Альфред Мэхэн - Влияние морской силы на историю
В дальнейшем изложении будут исследованы сначала общие условия, которые либо весьма существенны для величия нации на море, либо оказывают на это величие сильное влияние; за этим последует более подробное рассмотрение положения различных морских держав Европы в середине семнадцатого столетия – периода, с которого начинается наше историческое обозрение, и это рассмотрение послужит иллюстрацией к нашим общим выводам, придаст им точность.
Примечание. Блеск славы Нельсона, затмевающий славу его современников, и безусловная вера Англии в то, что он единственный человек, способный спасти ее от планов Наполеона, не скрыли, конечно, того факта, что только одна часть театра войны была или могла быть занята им. Целью Наполеона в кампании, окончившейся при Трафальгаре, было соединить в Вест-Индии французские флоты из Бреста, Тулона и Рошфора с сильной эскадрой испанских судов, создав таким образом подавляющую силу, которую он намеревался направить в Английский канал для прикрытия переправы французской армии. Он, естественно, ожидал, что поскольку интересы Англии рассеяны по всему миру, незнание назначения французских эскадр вызовет там смущение и тревогу, и английский флот удалится от пункта, избранного им объектом своих действий. Частью театра войны, вверенной Нельсону, было Средиземное море, где он стерег большой тулонский арсенал и пути на восток и в Атлантику. Последняя функция в глазах Нельсона имела не меньшую важность, чем другие, особенно вследствие его уверенности, что предшествующие посягательства на Египет будут возобновлены. Вследствие этого он сделал сначала ложный шаг, который замедлил преследование им тулонского флота, когда тот отплыл под командою Вильнева; к тому же последнему долгое время помогал попутный ветер, в то время как Нельсону приходилось бороться со встречными ветрами. Но хотя все это верно, хотя неудача комбинаций Наполеона должна быть приписана столько же упорной блокаде англичанами Бреста, сколько и энергичному преследованию Нельсоном тулонского флота после того, как последний сумел уйти в Вест-Индию, а также при поспешном возвращении его в Европу, – это преследование, во всяком случае, отнесено историей к числу выдающихся заслуг Нельсона, что и будет отмечено ниже. Нельсон, в действительности, не проник в намерения Наполеона. Это могло быть, как полагают некоторые, следствием недостатка прозорливости; но проще приписать это обычной невыгоде положения обороняющегося, не знающего, какой пункт избрал наступающий для нанесения первого удара. Найти ключ к положению – значит уже проявить достаточную прозорливость, а Нельсон правильно учел, что этим ключом был флот, а не какая-либо станция. В результате этого его образ действий дал поразительный пример того, как упорство и неутомимая энергия в преследовании поставленной цели могут исправить первую ошибку и разрушить глубоко продуманные планы противника. Его командование в Средиземном море было связано с множеством обязанностей и забот; но он ясно видел, что главной и важнейшей из них была забота о тулонском флоте, как о факторе, определявшем положение вещей в этом море и игравшем важную роль в любой морской комбинации императора. Вследствие этого внимание его было неизменно сосредоточено на упомянутом флоте в такой мере, что он называл его «мой флот» – выражение, которое несколько раздражало французских критиков. Этот простой и ясный взгляд на военное положение помог ему принять бесстрашное решение и взять на себя огромную ответственность, что выразилось в оставлении им вверенной ему станции для следования за «своим флотом». Решившись, таким образом, на преследование, неоспоримая мудрость которого не должна затмевать величия ума, его предпринявшего, он действовал столь энергично, что на обратном пути достиг Кадикса неделею раньше, чем Вильнев вошел в Ферроль, несмотря на неизбежные задержки, вызванные ложной информацией и неуверенностью относительно передвижения неприятеля. Та же неутомимая энергия помогла ему привести свои корабли из района Кадикса к Бресту вовремя для того, чтобы дать английскому флоту перевес над флотом Вильнева на случай, если последний стал бы упорствовать в своей попытке прийти туда. Английский флот, – при численности, значительно уступавшей соединенной численности флотов союзников, – был поставлен этим своевременным подкреплением из восьми кораблей в самое лучшее стратегическое положение, как это будет указано при рассмотрении аналогичных условий, возникших в ходе войны за независимость США. Силы англичан соединились в один флот в Бискайском заливе, расположившись между двумя дивизиями неприятеля, стоявшими в Бресте и в Ферроле и в отдельности уступавшими в силе упомянутому флоту, который поэтому смог бы по всей вероятности разбить любую из них прежде, чем другая пришла бы к ней на помощь. Таким положением дела Англия была обязана целесообразным действиям всех ее властей; но над всеми факторами, влиявшими на результат, развивается упорное преследование Нельсоном «своего флота», самостоятельно предпринятое им.
Эта интересная серия стратегических маневров окончилась 14 августа, когда Вильнев, отчаявшись попасть в Брест, направился в Кадикс, где стал на якорь 20-го. Как только Наполеон услышал об этом, так, после вспышки гнева на адмирала, он, отказавшись от своих планов против Англии, немедленно продиктовал серию движений, которые закончились Ульмом и Аустерлицем. Трафальгарское сражение, состоявшееся 21 октября, таким образом отделяется двухмесячным промежутком времени от обширных операций, которых оно, несмотря на то, было следствием. Отделенное от них во времени, оно являлось, тем не менее, апогеем гения Нельсона, присоединившись к списку успехов, достигнутых им несколько ранее. Справедливо сказать, что Англия была спасена при Трафальгаре, хотя император уже раньше отказался от вторжения в нее; уничтожение здесь французского флота подчеркнуло и наложило прочную печать на стратегический триумф, который бесшумно разрушил планы Наполеона.
Глава I. Элементы морского могущества
С социальной и политической точек зрения море прежде всего представляется великим путем или, что быть может еще рельефнее, обширным массивом общинных земель, по которым люди могут проходить по всем направлениям, но, по ряду серьезных причин, предпочитают одни пути другим, о чем можно судить по тому, что первые являются более проторенными. Эти пути называются торговыми путями, и причины, определившие их возникновение, следует искать в мировой истории.
Несмотря на обыденные и необыденные опасности моря, как морское путешествие, так и перевозка товаров морем всегда были легче и дешевле, чем сушей. Своим торговым величием Голландия была обязана не только приморскому положению, но также и многочисленности спокойных водных путей, которые дают легкий доступ во внутренние области ее и Германии. Это преимущество водной перевозки товаров перед сухопутной было еще значительнее в эпоху, когда дороги были малочисленны и плохи, войны часты и общества неустроенны, как это еще имело место около двух столетий тому назад. Морской торговле тогда еще угрожали пираты, но тем не менее она была безопаснее и производилась быстрее, чем торговля сухопутная. Голландский писатель того времени, оценивая шансы своей страны в войне с Англией, замечает, между прочим, что водные пути последней заходят в эту страну недостаточно глубоко, а так как дороги плохи, то перевозка товаров из одной части королевства в другую должна совершаться морем, что дает надежду на перехватывание их голландскими судами. Что касается чисто внутренней торговли, то в настоящее время эта опасность, как правило, более не существует. В большей части цивилизованных стран уничтожение или исчезновение каботажной торговли было бы всего лишь неудобством, хотя перевозка товаров по воде все-таки дешевле. Все же, как это известно лицам, знакомым с историей и произведениями морской литературы легкого жанра, относящимися к столь недавнему времени, как период войн Французской республики и Первой империи, там весьма часто упоминаются конвои, прокрадывавшиеся вдоль берегов Франции, хотя море кишело английскими крейсерами, а внутренние пути Франции были хороши.
Однако при современных условиях внутренняя торговля составляет только часть хозяйственной деятельности страны, граничащей с морем. Иностранные предметы широкого потребления или роскоши должны доставляться в ее порты на собственных или иностранных судах, которые в обмен вывозят из страны продукцию ее земледелия или промышленности; и каждая нация стремится к тому, чтобы эти функции выполнялись ее собственными судами. Необходимо, следовательно, чтобы имелись безопасные порты, в которые эти суда могли бы возвращаться, и чтобы во время путешествия они находились по возможности под покровительством своей страны.
