Анатолий Бахтин - Ковчег Завета. От Синая до Пруссии
В конце сентября – начале октября ситуация резко изменилась: неожиданно для польской стороны началось вытеснение польской гражданской власти из некоторых городов и поселков, которые позже отошли к РСФСР. Нередко доходило до курьезов: часть населенных пунктов уже была заселена польским гражданским населением, и случалось, что поляки из своего дома на территории Польши утром уходили на работу, а возвращались с работы в свой дом, который к этому моменту находился уже на территории Советского Союза. Польские старожилы вспоминают, что на их недоуменные вопросы к советским «панам офицерам» те отвечали, что поляки вполне могут компенсировать свои территориальные потери за счет германских земель на западе.
В декабре 1945 г. Москва приняла решение об установлении новой границы, которая местами была сдвинута на юг на 40 км, на территорию, отошедшую к Польше, и в апреле 1946 г. была проведена официальная делимитация границы. Но и это была еще не та граница, которую мы имеем с Польшей сейчас. Известно, что в начале 50-х гг. военные проводили раскопки на территории Бальги. Цель не совсем ясна, но полуофициально говорилось о поиске Янтарной комнаты. Каким образом она могла попасть в Бальгу, неизвестно, да это и не требовалось объяснять. Были вскрыты средневековые подвалы и исследованы подземные ходы. По имеющейся информации, ничего интересного там обнаружено не было, кроме каменных ядер. Позже, опять-таки военными, проводились работы в полуразрушенной кирхе в Кройцбурге (Славском). Местные жители (уже советские) говорят, что военные искали подземный ход. Похоже, был обнаружен какой-то след «Аненэрбе», и проверялись его отвергнутые или уже подтвержденные версии.
С 1946 г. граница 16 раз претерпела различные изменения, и только в 1956 г. (когда во Франции появилась серия статей о Лангедоке) стабилизировалась окончательно. К тому времени выяснилось, что в 1940 г. поиски в Восточной Пруссии немцы прекратили и перенесли их на юг Франции. Это окончательно убедило органы в том, что они пошли неверным путем, изыскания по этому вопросу со стороны СССР были прекращены, и снова вернулись к поискам Янтарной комнаты.
Судя по дневнику Брюсова, раскопки проводились весьма поверхностно, до многих подвалов так и не добрались, а найденные ценности были упакованы в 60 ящиков, половина из которых была предназначена для отправки в Москву. Но после прибытия в Кёнигсберг генерала К. Н. Галицкого, который назвал всех барахольщиками, вывезти ценности не удалось, и они в конце концов были разворованы[634]. Тем не менее на всякий случай сионцы уже в 1945 г. запустили тюрингенскую версию, утверждая, что Янтарная комната находится за пределами Восточной Пруссии, а появившаяся польская версия состояла в предположении, что Янтарная комната скрыта в имении Вильденхоф (Дзиково).
В конце 1945 г., чтобы как-то упорядочить расхищение произведений искусств, создали Репарационную комиссию по антиквариату, и ей была придана воинская часть НКВД, находившаяся в Пройсиш-Эйлау. Возможно, это были пограничники, так как они носили зеленые погоны. Воинская часть расположилась на Берлинер-штрассе (ул. Суворова, там сегодня находится Кёнигсбергский пограничный отряд). Солдаты осматривали дома немецкого населения и конфисковывали картины, напольные часы и другой антиквариат. Все это свозилось на склады, расположенные на Барбара-штрассе (позже переименована в Большую Кольцевую, ныне ул. Павлика Морозова). Находившиеся там специалисты оценивали поступающие вещи и наиболее ценные отправляли в Москву, а менее ценные – в Вильнюс и другие города СССР, в комиссионные магазины[635].
В самом начале внимание советских военных привлек замок Лохштедт. Еще в период боевых действий в его в подвалах оперативная группа литовских специалистов в составе профессора Повилоса Пакарклиса, военного инженера полковника Бронислава Гертуса и будущего академика Юозаса Юргинса обнаружила рукописи литовского классика Кристионаса Донелайтиса, архив профессора Людвика Резы, древние акты и большое количество книг XVI–XVIII вв. Этими документами были загружены две грузовые машины и одна легковая. В сентябре 1946 г. в подвалах под бывшей замковой капеллой Дроздов и Чернецких обнаружили старинные книги. Находки были вывезены Политуправлением Балтийского флота. Куда их вывезли и где они находятся сейчас – неизвестно. В 1947–1948 гг. майором Чаровым в подземельях замка были обнаружены книги в старинных переплетах и мебель. Вывезены Управлением Балтийского флота, куда – неизвестно.
По распоряжению Комитета по делам культурно-просветительных учреждений при Совете министров РСФСР была создана новая поисковая группа, руководителями которой были директор Центрального хранилища музейных фондов пригородных дворцов Ленинграда Анатолий Михайлович Кучумов и начальник отдела музеев Ленгорисполкома Станислав Валерианович Трончинский. Они прибыли в Кёнигсберг в марте и проработали до апреля. Их основной задачей было подтвердить или опровергнуть версию Брюсова о сожжении солдатами Красной армии Янтарной комнаты в Кёнигсбергском замке сразу после штурма. Эту версию ему подсказал оставшийся в Кёнигсберге Альфред Роде. Но доказать или опровергнуть ее им не удалось. Они только убедились, что 108 ящиков с культурными ценностями (вероятно, наряду с брюсовскими ценностями там находились и другие предметы), приготовленными к отправке в СССР, и экспонатами будущего Музея Кёнигсберга были расхищены.
Только в августе 1949 г. была создана группа поиска Янтарной комнаты, возглавил ее А. М. Кучумов. Эта группа просуществовала до января 1950 г., так как в конце 1949 г. была создана новая Комиссия по поискам культурных ценностей. До 1960 г. возглавлял эту комиссию В. Д. Кролевский. Это, как посчитали на Западе, была достаточно серьезная организация, и тут же стали появляться версии о местонахождении Янтарной комнаты вдали от территории, которая по решению Потсдамской конференции отошла к СССР и Польше. Это был полигон «Ольга С-3» в окружении городов Арнштадт, Кравинкель и Ордруф в Германии. Все это не позволяло как следует сосредоточиться на кёнигсбергской версии, и поэтому – а может быть, не только поэтому – работа велась формально и оказалась безрезультатной.
В сентябре-октябре 1960 г. из Ленинграда прибыл А. Ф. Фокин, тоже стремившийся найти какие-либо ценности, пропавшие во время войны.
В то же время появляется и морская версия. По этой версии Янтарная комната была вывезена из Кёнигсберга в трюмах судна «Вильгельм Густлофф» или «Штойбен». Позже к ним добавились «Берлин», «Гойя» и «Претория».
Ушедший недавно из жизни Авенир Петрович Овсянов, главный эксперт Научно-производственного центра по охране памятников истории и культуры Калининградской области, сказал: «По сути дела, до 1967 г. работы велись хаотично, разрозненно и больше походили на кладоискательство. Не было единого центра, занимались поиском все, кто хотел: воинские части, комиссии, группы, частные кладоискатели».
На Западе
На Западе такого не могли даже предположить. В представлении западного обывателя, а тем более специалиста созданная государством комиссия являла собой очень серьезную организацию, которая целенаправленно и квалифицированно занимается поисками пропавших ценностей.
С 1956 г. во Франции появилась целая серия работ, статей и документов, относящихся к событиям 1890 г. и священнику Беранже Соньеру с его загадочными старинными манускриптами, найденными в приходской церкви в Ренн-ле-Шато. Cо временем эта информация приняла внушительные размеры и превратилась в настоящую индустрию. Если подумать о средствах, затраченных на разработку и распространение этой информации, с одной стороны, и о неопределенности характера этого дела – с другой, то можно прийти к мнению, что кто-то был заинтересован «выдвинуть» Ренн-ле-Шато, привлечь внимание общественности, сделать ему громкую рекламу. Кроме того, за это дело взялось большое количество самодеятельных исследователей. Они, со своей стороны, внесли в комплекс работ «ценный вклад», вызвав огромное любопытство у публики.
Все это делалось на перспективу, так как интерес людей к Ковчегу время от времени оживлялся. Это надо было предвидеть и направлять в нужное русло.
К тому же надо учитывать, что бо́льшая часть архивов «Аненэрбе» после войны попала в руки американцев. Американские исследователи, изучив документы, засекретили их, установив сложную систему допуска. Известно, что эти архивы хранятся в Библиотеке Конгресса, но доступ к ним имеют только лица, работающие на правительство США. Журналисты Германии давно столкнулись с этой проблемой, но откровенно написать об этом не решались. Были случаи, когда отдельные исследователи пострадали из-за своих публикаций по данной теме. Известно также, что все бывшие члены «Аненэрбе» находились под контролем американских спецслужб. Как только становилось известно, что кто-то из бывших сотрудников «Аненэрбе» написал о своей работе мемуары и пытается их опубликовать, с ним встречались американские представители. Рукописи выкупали за хорошие деньги и со всеми правами на них. После чего мемуары исчезали в недрах Библиотеки Конгресса. Этой информацией поделился бывший подполковник бундесвера, а затем депутат парламента земли Шлезвиг-Гольштейн Ханс Дитер Бехтольд.
