Павел Кучер - 1730 год. Август. Переэкзаменовка
Вот именно, предчувствия меня не обманули. Сейчас, устроимся поудобнее, пивка отхлебнем, сухарик на зубах хрустит… Начинаю понимать чувства, испытываемые на гладиаторских боях, римским патрицием. Кайф, когда спектакль в реале! Настоящая жизнь, настоящие страсти, настоящая кровь. Девица-то уже глаза закатила и ждет… ласкового и нежного обслуживания. Гы-гы! У неё опыта общения с товарищами нету. Но, большой опыт ломать комедии. Надеется 'продавить на жалость'. Фигушки! Радикальная депиляция пяток, смертельный номер! Сначала их споласкивает, дезраствором, из бутыли-распылителя, под давлением. А-а-а! Терпи! Большой, телесного цвета пластырь, с толстым слоем замазки, освобождается от упаковки – это раз! Прижимается к пятке – два! Ещё один, такой же, к другой пятке – три! А-а-а! Болит? Думаю – это цветочки. Во! Пластырь, твердой и мозолистой пролетарской рукой на твоих развратных ступнях разглаживают… И? А-а-а! Куда дергаешься? Доктор сказал, в морг, значит – в морг! В смысле – лечить, до победного конца! С живой тебя, теперь, точно не слезут, по себе, хе-хе, знаю. Привыкай! Больно? Наверное. Плачет… Ы-ы-ы!
Плачущая рядом женщина – всегда сильное переживание. А плачущая накрашенная женщина – почти конец света. Ы-ы-ы-ы-ы! Потеки туши и румяна смешиваются на ещё минуту назад симпатичной мордашке в восхитительно кошмарную 'тесю-месю'. 'Здравствуй, бабушка Яга!'. Сейчас, пацан глянет на пациентку и романтики поубавится… Глянул! Герой… Руки дернулись, но на лице – ни один мускул. Стоик, в натуре!
Елки! За операторскую работу, монтажнику, надо давать 'Оскара'. Крупный план… Видна, по мелким деталям и глазам, работа мысли. Что делать? Не тащить же её, в таком виде под душ? У парня руки грязные. Ага! Резиновые перчатки надел, ватно-марлевый тампон добыл. Дернул флакон с дезраствором и вернул на место. Не то! А вот – то, она, родимая, 'сорокоградусная'. Со священной этикеткой – 'Столичная'. Будем знать, что водка тут проходит по графе – 'лекарство'. И хранится с медикаментами. Наверное, везде так. А здесь, в комнате тоже? Аптечный шкафчик в углу, у входной двери. Стоп машина! То есть, стоп кадр! Тэ-эк!
Стоит! В количестве трех экземпляров, то есть – поллитровок. Я водки хотел? После двух банок пива? Не-е-е! Воздержимся. Знать бы заранее. С неё бы начал. А может, хорошо, что не начал? Ладно, продолжим.
Водку парень плещет на марлю щедро, будто растворитель краски, не экономя. Протирает девчонку… тщательно, как личное оружие… Второй тампон, третий. И за ушками, и шейку, и лобик… Будто маленькую. Каков результат? Эта, подруга, а тебе четырнадцать, вообще-то есть? Пока в макияже – выглядела взрослой. Теперь – сущая школьница. Даже не старшеклассница. Тьфу! По делу-то, сутенера замочили! Не обмануло, знать, местных, классовое чутьё. Развел тут, понимаешь, детский сад и содомию с педофилией… Козел.
Чудо, после химчистки, покорилось судьбе и доверчиво моргает блеклыми ресницами. Ждет… Парень поглядывает на часы. Время? Поправляет девчонке сбившуюся на лоб челку. Та прижимает его руку своей. И? Рывок, свободной рукой. А-а-а-а! Ещё рывок… А-А-А-А!!! 'Ну, вот и всё, теперь ты можешь плакать!' Тампон, сухой, белый и пушистый – к вашим услугам, мадмуазель. Стоило ли терпеть? На, полюбуйся. Все занозы – торчат, из ставшего жестким покрытия сорванного пластыря. До единой. Жестоко! Зато, быстро… Мазь… Видимо, пяткам щекотно, девчонка уже не плачет, а хихикает… Держит ноги на весу и чем-то их опрыскивает. Подождал, отпустил. Показывает – пробуй! Уже не болит и не липнет. Клеевая повязка, вроде коллодия. А как теперь ходить? Туфли явно не годятся. Потреблятора поблизости нет. Что есть? Уп-п-ф-ф! Поперхнулся пивом. Хорошо, что последний глоток. Из шкафа появляются… лапти. Самые обыкновенные. Только на липучке. 'Подводная лодка в степях Украины!' Наденет? А куда деваться? Стильно ей, кстати, в этих лаптях и в шортиках. Вот бы, никогда не подумал. Гы! Простецкая обувка гармонирует с чисто умытой рожицей. Пропала эскортница из VIP-сопровождения. Осталась чисто умытая девчонка… Баланс! Взялись за руки и пошли. А навстречу им, на руках, к шкафу-аптеке несут следующую… Процесс, так сказать…
Смена кадра. Эскортниц, до единой, 'пионеры' уже разобрали, по рукам. Лечат. В рядах туристов-капиталистов шевеление. Немудрено. Презренная обслуга купается в жутковатом местном гостеприимстве, а их, таких любимых, позабросили в небрежении. Мужики, это дело, как-то ещё перенесут, но вот дамы…
– Эдуард, я хочу пить! – и хоть откуда, но достань. Да, в общем, известно – откуда. Этих же шкафов, с припасами, теперь видно, напихано – через каждые 25 метров. Я не обращал внимания, – Эдуард, я же тебя попросила! – не важно кого, но припахать. Любовник или муж? Наверное, муж. Я бы, такую, сам послал!
– И я, я тоже.. хочу! – это красотка, моложе, беспокоится, капризно гримасничает, – Там… точно есть!
Смена кадра. Тетка-социолог шепчет на ухо, бородатому, пару слов. В его рыжей мочалке сверкают белые зубы. Ожидается сюрприз? Опасаюсь я местных сюрпризов, они все какие-то злые и больные. Хотя…
– Какая гадость! Это что, шутка? Издевательство? Да как вы смеете?! – дамочка – в ярости. Плоский металлический стакан, из комплекта к фляге, расплескивая остатки воды, улетает в сторону лагуны, – Это же… Это отвратительно! Я хочу пить! – мужик, вытянувший из плотного ряда одинаковых сосудов, более похожих на серебряные блоки, самый крайний, очевидно, тоже обескуражен, – настолько, что сам подбирает стакан с песка, и чуть-чуть сполоснув, лично пробует его содержимое. Брезгливо кривится…
– Бл…! – похоже, возмущение обосновано. Нецензурное слово звучит веско и непринужденно. Лезет в недра шкафа за другой посудиной. Споласкивает. Пробует. Опять кривится, – Черт! Кто такое сделал? Вода была хорошей! Пресной! Вкусной! – Лезет за третьей, – Бл…! – За четвертой, – Тьфу! – тенденция, однако!
– Была пресной, я в прошлый раз сам оттуда пил! – подхватывает новый голос.
– И я пил! – мнения туристов звучат нестройным хором, – Надо с другого края взять, может там есть?
– А мне бы водочки! – пожелание звучит диссонансом и таким же диссонансом режет слух ответ:
– Водку мы в самый первый раз выпили! – повисает молчание, – А что, разве, напитки не заменили?
Ответом служит извлеченная из шкафа пустая бутылка 'Столичной'… Вторая… Третья… Тут тоже по три бутылки в комплекте? Наверное – стандарт. Посуда, блеснув на солнце, отправляется в дальний полет.
– Господа, в чем собственно, дело? – седой шулер изволил заинтересоваться кипящими страстями. Ха! Смерть эскортницы и её менеджера он пережил преспокойно, а тут всерьез заволновался. По лицу видно…
– Водку мы выпили, а пустые бутылки поставили в бар, как и полагается, – начинает объяснять мужик 'подкаблучник', – А во фляжки с пресной водой кто-то, совсем непонятно зачем, налил соленую морскую.
– Ну, подумаешь – я налил, – подает голос ещё один персонаж. Молодой, конфетно-красивый, возраст слегка за двадцать, – А чего оно… пиликало, противно? Пока пустая – пиликало. Как полную фляжку, в ту ячейку сунул – перестало пиликать. Море рядом – налил, да поставил. Нормальный ход!
– И я так сделал, – подхватывает его слова кто-то невидимый, – Точно, противный звук. Зубы ноют!
– И я, тоже. Правильно, так и было! – подхватывает следующий голос. Да, дружно сориентировались. Словно сговорились. И что теперь? Думаю, понимают – случилось нечто важное. Действительно важное.
Смена кадра. Вид сверху. Туристы сгрудились вокруг открытого шкафа. Самого близкого к обрезу воды. Удобного. Тот, где лечили барышню с порезанными ногами, далеко, на солнцепеке. А этот в удобном месте. Потому и раскулачили. Как бар, из не запертого номера, в гостинице. Чего же теперь удивляться?
Смена кадра. Типа панорама. Оказывается, народ подтянулся обратно. Собрались, как по команде. В центре – привилегированная публика. Остальные – короткой дугой, охватывающей их со стороны лагуны. Эскортницы, вместе со скамеечками, уже дезертировали на периферию. Смешались с 'пионерами'… Пока не внешне, но организационно. По небу, высоко и быстро, проносятся рваные клочья облаков. Внизу тихо… Даже пальмы не шевелят листьями. В отдалении взмывают снежно-белые султаны пены над скалами рифов.
– Так есть, на этом острове, нормальная питьевая вода?! – оп-па, туристы уже попробуют качать права
– Разумеется! – бородатый пилот отвечает странно спокойно, вообще без эмоций, – В опреснителе!
– Тогда почему, во всех флягах – соленая, морская? Трудно было её заменить? – это уже седой шулер.
– Кому это, трудно? – вопрос пилота, такой же бесстрастный, звякает… холодом антарктического льда.
– Как кому? – удивляется шулер, – Обслуживающий персонал базы – мышей не ловит! Мы же, с вами, официально, – оборачивается к социологу, – Сразу договорились о равных правах!
![Павел Кучер - Переэкзаменовка [СИ. незаконченное]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
