Сборник - Дело об убийстве царевича Димитрия
И туто ж у роспросу на дворе, перед князем Васильем, да перед Ондреем, да перед Елизарьем Михайлов пищик, Битяговского, Степанко Корякин изымал на дворе конюшенного приказчика Михайла Григорьева, а сказал: тот де-и Михайло Григорьев Михайла Битяговского и почал бити, а сын его, Данилко, и прибил до смерти. И на подворье у Михайла, как животы разграбили, взял тот Данилко саадак, да саблю булатную – окована серебром; да и лошади де-и Михайловы все он побрал с иными людьми, и тое саблю взял себе Григорей Нагой.
Святой царевич Димитрий
Пелена. 1651-1654
Сольвычегодский историко-художественный музей
XLА Данилко Михайлов, сын Григорьева, конюх, сказал: в субботу, в семом часу дни, был он и с отцом своим, с Михайлом, у себя на подворье. И послышели в городе звон, и чаяли того, что горит, и он с отцом с своим, с Михайлом, побежали в город; и в городе ломятся многие люди посадские, и с судов казаки в Дьячью избу, а в избе, сказали, Данила Михайлов сын, Битяговского, да Микита Качалов, а говорят посадские люди: ту де-и душегубцы царевича Дмитрея, и выволокши Данила и Микиту из Дьячьи избы, туто их и побили до смерти; а отец его и он туто ж с посадскими людьми били; а Михайло Битяговской с Данилом, с Третьяковым, утекли в Брусяную избу, и посадские де-и люди, и он с отцом, туто ж были, из Бр[у]сяной избы вытащили и убили их; а Михайловых людей, Битяговского, трех человек, и Осипова человека, Волохова, и Микитиных людей, Качалова, двух человек убили в Дьячей избе с Данилом и с Никитою вместе; а Осипа Волохова взяли на Михайлове дворе, Битяговского, и привели его к царице в церковь, к Спасу. И Михайло Нагой велел Осипа Волохова прибити, и посадские люди, и он, Данилко, с отцом своим, Осипа Волохова и убили до смерти. А на Михайлов двор, Битиговского, пошли все люди миром, и Михайлов двор разграбили, и питье из погреба в бочках выпив, и бочки кололи, да с Михайлова ж двора взяли Михайловых лошадей девятеро, и отвели их к царице на конюшню в субботу; а во вторник те лошади Михайловы отвели на Михайлов двор, Битяговского, посадскые люди: Суботка, десятницкой Олексеевской слободы, да Семейка, холщевник, да Васька мыльник, и те лошади приказали сторожам стеречи; а он, Данилко, взял на Михайлове дворе конь гнед, да саадак, и тот саадак у него на подворье, а сабли он булатные не имывал, и с саблею не езживал.
XLIИ пищик Степанко Корякин сказал, что он того не помнит, во торопех не помнит, была ли у Данилка сабля или не была.
А Дьячьи избы сторож Овдокимко Михайлов сказал: как побили Михайла Битяговского и сына его, иных людей в субботу, и после того, три дни спустя, во вторник, послышели про князя Василья, и про Ондрея, и про Елизарья. И пришед в Дьячью избу городовой приказчик Русин Раков да Михайлов человек, Нагово, Тимоха, а принес Тимоха курицу живую, да два самопала, да пять ножей, да палицу железную, и велели ему, Овдокиму, курицу зарезати, и он, Овдокимко, курицу зарезал и кровь спустил в таз, и тою кровью велели мазати самопалы, и ножи, и палицу посадскому человеку Ваське Малафееву, и посадской человек Васька и мазал пищала, и ножи, и палицу.
А Васька Малафеев сказал, что он с Русином с Раковым пищали, и палицу, и ножи кровью куречью мазал, и те ножи, и пищали, и палицу на побитых людей Русин Раков положил.
XLIIА конюх Михайло Григорьев в распросе сказал про царевичеву Дмитрееву смерть: что играл де-и царевич на дворе в тычку ножом с жильцы своими, и пришел на него падучий недуг, его бросило о землю, и он себя поколол сам в горло. И как де-и учали у Спаса звонити в городе и сбежались де-и со всех четырех сторон посадские многие люди, а Михайло Битяговской туто ж на царицын двор прибежал, и Михайло Битяговской, взбежав на двор, да вверьх побежал, а чаял того, что царевич вверьху. И посадские люди, взбежав вверх, да Михайла Битяговского выволокли из Брусяной избы, да тут его и убили; а велели посадским людям Михайла Битяговского убити царица Марья, да Михайло Нагой, а сына Михайлова, Данила, и Осипа Волохова, и Микиту Качалова, и Данила Третьякова, и людей Михайла Битяговского, и Осипа Волохова, и посадских трех человек побили чернью по царицыну Марьину и по Михайлову Нагово повеленью.
Да конюх же, Михайло Григорьев, сказал: что взяли посадские люди Иван Тихонов, да Ляпун хлебник, да Васька Недорез и все посадские люди с Михайлова двора, Битяговского, восемь лошадей, коней и меринов, и те де-и лошади привели
XLIIIна конюшню на царевичеву, и те де-и лошади из конюшни имали посадские люди и выезжали на них за посад по дорогам, по Переславской по дороге, да по Сулоцкой дороге, для приезжих людей с Москвы; и как бы де-и они на тех дорогах съехалися с людьми, и им было тотчас в город весть учинити. А велел им по тем дорогам для вестей ездити Михайло Нагой, а выезжали они на тех лошадях по дорогам по три дни; да и посошные люди с ними, с посадскими людьми, на дороги выезжали ж от посаду верст по пяти и по ш[ес]ти; а как перестали ездити, и те лошади посадские люди взяли с Русином, с Раковым, и отвели их опять на Михайлов двор, Битеговского.
И Михалко Григорьев, и сын его Данилко даны держати приставам.
XLIVСказали подьячие Третьячко Десятого, Васюк Михайлов, Терешка Ларивонов, да пищики Марко Бабкин, да Ивашко Ежов про царевичеву смерть: в нынешнем, государь, в 99 году, на шестой неделе после Велика дни, в субботу, майя в 15 день поехал государев дьяк Михайло Битяговской из Диячьи избы в пятом часу дни, а мы после его разошлись по своим подворьишкам; и послышели есмя в городе звон великой, и чаяли есмя в городе пожару. И мы прибежали в город, ажно в городе и на царевичеве дворе многие посадские, и слободские, и посошные люди, и с судов казаки с топоры, и с рогатинами, и с кольем; а у Диячьи избы сени и двери розламаны и вокна выбиты. И я, Третьячко, вшол в избу, ажно коробейка моя розламана, а вынято из нее государевых денег двадцать рублев, что были приготовлены на царицын и на царевичев расход. И мы учали спрашивати дворовых людей, что такого учинилося, и дьяк Михайло Битяговской здесе ли? И дворовые люди сказали: тешился де-и царевич на дворе с жильцы в тычку ножом, да пришла на него болезнь падучая, да в той болезни покололся ножом сам, а дьяка де-и Михаила и сына его Данила убили посадские, и слободские, и посошные люди, и с судов казаки. И мы учали говорити посадским людям: про что вы дьяка Михайла и сына его Данила убили? И они сказали: вам де-и от нас то же будет. И мы с того страху разбежались розно, и в город ходити не смели, покамест приехал на Углеч боярин князь Василей Иванович Шуйской, да окольничий Ондрей Петрович Клешнин, да дьяк Елизарей Вылузгин.
На обороте столбца: К сем речам Васюк Михайлов руку приложил.
К сем речам Терешка Ларионов руку п[ри]ложил.
К сем речам пищик Марко Бабкин руку приложил.
XLVПовары Сергейко Никитин, Федька Щелин, Ондрюша Михайлов, Ивашко Никин, да помясы Сенька Ондреев, Митя Худоша, Гриша Дементьев, Гриша Филипов, скатертник Савка Иванов, сторожи Панко Савельев, Ивашко Чюча сказали в распросе про царевичеву смерть: тешился де-и царевич на дворе с жильцы в тычку ножом, а мы де-и тот день стряпали в поварне, и пришла де-и на него немощь падучая, да зашибло его о землю, и било его долго, и в ту де-и пору, как его било, покололся ножом сам.
Святой царевич Димитрий, со сценами убиения и перенесения мощей
Икона. Фрагмент. XVIII век
Каргопольский государственный историко-архитектурный и художественный музей
XLVIХлебники Назар да Гриша Нагибины, Васька Комаров, Ивашко Волк Пищулин, помясы Ивашко Портаев, Михейко Логинов, Юшко Дмитреев, Шестак Коломин сказали в распросе про царевичеву смерть: тешилс[я] де-и царевич на заднем дворе с жильцы в тычку ножом, а мы де-и в те поры стряпали в хлебне, и пришла де-и на него немочь падучая, да зашибло де-и его о землю. И в те поры, как его било, покололся ножом сам. А сторожи Хлебенного дворца Обросимко Исаков, да Федко Бутаков, да курятник Исач Бебенин сказали про царевичеву смерть те ж речи, что сказали хлебники и помясы.
Того ж дни, майя в 20 день, князю Василью, Ондрею, Елизарью углецкие розсыльщики подали челобитную, и в челобитной пишет:
XLVIIЦарю государю и великому князю Федору Ивановичю всея Русии бьют [ч]елом сироты твои, государевы, розсыльщики углицкие Молчанко Говоров, да Рюмка Иванов, да Гришка Мелюмин, да Первушка Иванов, да Васька Малыгин, да Тренка Мичюрин, да Семанко Онтипов с товарищи, а бьем тебе, государю, челом и плачемся, чтоб нам от тобя, государь, с виноватыми не погибли, что, государь, царевич князь Дмитрей Иванович ходил по двору, тешился сваею в кольцо с своими же жильцы, с молодыми, в нынешнем 99 году, мая в 15 день, в субботу, и пришла, государь, на него того дни болезнь падучая недуг, а и преже того, государь, на нем была ж та болезнь по месяцам беспрестанно. И как на нем в субботу та болезнь пришла, и его бросило о землю, и он тою сваею, которою играл, покололся; а то мы слышали от дворовых людей. И прискочил, государь, с его д[во]ра к царице на двор Михайло Нагой пьян на коне, и велел звонити в колокола, и тут сбежалси мир весь со вся четыре стороны с копьи, и с рогатинами, и с топоры. А дияк Михайло Битяговской, слышав тот шум, пришел сыном в Диячью избу; а подал весть Михаилу Битяговском[у] сытьник Кирило Моховиков, что царевич болен черным недугом; и Михайло Битяговской пришел на двор к царице, а сын Михайлов остался в Диячье избе. И Михайло, государь, Нагой велел Михайла Битяговскаго убить до смерти; а Михайло Битяговской кричал, что Михайло Нагой велит убити для того, что Михайло Нагой добывает ведунов, и ведуны на государя и на государыню, а хочет портить. И тут, государь, Михайла Битяговскаго убили до смерти в Диячье избе, а Данила Третьякова и Кирила Моховика велел Михайла убити на переходех; а Микыту Качалова убили за его шурина, за жильца, да за Осипа за Волохова, что Микыта учал говорить, чтоб его шурина не убили, и оне за Микыту Качалова и Осипа Волохова […]
