Морис Дэйви - Эволюция войн
Кровная месть также укоренилась среди племен динка (Западная Африка), и она может продолжаться в течение нескольких лет после события, давшего ей начало. То же самое верно в отношении некоторых нигерийских племен, у которых убийство является одним из основных поводов для начала войны. Дети убитого мужчины (даже если это произошло в бою) в течение многих лет будут осуществлять кровную месть. Эта практика также распространена среди племен Того; убийство практически всегда карается смертью, причем право наказания принадлежит семье убитого. Здесь полагают, что если гибель человека осталась неотомщенной, то дух убитого будет тревожить их всю оставшуюся жизнь.
Среди нага и других приграничных племен Северо-Восточной Индии кровная месть также распространена очень широко; месть за смерть родственника считается «священной обязанностью, пренебречь которой и забыть о которой никак нельзя». Этих людей с детства учат считать кровную месть одной из своих важнейших обязанностей. Убийство нельзя простить, и если мужчины семьи не способны совершить священную месть (или мужчин в семье просто нет), то для исполнения этой священной обязанности можно нанять третьих лиц. «По законам веры пролитую кровь можно смыть только кровью убийцы или одного из его родственников, и, хотя с момента убийства может пройти много лет, рано или поздно месть свершится. Кровная месть у племен нага (как и корсиканская вендетта) передается из поколения в поколения. Это вечное наследство, требующее в своей безжалостности убийства даже беспомощных стариков, женщин и невинных девушек и детей, пока, как это часто случается, пустяковая ссора из-за клочка земли или источника воды, раздутая кланами, не перерастет в гражданскую войну, которая опустошит и разорит целые земли». Кровная месть существует не только между племенами или деревнями, но и между кланами внутри одной деревни. Действительно, вражда между деревнями гораздо ожесточеннее, чем вражда между группами внутри одной деревни. Часто бывает так, что деревня поделена на несколько враждующих групп: один клан находится в состоянии смертельной вражды с другими кланами, а третий клан придерживается политического нейтралитета, поддерживая дружественные отношения и с теми и с другими. В связи с этим совместные действия всех кланов деревни просто невозможны. Именно благодаря этому племена постепенно оказываются разделенными на небольшие изолированные группы, живущие на вершинах холмов и всегда готовые к войне.
У нага обязательства кровной мести выходят за рамки убийства непосредственных, видимых врагов и распространяются на врагов невидимых. Нага приходят на обряд погребения с оружием и начинают следующую песню: «Какое божество забрало нашего друга? Кто ты? Покажись. Если бы мы знали, что вы идете на нас, мы бы пощадили вас». Затем они сотрясают своими пиками, обращаясь к небесам, бросая вызов злому духу, который, как они предполагают, стал причиной смерти их друга. Однако практика кровной мести иногда идет на пользу миру: когда каждая ссора влечет за собой столь серьезные последствия, как кровная вражда между всеми родственниками с каждой стороны, коренные жители уже не столь охотно начинают подобные ссоры.
Но это в основном справедливо в отношении внутриплеменной вражды.
По той же самой причине каупуи из Манипура, как говорят, живут в мире и счастье, потому что «неизбежность отмщения делает такую кровную вражду внутри одной деревни крайне редким явлением. Но вот о кровной вражде между двумя деревнями никто никогда не забывает. Кланы племени куки-чин имеют такие же погребальные обряды, как и нага. Как только человек испускает последний вздох, «все присутствующие хватаются за оружие и наносят удары по полу, стенам и остальным предметам в доме, крича при этом: «Вы убили его! Где бы вы ни были, мы изрежем вас на кусочки».
Кровная месть также очень распространена в горах Гаро в Бенгалии (ныне штат Индии Мегхалая. – Ред.). Кланы вымещают свое стремление отомстить на женщинах и детях. Коренные жители гор Гаро имеют огромное число примеров кровной вражды, которая уходит своими корнями в далекое прошлое и которая передается из поколения в поколение. Раз начавшись, вражда тянет за собой целую цепь кровавых событий: пролитая кровь всегда требует отмщения. «Вражда не только делает необходимым пролитие крови потомков изначальных противников, она вовлекает в этот порочный круг целые деревни, а потому кровь невинных проливается столь же легко, сколь и кровь виновных. Ни один человек не мог чувствовать себя в полной безопасности: женщины работали на полях под охраной мужчин; никто не знал, когда к их деревне тайными тропами подойдут враги; а собственные пикеты охраняли подходы к деревне и днем и ночью». И снова мы наблюдаем разницу между отношением к членам собственной группы и членам других групп. Убийство запрещено внутри племени, и такое редко происходит (если все жители деревни трезвы).
В Индии брагуи (ныне в Пакистане, это реликт древнего доарийского населения, язык их причисляется к дравидийским. – Ред.) представляют собой конфедерацию, объединенную общей землей и обшей кровной местью. Если происходит убийство внутри одной семьи, то речь о кровной мести даже не идет, поскольку никто не будет поддерживать убийцу и помогать ему. Но если член одной семейной группы пал от руки члена другой семейной группы, родственники погибшего сразу же берут на себя обязательство отомстить кровью за кровь убитого. К каждой группе, как правило, присоединяются другие группы, и так продолжается до тех пор, пока все племя не оказывается вовлеченным в кровную вражду. Более того, если убитый и убийца принадлежат к разным племенам, к кровной вражде могут присоединиться оба племени, к каждому из которых опять-таки могут присоединиться другие племена, и так из маленькой искры разгорается настоящий пожар войны. К тому же вражда не заканчивается, пока стороны не соглашаются, что формула «кровь за кровь, смерть за смерть» выполнена до конца и пострадавшая сторона получила удовлетворившую их компенсацию за понесенные потери. Это касается не только брагуи, но и белуджей и афганцев.
Совместная ответственность и кровная месть преобладают также и в Малайзии. Малайцы не знают другого наказания, кроме личной мести. На острове Борнео (Калимантан) месть часто ведет к войне, поскольку убийство или какая-то давняя кровная вражда являются для этого достаточным поводом. У веддов (веддахов) на острове Цейлон (Шри-Ланка) каждый берет дело наказания в свои собственные руки и при этом знает единственную форму наказания – смерть. Точно так же правосудие осуществляется у совершенно не воинственных андаманцев (Андаманские острова). «В случае если человек убьет своего противника, то ничего не надо предпринимать в его отношении и ничего не надо говорить, однако друг или родственник убитого имеют право отомстить за убитого. Но в большинстве случаев убийце удается навести такой ужас на всю общину, что никто не осмеливается бросить ему вызов или хотя бы осудить его поведение, когда он может услышать сказанное».
Правосудие также является личным делом каждого в Новой Гвинее, и обычная форма такого правосудия – кровная месть. Мотивов для этого может быть два: религия, поскольку месть считается моральным долгом; и семейные узы, поскольку именно привязанность родственников друг к другу заставляет их совершать акт мщения за нанесенное оскорбление. Вендетта может длиться многие годы и стать причиной целого моря пролитой крови.
У племен Торресова пролива «все преступления считаются исключительно личным делом, и наказание за каждое преступление осуществляется только в индивидуальном порядке». Однако, если кровная вражда вспыхивала между отдельными кланами, такая частная месть могла привести к большой, всеобщей войне. Это был самый ожесточенный тип войны: пощады не давалось никому – слабейшая сторона лишалась всех своих богатств, а женщин проигравшей стороны просто убивали. Точно так же в результате кровной мести начинались войны на островах Новые Гебриды. Если месть не осуществлялась в течение жизни пострадавшей стороны, она передавалась по наследству. Все мужчины из клана убийцы считались ответственными за его поступок. Этот принцип распространялся даже на прибывших на острова европейцев, которые отвечали за убийства, совершенные их предшественниками. На островах Нью-Джорджия не существует никакого другого закона, кроме закона мести, а наказание за любое преступление – чисто личное дело.
Кровная месть в Полинезии широко распространена и является основной причиной войн. На островах Самоа любой член семьи, клана или племени убийцы имел такие же шансы пасть жертвой мщения, как и сам убийца. Самым серьезным преступлением было убийство вождя, и оно немедленно вело к войне. В Новой Зеландии маори считали, что «убийство должно быть отомщено любым членом племени, пока пострадавшие не будут удовлетворены». Они знали только один закон – «кровь за кровь», и было абсолютно все равно, чья именно кровь прольется – главное, чтобы он был членом племени убийцы. «Оскорбление, нанесенное одному члену племени, считалось нанесенным всему племени». Когда речь шла о мести, маори были особенно жестоки и не прощали ни малейшей обиды. «Жажда мщения передавалась по наследству, от отца к сыну. Последний не мог считать свои обязанности выполненными, пока он не исполнил волю отца или деда». Умирая, вождь обычно напоминал своим людям о мести, которую необходимо совершить, и затем назначал конкретного человека, который должен был посвятить жизнь выполнению этой задачи. На эти посмертные распоряжения смотрели как на священную заповедь. Отмщение могло быть совершено только путем кровопролития.
