого ушел домой, унося сумку.
— Вот за это ты молодец! Может, еще что не успел рассказать? — улыбнулся капитан. Дмитрий помялся, а потом вдруг заговорил горячо:
— Товарищ капитан, разрешите — мы сегодня с Анатолием Неженцем схватим Худякова!
— Не разрешаю… Мы схватим Худякова, а его банда переметнется к Чернышову. Нам это невыгодно. Даю тебе более трудное задание — сегодня сходи к Тане. Если Худяков появится, постарайся с ним договориться. Ни от каких его поручений не отказывайся!
Дмитрий ушел, а капитан сказал Неженцу:
— Ну вот, теперь нам должна помочь эта сумка… раздора.
Неженец неожиданно вскипел:
— Вы же вправе вызвать любую воинскую часть, раз — и нет бандитов! Зачем все эти сумки?..
— Ты, Анатолий, молод. Облавы ничего хорошего не дадут — банда может ускользнуть. Солдаты не успеют еще из Майкопа выйти, а бандиты, пронюхав об этом, укроются так, что их сам черт не сыщет!.. Сегодня у нас, кажется, встреча с Сапроновым?
— Да… Но все-таки не верю я ему.
— Посмотрим… Как только стемнеет — подходите к его дому и незаметно наблюдайте. К двенадцати ночи я присоединюсь к вам. А теперь вот что — сними копию с записки Худякова к сестре, перепиши все адреса из блокнота…
…Ровно в двенадцать ночи капитан осторожно подполз к закоченевшему от холода Анатолию Неженцу.
— Пятнадцать минут назад трое вышли из леса. Зашли в сарайчик и пока не выходили оттуда. Может, мне подползти к ним?
— Подождем… Возможно, с ним просто увязались эти двое бандитов.
— А вдруг он их с собой привел, чтобы вас взять?
— Подождем…
Прошло еще полчаса. Из сарайчика тихо, как тени, вышли двое и осторожно направились в сторону станицы, а третий вошел в дом.
— Теперь пора, — Прозоров толкнул в бок Неженца, — я пойду в дом. Если все в порядке — открою дверь.
Не успел капитан открыть калитку — ему навстречу встревоженный Сапронов:
— Господин… Ох, извините — товарищ капитан! Я ведь думал, что один приду на встречу с вами, а со мной Чернышов еще восемь человек отправил в станицу — за продуктами. При выходе из леса мы разделились на три группы, как это велел Чернышов. Я, как старший своей группы, должен был посидеть в сарае полчаса, чтобы убедиться в том, что никого нет. Сидел и переживал — наступает время встречи, вы появитесь, вас увидят, и все тогда станет известно Чернышову, а он — хитрая собака!
— Ничего… Я не один пришел, со мной работник. Откройте входную дверь…
Когда вошел Анатолий, капитан спросил у Сапронова:
— Какие новости?
— Я, товарищ капитан, на них смотреть не могу, хочется сразу разделаться и — домой!
— Плохо, Сапронов, ты на них должен смотреть с любовью и участием! Иначе разоблачишь себя. Сейчас ты — разведчик, выполняющий мое задание.
— Ясно, госп… товарищ капитан!
— Как Чернышов?
— Он что-то стал подолгу совещаться со своим заместителем — Чаплыгиным. Два дня назад к нам приходили Худяков и Плошин. После их ухода Чернышов поднял всех, и мы ушли на другое место. А сегодня утром объявил: через день-другой уходим в Будкову пещеру. И надолго.
— Что, это за место?
— Пещера находится на вершине Будковой щели. Она почти неприступна.
— Ясно… Давай дальше.
— Перед тем, как мне уйти, Чернышов отозвал меня в сторону и строго наказал выяснить, у кого остановился капитан и есть ли у него охрана. И вообще — сколько бойцов в станице, чем они вооружены? Кроме того, я должен сходить к сестре Худякова и узнать, приходил ли он к ней?.. Одно мне до сих пор непонятно — до прихода Худякова Чернышов и Чаплыгин готовили нас к нападению на станицу. Мы должны были перебить всех партийных и советских работников, поджечь колхозную ферму, увести с собой лошадей, ограбить кладовую и перестрелять бойцов из истребительного батальона. И вдруг из-за Худякова эта операция была отменена!
— Это вы должны выяснить, и как можно скорее! Второе — после прибытия в Будкову пещеру тщательно изучите местность вокруг нее, и прежде всего — подходы к пещере. И наконец, третье… — капитан достал полевую сумку, — вам она известна?
— Так это сумка Худякова! Что, поймали его?
— Нет. Он в банде, а его сумка — у нас. Возьмите ее и осмотрите.
Сапронов осторожно открыл сумку и сразу наткнулся на записку.
— Читайте вслух, — приказал капитан.
Сапронов с неуверенной интонацией в голосе начал читать:
«А. И. Вчера мы у Чернышова были вдвоем. Он затевает недоброе, но это у Василия. Место Чернышов меняет. Мое место знает Василий.
Владимир».Сапронов удивленно посмотрел на Прозорова:
— Кто это — А. И.?
— Это я… Кстати, меня зовут Александром Ивановичем.
— А Василий? Не Плошин, случайно?
— Он самый.
Сапронов всплеснул руками и рассмеялся:
— Так… Теперь я понимаю… Эту сумку я должен лично передать Чернышову. Ага… Так он их убьет, товарищ капитан! И Худякова, и Плошина!
— Пусть они немного перессорятся… А теперь — к делу. Придя в лес, вы должны лично сказать Чернышову, что были у сестры Худякова. Сестра вам пожаловалась, что брат давно не приходил… Теперь о сумке. Ее вы… нашли у Скалистого ручья, где группа Худякова обычно делает перекур. Обо мне доложите так: капитан перешел на другую квартиру — поближе к центру, но куда — пока неизвестно. Ваша жена это уточнит и передаст вам. О моей охране… скажете, что капитан скрывает ее. По ночам он с «истребками» делает ночные проверки и облавы.
…От Сапронова возвращались темной ночью. Ни звезд, ни луны не было видно. Месили грязь, с трудом вытаскивая ноги из раскисшего чернозема. Когда добрались наконец до Анатолия и сели за горячий чай, Анатолий вдруг сказал:
— А вы знаете — только сейчас я поверил Сапронову. И все-таки я еще не вижу, как мы сможем разгромить банду!
— Да, Анатолий, до этого еще далеко… Один Сапронов не справится, надо еще одного-двух наших людей подбросить к Чернышову, только тогда можно будет надеяться на успех!
* * *Утром Прозоров был в станице Абухской, оставив Анатолия Неженца для связи с Дмитрием, получившим задание встретиться с Худяковым. В Абухской Прозорова встретил встревоженный майор Марченко.
— Я ждал тебя… Поехали.
…Месяц назад в Абухскую приехала учительница русского языка Галина Ивановна Еремина. Она только что закончила с отличием институт и сама напросилась в самый трудный район. Галина понравилась жителям — она собрала ребят, побывала у каждого из них дома, познакомилась с их родителями, а потом всех пригласила в бывший табачный склад, который она использовала под клуб… Никакой писчей бумаги, а тем более школьных тетрадей тогда не было, но Галина нашла выход из положения — на этом собрании она показала «тетрадки», сшитые из газет, и объяснила, что писать можно между строк. Чернил нет? Их можно изготовить из сока спелых ягод бузины, а бузины кругом — заросли.
Две недели работала школа. И вот вчера, под утро, возле табачного склада нашли убитого сторожа и Галю, растерзанную бандитами… На ее груди, пронзенной штыком, лежала записка, написанная печатными буквами:
«Катись, стерва, откель пришла!»
Майор Марченко был уверен в том, что это — «почерк» банды Чернышова.
— Они и табаку-то взяли всего несколько мешков. Галя им мешала! Совсем обнаглели, гады!
…А через три дня позвонил из Предгорной дежурный истребительной группы:
— Лейтенант Неженец и вся группа выехали на происшествие. Лейтенант просил вас срочно возвращаться…
У Прозорова екнуло сердце — что-то стряслось! Может, Сапронов провалился или бандиты совершили налет на станицу?
В Предгорной дежурный начал доклад:
— Тут такое было!..
Зазвонил телефон.
— Это ты, капитан? — председатель колхоза говорил ровным, спокойным голосом. — Я к тебе приехать не могу, давай, если можешь, ко мне!
Председатель рассказал о том, что к нему рано утром с диким ревом ворвалась Матрена Гапоненко — подводу требовала, чтобы мужика своего убитого вывозить…
— Какого мужика?
Председатель не успел ответить — с шумом ввалился Анатолий:
— Получилось, товарищ капитан! Восемь человек убито, в том числе и Плошин. Худякова среди них нет — исчез куда-то. Шел настоящий бой. Есть потери и со стороны Чернышова, но, видно, небольшие. Только что встретил Екатерину, жену Сапронова. Она мне незаметно подмигнула, показала на левую руку — видно, наш Сапронов жив, только ранен в левую руку. А вот это — почитайте…
И Неженец протянул капитану записку, написанную ровным каллиграфическим почерком на немецкой трофейной бумаге. В записке было обращение к «гражданам» вести борьбу против «красной власти», которой «скоро будет конец». А кто поднимет руку на «лесных братьев», тех ожидает такая же участь, что и худяковцев: собакам — собачья смерть!
