Александр Лепехин - На Дедиловском направлении. Великая Отечественная война на территории Киреевского района
Ткачев Григорий Митрофанович – политрук, комиссар дивизиона, 413 сд. Убит 9.11.41., в д. Крутовская, пос. Болоховка.
Удодов Егор Иванович – 1917 г.р. кр-ц, стр-к, 413 сд. Убит 4.11.41., у д. Жилая. (призван: Алтайский край, Локтевский р-н, Исоршевский сс).
Цыбуля Николай Евграфович – 1910 г.р., кр-ц, стр. Убит 9.11.41., у д. Вечерняя Заря, Болоховского р-на.
Черников Георгий Михайович – л-нт, ком батар, 413 сд. Убит 9.11.41., в Болоховском р-не, Тульской обл.
Чернов Федор Сергеевич – 1918 г.р. кр-ц, стр., 413 сд. Убит 7.11.41., у д. Крутое.
Чистяков Михаил Харитонович – 1919 г.р., мл л-нт, ком вз, 413 сд. Пропал б/в 18.11.41., у д. Кубашево.
Шевцов Илья Сергеевич – капитан, ком стр роты, 413 сд. Убит 6.11.41., у д. Крутое.
Шевченко Алексей Емельянович – 1918 г.р., кр-ц., стр., 413 сд. Убит 7.11.41., у д. Зуево, Тульского р-на, Тульской обл.
Шишилин Вениамин Григорьевич – 1921 г.р., мл л-нт, ком вз, 413 сд. Пропал б/в 18.11.41.
Шредер Евгений Дмитриевич – во время боёв в Дедилове получил тяжёлое ранение и остался инвалидом. Приезжал в Дедиловскую школу.
Яфаров Химаттула Ярулович – 1905 г.р., кр-ц, стр., 413 сд. Убит 8.11.41., у д. Б. Калмыки.
Куприн А.Н., Лепехин А.Н.
Воины Дедилова
В годы Великой отечественной войны в дер. Стойлово все мужчины призывного возраста ушли на фронт. Не вернулись с войны четыре брата:
Болгов Н И
1. Якунин Петр Филипович 1905 г.р.
2. Якунин Федор Филипович 1903 г.р.
3. Якунин Николай Филипович 1907 г.р.
4. Якунин Василий Филипович 1912 г.р.
Из семьи Болгова Николая Ивановича не вернулись три брата:
1. Болгов Тихон Иванович 1913 г.р.
2. Болгов Василий Иванович 1920 г.р.
3. Болгов Георгий Иванович 1924 г.р.
В семье Зубаревых погибли:
1. Зубарев Валентин Петрович 1925 г.р.
2. Зубарев Дмитрий Петрович
3. Зубарев Николай Петрович
В Жилой слободе Дедиловского сельсовета из трёх братьев Куприных двое не вернулись:
1. Куприн Кирилл Васильевич
2. Куприн Петр Васильевич
В семье Тетериных из четверых воевавших братьев старшему Михаилу оторвало руки, погибли:
1. Тетерин Егор Михайлович
2. Тетерин Петр Михайлович
Погибли пять братьев Рудаковых. Шесть братьев Чукаевых воевали против фашистов – трое не вернулись домой: Никифор, Сергей и Алексей. Также из Жилой и Дедилова воевали:
Бессонов;
Болгов Николай Иванович;
Добкин Олег Абрамович;
Клепиков Родион;
Куприн Тихон Алексеевич;
Лепёхин Дмитрий Дмитриевич;
Никонов Василий Григорьевич;
Токарев Иван Андреевич.
Офицеры выходцы из Дедилова:
Лазукин Петр Семенович – генерал;
Чекмазов Илья – генерал-майор;
Чекмазов Иван – полковник;
Чиков Владимир Матвеевич – полковник ФСБ, автор нескольких книг;
Тетерин Егор Алексеевич – полковник
Чукаев Петр Андреевич – подполковник инженерных войск;
Толетиков Николай Кирилович – подполковник;
Куприн Александр Николаевич – подполковник.
Всего в Дедиловском районе было мобилизовано 13879 чел. Не вернулись 4158, практически каждый третий погиб. В среднем по Тульской обл. погиб каждый четвертый.
Куприн А.Н.
Братья Лепехины
Майским погожим выходным днем встретились два брата. Не то что они на неделе не встречались, ведь работали на одном заводе, на котором работал и их отец, мой дед – Лепёхин Пётр Ефимович. Старший Николай Петрович Лепёхин командовал полигоном завода «Штамп», а помоложе Алексей Петрович (на фото он справа) на том же заводе был диспетчером, тоже довольно ответственная работа. Третьего, младшего брата Никиты, с ними не было, он еще в школе учился, там, в Дедилово.
Так вот. Встретились они, сходили на рынок, запаслись продуктами на неделю и увидев фотографию решили сфотографироваться на память. Вот так и сфотографировались два брата Лепёхиных со своими покупками. И ничего в этом примечательного не было если бы это не был май 1941 года. И это была их последняя фотография. А через месяц началась война.
Первым попал на фронт младший их брат Никита. Вот как это получилось. В 41 году он еще учился в школе, что в селе Дедилово. 1 сентября 1941 года новый учебный год начался в новой, кирпичной, 2-х этажной школе. Но уже в конце июня собрали старшеклассников и директор сказала: «Ребята, требуется ваша помощь на строительстве оборонительных рубежей. Сумки оставьте здесь, мы их потом к вам домой отнесем и родителей предупредим.» Никто из школьников не отказался помочь Родине в столь тяжелый момент. К школе подъехали «полуторки», грузовые машины того времени, ребята и девчата быстро в них залезли и поехали на запад. 2 июля они уже были в Смоленской обл. под г. Доргобужем. На месте из них быстро сформировали мужские и женские бригады, организовали питание, ночлег, поставили задачи и закипела работа. Работали весело и быстро, но в один прекрасный момент приехал мотоциклист и сказал, что немцы прорвали оборону и они вот-вот окажутся в окружении. Начались сильные бои под Ельней. Работы прекратили и школьники отправились пешком в обратный путь. В окружение они все-таки попали. Немцы разношерстно одетых школьников не трогали. На той стройке было много ребят из Фабрично-заводских училищ, а они были в форме. И немцы, издалека принимая их за солдат, постоянно обстреливали колонны ФЗУшников. Много их тогда погибло. Но наконец школьники вышли из окружения, кажется кончились их мытарства. Но не тут-то было. Тут за дело взялись наши особисты. Девочек-то отпустили, а ребят начали трясти, и прежде всего самого рослого Никиту, моего отца, кто, да откуда, да чего тут делаешь? Наши героические девчата и среди них наша уважаемая Зинаида Ильинична Васюткина, тогда девятиклассница, не убежали по домам, а бегали по всем начальникам и доказывали, что это не дезертиры вовсе, а их одноклассники и идут они с оборонительных работ. В конце-концов ребят отпустили, но очень многие тут же остались в армии добровольцами. Среди них был и мой отец – Лепёхин Никита Петрович, а для Николая и Алексея – младший брат. В армии он прослужил всю войну и на гражданку попал только в 1948 г. Вот что он сам про себя рассказал: «На сборном пункте я был зачислен в 20 бригаду, но командир собрал нас молодежь и отправил в тыл учиться на шоферов.
Был направлен в Горький (из 50 человек до Горького доехало только 5) сначала учились на мотоциклиста, потом на шоферов. Посадили нас на машины и своим ходом мы выдвинулись на Малоярославец. Под Малоярославцем, под Юхновым нас как молодых шоферов высадили из машин, мы сели рядом с опытными шоферами и поехали дальше (мы подъехали на машинах, а рядом с дорогой на пригорке лежали люди, видно что недавно из боев, как оказалось водители с передовой у которых разбило машины). Нам приказали передать технику более опытным водителям-фронтовикам, а нас в распоряжение штаба. Все-таки ребята, с которыми я учился, были грамотные и сообразительные, и в технике разбирались. Вот нас и назначили кого в связные, кого в разведку.
В конце июня месяца мы вступили в бой под Малоярославцем. Сначала я был связным у ком. взвода, затем у ком. роты, после попал к ком. батальона. Остальных шоферов кого в разведку, кого в стрелковые части направили, стрелковая часть была. Ну а мне пришлось нести службу при командире батальона. Ну какая задача была. Связь. Рация была одна на батальон, она больше стояла чем работала, в боевой обстановке телефонные линии рвались, приходилось осуществлять связь между комбатом и стрелковыми ротами и ком. взводов. Приходилось так что придешь на передовую, а там ни ротного никого нет. Однажды на КП после обеда из него вышли комбат и комиссар, а смотрю на сосне какое то темное пятно, а дело было в часа 3–4 дня. Я говорю, – товарищ капитан, смотрите типа разведчика или что-то там сидит, он говорит, – где? – да вон, – да там не было никого. Ну я заметил это дело из автомата пульнул и оттуда палки посыпались и упал человек наводчик немецкий. Ну комбат сразу дает команду отойти от КП, а на нем два связиста были, он мне говорит, – иди предупреди, чтобы тоже уходили. Ну я подошел к ним и сказал, – сматывайте свои провода быстрее и уходите, они говорят, – сейчас. Ну я отбежал от блиндажа метров на 50, только отбежал два снаряда один справа другой слева, а третий точно в блиндаж попал. От этого блиндажа ничего не осталось, только бревна в разные стороны полетели, ну естественно связисты эти погибли.
Нас из под Юхнова перебросили под Сухиничи. Приехали под Сухиничи на второй день нужно было уходить в разведку. А один там подзаболел разведчик и вместо этого товарища посылают меня. И вот нас 6 человек: я, Тишечкин, Никуленко с Урала, Кошельков гитарист с Урала, дальше татарин забыл его фамилию, и командир Низовский такой был Лейтенант. Прошли мы линию фронта сначала через проволочные заграждения, потом вышли на нейтралку, показали нам проход, а шли дорога проселочная и там такая водой промыло промоина, и шли по этой промоине, мы ползком, слева немецкая батарея стояла справа наша и тут я наблюдал артиллерийскую дуэль. Сначала наши стрельнут по немецкой батарее снаряды разорвались где-то недалеко, потом немцы ответили один снаряд потом второй и готово колеса кверху полетели, пушки наши накрыли, кого убило, кто ранен. Ну мы шли дальше попали в деревню Кринцы, шли там эти точки фотографировали, дальше там точки фотографировали. Уже стали выходить из деревни напали там на репу, нарвали, дело было в конце августа, сидим кушаем. Видим летит рама немецкий корректировщик, Низовский говорит, что она тут летает и обстрелял ее. Сели кушать, Смотрим заходит два Юнкерса и как начали чесать эту деревню. Бомба взорвалась в метрах 10 от того места где мы сидели. Кошельков как стоял, а у него весь боезапас был, патроны от автомата, сразу готов, рядом сидел Тишечкин, ему осколок в правую ногу попал, ногу оторвало. А Никуленко сидел дальше, около горотьбы я ему крикнул, – бомба! Ложись! а он не поверил и приподнялся, а в это время бомба взорвалась и осколок попал ему в висок, готов, нас четверо осталось. Я, Низовский, Тишечкин без ноги и этот татарин Гайматулин что ли. Пока бегали искали уж темно. Тишечкин орет его застрелить, а мне ничего не оставалось делать, я взял нож отрезал ему ногу и бросил в окоп. Перевязал, жгут наложил и вот мы двинулись вчетвером назад ночью. Выходили в другом месте там уже не было пути и мы шли на пролом. Смотрим дорога стали подходить нас окликнули немцы, – Стой! Кто идет?. Я кое что знал, у нас Марья Ивановна Геллер хорошо преподавала, я начал орать по немецки. Фроендшафт, свои что ли, они замолкли, мы все-таки с их стороны шли, только дорогу перескочили наши орут, – Стой! Кто идет?. Ну тут уже проще в ход пошел русский мат. Спустились вниз в лощину там боевое охранение было. Ну я спросил где часть, это не наша часть была. Госпиталь полевой, он был при каждой части. Захожу, здрасте, здрасте, я говорю, – тут нужно раненого принять, он говорит, – не могу. Вы из какой части? я говорю, – из такой-то, он говорит, – не могу, я ему, – нет примешь. Ну свежая часть еще не обстреляна. Там дом деревенский в нем нары палати, я его положил. Он крутился, крутился, – ну ладно оставь, я говорю, – давай расписку. Он молодой, а хитрый, ну хитрый, ну расписку он мне дал печать там все стояла. Смотрю, командир наш упал, ну я говорю, – ну что оставим его здесь, командиру доложим, Понизовский здоровый такой был, смотрю зашевелился поставили его на ноги, он голову вниз и идет прихрамывает, смотрю уже светло часа 3. Пришли командир батальона уже ждет, – где вы были? что вы делали? мы говорим вот то-то, то-то. Рассказал я ему, командира в госпиталь нам отдыхать. Утром часов в 9 нас подняли, взвод автоматчиков на Форд и проверять где это случилось, подъехали к передовой, а командир части говорит, – куда вы пойдете, там, – говорит, – немцы. А мы посмотрели, посмотрели, поняли, что проверка не удалась. Просто какое-то недоверие, думали провокация какая то. Были конечно случаи разные и в разведке струсят возвращаются и докладывают ерунду вот и недоверие.
