Вокруг Света - Журнал "Вокруг Света" №8 за 2005 года
Виктор Грицюк: Теплоход движется по Средней Волге со скоростью 26 км/ч. По ощущению — приблизительно такова и средняя «скорость» человеческой жизни в среднем ее течении. Волгоградские берега бледнеют и теряют контуры в пространстве и памяти. Крутой склон по левую сторону нашего движения словно срезан под ровным углом в 45 градусов чьей-то невидимой рукой (на самом деле это явление обусловлено трением глин и песков: речная волна подмывает до критического уровня берег, и он равномерно осыпается). А справа, наоборот, суша идет низко и полого. Широко известный средневолжский контраст: река течет как раз на границе двух земляных щитов, двух уровней высот, плавно сдвигаясь по мере «поедания» обрывов. Таким образом, она постоянно сдвигается к западу, причем в геологических масштабах довольно быстро. Уже в историческое время русло проходило так далеко от того места, где я теперь плыву, что было бы и не видно воды за горизонтом. Так, глядишь, лет за миллион и до Карпат дойдет…
И уж гораздо раньше вода слизнет одинокий поселок на высоком берегу, исчезающий из поля моего зрения в гаснущих сумерках этого дня. С Волги просматривается весь цикл жизни «людей реки» — от первой до последней черты. Вот маленький домик фельдшера, в котором все начинается. В середине — лодки, рыбалка (летняя и зимняя), романтические прогулки — вон по той тропинке над водой, свадьба — вон в той церкви. И в конце — скромное кладбище с голубыми оградками, чуть поодаль. Жизнь течет параллельно реке. Утверждают, что выражение «с тех пор много воды утекло» происходит именно из Поволжья.
Евгений Рейн: Уже издалека можно видеть на возвышенном берегу множество церквей и строй каменных зданий. Саратов был когда-то губернским городом, крупнейшим на средней Волге, благодаря, как водится, торговле. И все шло хорошо, пока речной флот оставался относительно малотоннажным. А потом пришла индустриальная эпоха и географическое обстоятельство, которое раньше считалось саратовским преимуществом, обратилось против города. Дело в том, что он отделен от Волги длинным песчаным полуостровом, или косой. За ней легкие старинные суда надежно укрывались от превратностей течения. Большим пароходам коса сделалась лишь помехой, и коммерческое первенство мало-помалу перешло к Нижнему Новгороду.
Неудивительно, что Саратов «приуныл», пообветшал. Однако историческая судьба решила продолжить с городом парадоксальную игру, теперь, наоборот, обратив ему во благо роль весьма невыигрышную. Еще при Романовых он получил известность как пункт «мягкой» политической ссылки, место, так сказать, не столь отдаленное (большевики, кстати, тоже использовали его в этом качестве). В результате образовались прочные культурные традиции, и саратовская земля обрела репутацию интеллигентной. Тут — родина Чернышевского, Яблочкова (того самого, который до сих пор «борется» с Эдисоном за патент на электрическую лампочку), Федина и Лидии Руслановой.
Волга выше Саратова заметно сужается (точнее, это просто заканчивается Волгоградское водохранилище) и теряет на какое-то время свое неброское патриархальное обаяние. Как будто перетекает из одной эпохи в другую: если раньше мимо нас проплывал рубеж XIX и ХХ столетий, то теперь на траверсе — все больше хрущевско-брежневское наследие.
Вот, к примеру, показался в поле зрения Вольск, придавленный к земле трубами гигантского цементного завода и накрытый такой дымовой завесой, под которой можно было бы спрятать весь речной флот нашего могучего государства. Представляю, как там дышится.
А у меня на корабле дышится чудесно. Еще не совсем стемнело, и воздух на краткое время сделался сиренево-перламутровым. В сумерках мерцают костры на берегу. Садишься в шезлонг, закуриваешь и думаешь о чем-то необязательном. Из корабельного бара доносятся любимые танго моей молодости, мелодии Вертинского и Высоцкого. Это и есть счастье, другого — я не знаю. Сиди, вспоминай…
Жигулевское пиво — «Аттракцион» «На дне» — Демография по-самарски — Иосиф Сталин как орудие рекламыЕвгений Рейн: …Страшно подумать — это было в 1959 году. Над головой стояла Большая Медведица, прожекторы освещали водоворот пены, взболтанный мощными винтами знаменитого лайнера «Россия». Денег у нас, студентов, тогда хватило только на палубный билет и ежедневные «макароны по-флотски» в корабельной столовой. Между прочим, очень вкусная еда, если ее правильно приготовить. Ну и еще на родное советское жигулевское пиво. Тоже отличное.
Виктор Грицюк: Когда-то Самарский пивоваренный завод принадлежал некоему австрийцу по фамилии фон Вакано. Два года назад в архивах был найден его рецепт пива, и по нему снова стали варить пенный напиток. На этикетках — респектабельное «старорежимное» лицо с усами, а само пиво в городе пользуется заметным успехом… Однако флагманским продуктом местного завода все равно остается жигулевское.
Вся длинная, хорошо обустроенная набережная, как коростой, покрыта пивными забегаловками. Но главный пивной «аттракцион» — место с литературным названием «На дне», куда фирменный самарский напиток поступает прямо с завода — по трубе. Откачать литр из пивопровода в собственную емкость стоит 13 рублей. После чего неплохо запастись также недорогой сушеной волжской рыбкой — и вперед, на прогулку по красивому, элегантному, хотя и несколько пыльному мегаполису (его население превышает 1 млн. 200 тыс. человек). С тех пор как город отказался от имени Валериана Куйбышева, он серьезно обратился лицом к новым веяниям. Обстроился дорогими «евродомами», церквями и часовнями. Последние, как правило, возводятся на местах каких-либо трагических событий. Стоит, например, часовня на месте сгоревшего в 1999 году областного управления милиции: тогда в пламени погибло почти 60 человек.
Стайкой пестрых райских птиц по высокому берегу Волги снует на роликах и скейтбордах взад-вперед новое самарское поколение. Много барышень лет четырнадцати от роду — в «мое время» они считались бы маленькими девочками, которых страшно отправить одних в магазин. А у этих на лицах отчетливое: «Мне никто не нужен». Но девочки, конечно, ошибаются— в нынешнюю эпоху так же, как в любую другую: пройдет лет пять, и они переместятся «на променад», где двадцати-двадцатидвухлетние жительницы Самары, разодевшись в пух и прах (но уже в соответствии с новыми возрастными запросами), допоздна, словно где-нибудь в Риме, гуляют с детьми. Кто — с одним, большинство — с двумя, а некоторые — уже и с тремя. Мне известна среднероссийская демографическая статистика. Но — на глаз, во всяком случае, поволжская «столица» ее опровергает.
Столицей, причем вполне официальной, Самара однажды действительно чуть не стала. 15 октября 1941 года Государственный Комитет Обороны решил переместить в Куйбышев все властные органы в случае, если немцы все-таки возьмут Москву. Верховному главнокомандующему на глубине 37 метров был вырыт бункер (для сравнения: последнее берлинское убежище Гитлера уходило под землю всего на 16 метров). Говорят, он способен выдержать прямой удар современной атомной бомбы.
Евгений Рейн: За посещение этого монстрозного сооружения берут почему-то 600 рублей. Четыре года назад я побывал в нем абсолютно бесплатно.
Видимо, товарищ Сталин вырос в цене, и Самара это «чувствует». Она эффективно эксплуатирует его в рекламных целях. Усатая физиономия фигурирует на лобовых стеклах маршруток, на витринах киосков, в кафе. Даже наши попутчики-немцы, не морщась, пьют «жигулевское» под портретами генералиссимуса, видимо, побаиваясь, как бы им не припомнили их фюрера.
Ну, да черт с ними обоими. В городе действительно много милого, симпатичного, ностальгического. Особенно хороши бывшие купеческие особняки, есть даже несколько настоящих шедевров модерна.
Вообще, Самара, насколько я могу судить, представляет интерес не только для «чистых» искусствоведов, но и для коллекционеров. Нигде на Волге я не натыкался на столько любопытных артефактов в антикварных лавочках. Да и просто на набережной, между лотками с воблой и семечками, можно по сходной цене приобрести довольно ценную икону, шкатулку, медальон, в общем, всякую железную, медную и бронзовую старину. Если бы в соседних Жигулевских горах все еще гнездились разбойники (раньше их там было пруд пруди, даже свое название гряда унаследовала, говорят, от налетчика Жигулина), они бы тогда нашли здесь чем поживиться.
В каком городе родился Карамзин? — Замкнутый ленинский круг — Симбирск праздничный — Родина национального характераВиктор Грицюк: Утренний Ульяновск, по-старому — Симбирск, совсем невзрачен с реки. Только поблекшая надпись цветами на склоне «Ленин», громоздкий мост и ломаный контур домов поверх берега, из которого, как единственный тупой клык в беззубом рту, торчит квадрат гостиницы «Венец».
