Владимир Губарев - Атомная бомба
Почти нет документов, на которых есть подпись И.В. Сталина. Особенно в «прологе к атомной бомбе», то есть до ее испытания 29 августа 1949 года. Позднее пометки на документах есть, хотя и их немного…
Однако Сталин был до деталей знаком с положением в «Атомном проекте». Его лично информировал Берия, а также сохранилось множество документов, на которых значилось: «Сов. секретно. только лично. Экз. единств.». Большинство из них ложились на стол вождю, и написаны они были от руки.
Кстати, в тех случаях, когда появлялась надпись «Экз. единств.», машинописного текста не существовало. Это были документы высшей государственной тайны, и об их существовании знали всего несколько человек, а подчас только двое.
«Только лично. Экз. единств.» — значит, никто, кроме Л.П. Берии, не имел права знакомиться с ним. А уж тот решал: надо докладывать Сталину или нет. И почти всегда докладывал. На всякий случай…
«Сов. секретно
Только лично Экз. единств.
Товарищу Берия Л.П.
Докладываем Вам, что 8 июня с.г. в 0 часов 30 минут после загрузки 32 600 кг урана (на 36 ряду рабочих блочков) в реакторе началась цепная ядерная реакция в отсутствии воды в технологических каналах. Таким образом, пуск физического котла осуществлен.
В течение 8 и 9 июня произведем окончательные испытания системы управления ядерной реакцией в котле.
С 10 июня будем продолжать дальнейшую загрузку урана до получения цепной ядерной реакции при наличии воды в технологических каналах.
И.В. Курчатов Б.Г. Музруков Е.П. Славский
8.06.48».
Берия поставил свою подпись в правом углу документа, мол, в курсе. Сталин никак не прореагировал на пуск промышленного реактора в Челябинске-40. Очевидно, его интересовал лишь конечный результат — бомба… Но и в этом случае он никак не демонстрирует «свое присутствие». И об этом свидетельствует еще один документ, судьба которого весьма необычна. По некоторым данным, он был найден в сейфе Сталина после его смерти. Четыре года он пролежал там, но подписан так и не был. Это Проект постановления СМ СССР «О проведении испытания атомной бомбы».
Вот некоторые фрагменты из него:
«г. Москва, Кремль 18 августа 1949 г.
Сов. секретно (Особой важности)
Совет Министров Союза ССР ПОСТАНОВЛЯЕТ:
1. Принять к сведению сообщение начальника Первого главного управления при Совете Министров СССР т. Ванникова, научного руководителя работ акад. Курчатова и главного конструктора Конструкторского бюро № 11, чл. — кор. АН СССР Харитона о том, что первый экземпляр атомной бомбы с зарядом из плутония изготовлен в соответствии с научно-техническими требованиями научного руководителя работ и главного конструктора КБ-11.
Принять предложение акад. Курчатова и чл. — кор. АН СССР Харитона о проведении испытания первого экземпляра атомной бомбы…»
Далее даются подробные характеристики заряда из плутония, описание задач эксперимента, назначение научным руководителем испытаний Курчатова, его заместителями Харитона, начальника КБ-11 Зернова (по организационным и административно-техническим вопросам) и генерал-лейтенанта Мешика (по вопросам охраны и режима).
А Проект заканчивался так:
«…6. Возложить ответственность за качество всех работ по подготовке, сборке и подрыву атомной бомбы на главного конструктора КБ-11 чл. — кор. АН СССР Харитона.
7. Возложить обобщение научно-технических данных о результатах испытания атомной бомбы и представление Правительству предложений об оценке результатов испытаний атомной бомбы на научного руководителя работ акад. Курчатова и главного конструктора КБ-11 чл. — кор. АН СССР Харитона.
Поручить Специальному комитету:
а) рассмотреть и утвердить порядок и план проведения испытания,
б) определить день испытания,
в) после проведения испытания доложить Правительству о результатах испытания.
Председатель Совета Министров Союза ССР
И. Сталин».
На обороте последнего листа есть такая пометка от руки: «Исполнено в 2 экземплярах на 5 страницах каждый (на пяти стр.). Экз.№ 1 для тов. Сталина И.В., экз. № 2 для тов. Берия Л.П. Исполнял: член Спец. Комитета В. Махнев 18УШ.49 г.»
Сталин так и не подписал это постановление, он вернул оба экземпляра и сообщил, что вопрос обсуждался на ЦК и «решения выноситься не будет». Именно так Сталин и ЦК дистанцировались от происходящего: им надлежало вершить Суд («Страшный» или «Праздничный») после проведения испытаний.
В эпицентре событий
«Я сделал все, что должен был сделать». Вслед за Колумбом эти слова может повторить и Виктор Иванович Жучихин.
А как же со славой?
Оказывается, эта барышня весьма капризна. У одних она прописывается навсегда (причем не всегда заслуженно!), к другим приходит на короткое время, а на остальных не обращает внимания, хотя среди них есть немало тех, кто имел право владеть этой барышней всю жизнь.
Бесспорно, один из таких людей Виктор Иванович Жучихин.
Его взлет был стремителен: он был одним из участников практически всех экспериментов, которые определяли судьбу ядерного оружия в нашей стране. Он стоял и у истоков мирного применения ядерных взрывов, и именно в этой области ему предстояло подняться на вершину славы, но случилось непредвиденное: эту программу, успешно развивающуюся в СССР, под прямым давлением американцев сначала приостановили, а затем и закрыли вообще.
«Его убили на взлете», — сказал однажды мне о Жучихине знакомый атомщик, и отчасти он, наверное, прав. Впрочем, разве кто-то имеет право судить о жизни другого?!
Мы несколько раз встречались с Виктором Ивановичем в Челябинске-70. Здесь в небольшой квартирке живет один из самых замечательных людей «атомного века», и каждый раз я получал огромное удовольствие от бесед с ним. Он знает всех и вся, он оказывался в эпицентре событий, которые по праву называют «ключевыми» как в истории нашей родины, так и в мире.
Случалось, опрокидывали с Виктором Ивановичем и его супругой, а также с Владиславом Антоновичем Верниковским, главным конструктором ядерного оружия и другом Жучихина, по паре стопок водочки, закусывали домашними соленьями, и слушали его рассказы из истории «Атомного проекта СССР». Это было всегда интересно, и что самое важное: Виктор Иванович хранил в своей памяти не только сами события, но и даты их, и имена участников. И никогда он не ошибался!
О многом Виктор Иванович написал, какие-то фрагменты его воспоминаний публиковались в специальных изданиях, но, к сожалению, так и не изданы его рукописи. Да, они огромны по объему, но ведь вся история «Атомного проекта» в них! Думаю, причина в ином: некоторые участники проекта представлены не в том свете, как им хотелось бы, и это главная, на мой взгляд, причина того, что рукописи Жучихина остаются рукописями… Хорошо, если я ошибаюсь…
Однажды мы говорили об испытаниях первой атомной бомбы. И магнитная пленка (у меня оказался с собой магнитофон!) хранит фрагменты воспоминаний Виктора Ивановича Жучихина.
— С чего же начать? — он задумывается, а потом говорит с улыбкой, — пожалуй, с Козла!
— Какого Козла? — недоумеваю я.
— Игоря Васильевича Курчатова.
— Я не слышал, чтобы его так звали…
— За длинную красивую бороду его за глаза все звали Борода. И лишь один человек, начальник ПГУ Борис Львович Ванников, который славился своей неистощимостью на анекдоты и остроты, неизменно называл Курчатова Козлом. Причем все верно воспринимали шутку, в том числе и Игорь Васильевич, — хохотали… Конечно, великое счастье, что именно Курчатов встал во главе проекта — он был его душой, его движущей силой.
— И его можно считать «создателем атомной бомбы»?
— Так говорить нельзя… Хотя вопрос о том, кто является автором ее конструкции, объясним.
— В таком случае, американцы?
— Оставим разведку и все прочее в стороне, не будем это обсуждать, так как особого интереса для меня эта проблема не представляет. Можно добыть какие-то сведения, но главное все-таки — сделать… Итак, техническое задание на первую атомную бомбу было представлено в Совет Министров для утверждения в июне 1946 года Ю.Б. Харитоном. Но все же считать его автором схемы устройства бомбы нельзя. Это был плод коллективного разума и труда коллектива, одним из руководителей которого был профессор Харитон. Кстати, в бомбе надо было обеспечить цепные реакции деления ядер плутония или урана-235, а это возможно при переводе этих материалов в надкритическое состояние. Как это сделать? Надо сблизить две подкритические массы либо сильно уплотнить ее.
— И обе схемы были реализованы!
