Эрик Ларсон - Мертвый след. Последний вояж «Лузитании»
Часовые пояса и медленное сообщение еще более затрудняли положение родных и друзей. Те, кто мог себе это позволить, посылал в “Кунард” телеграммы с подробными описаниями своих близких, включая серийные номера, оттиснутые на их часах, однако на то, чтобы эти телеграммы получить, расшифровать и доставить, уходило много времени. В те первые дни после катастрофы конторы “Кунарда” наводняли тысячи сообщений. Компания не могла предоставить обширной информации.
Тела, доставленные в Куинстаун, были размещены в трех импровизированных моргах, один из которых устроили в городской ратуше, где их разложили рядами на полу. Если позволяли обстоятельства, детей клали рядом с их матерями. Уцелевшие двигались медленной, печальной чередой в поисках потерянных близких.
Происходили и счастливые воссоединения.
Матрос Лесли Мортон в пятницу вечером искал своего брата Клиффа в списках живых и в отелях Куинстауна, но не нашел никаких следов. Рано утром следующего дня он послал отцу телеграмму: “Спасен, ищу Клиффа”140. Мортон отправился в один из моргов. “Там рядами, по обеим сторонам до самого конца были разложены тела, обернутые в простыни и саваны, – писал он, – и множество опечаленных людей, переносивших несчастье каждый по-своему, переходили от тела к телу, отворачивали простыню взглянуть, не удастся ли опознать близких, которых еще не нашли”.
Он пробирался вдоль рядов, приподнимая простыни. Собрался было приподнять очередную, как вдруг заметил, что к той же простыне тянется другая рука. Подняв глаза, он увидел брата. Оба остались невозмутимы.
“Здравствуй, Клифф, рад тебя видеть”, – сказал Лесли.
“И я тебя рад видеть, Герт, – сказал Клифф. – Пожалуй, нам следует выпить за это по стаканчику”.
Вышло так, что отцу не пришлось волноваться слишком долго. Он одновременно получил телеграммы от обоих сыновей; и тот, и другой сообщал, что ищет брата. Телеграммы, как узнал впоследствии Лесли, прибыли с разницей в пять минут, “так что отец дома узнал, что мы оба целы и невредимы, еще прежде нас самих”.
В тот вечер Лесли впервые попробовал “гиннесс”: “Не скажу, чтобы в тот раз он мне особенно понравился; впрочем, чтобы отпраздновать наше спасение, наше воссоединение в Ирландии, эта штука годилась в самый раз”.
Спасательные корабли привезли большую часть тел, но многие были найдены в бухточках среди скал и на берегах Ирландии, куда их прибило морем. Тело одного мужчины нашли на берегу: он сжимал в руках кусок спасательной шлюпки с сохранившейся надписью “Лузитания”, который впоследствии оказался в архивах Гуверовского института при Стэнфордском университете.
Консул Фрост взял на себя ответственность за улаживание дел с погибшими американцами. Тела “важных” особ – то есть пассажиров первого класса – были забальзамированы за государственный счет. “Смерть курьезным образом стерла различия в общественном положении и складе ума, и зачастую мы полагали, что труп принадлежит важной персоне, а оказывалось, что все обстоит как раз наоборот, – писал Фрост. – Обычно лицо выражало уверенное спокойствие, впрочем, с некоторым оттенком недоумения или огорчения, словно какой-то верный друг сыграл с человеком дурную шутку, а тот ничего не понял”141. Тела особ менее важных запечатывали в свинцовые гробы, “чтобы их можно было вернуть в Америку по первому требованию”142.
“Кунард” приложил большие усилия, чтобы пронумеровать выловленные тела, сфотографировать их и внести в каталог. Тело № 1 принадлежало Кэтрин Гилл, сорокалетней вдове; тело № 91 – старшему эконому Маккаббину, который после этого плавания собирался в отставку143. Почти всех погибших сфотографировали в гробах; правда, одно тело лежит в чем-то вроде большой тачки, а один малыш покоится на приспособленной для этого доске. На всех по-прежнему надеты пальто, костюмы, платья и украшения. Мать с крохотной дочерью – предположительно, их нашли вместе – лежат в одном гробу. Мать повернута к дочери; ребенок держит руку у матери на груди. Вид у них такой, словно обе готовы встать из гроба и снова зажить своей жизнью. Другие снимки также создают ощущение покоя. Хороший собою, гладко выбритый мужчина за тридцать, тело № 59, лежит аккуратно одетый: в белой рубашке, твидовом пиджаке, галстуке-бабочке в горошек и темном пальто. Приятная на вид ткань; пуговицы блестят, как новенькие.
Глядя на эти фотографии, невозможно отделаться от мыслей о последних мгновениях жертв. Вот тело № 165 – девушка в белом платье с кружевным лифом. Волосы отброшены назад, рот раскрыт, словно в крике – весь ее вид выражает страх и боль. Жертва, внесенная в список как тело № 109, – тучная женщина, лежит обнаженная под грубым одеялом, к ее волосам пристал песок. В отличие от других, глаза у нее крепко зажмурены. Щеки надуты, губы сжаты. Поразительно, но кажется, будто она задержала дыхание.
Самый страшный – снимок тела № 156, девочки лет трех, толстенькой, с курчавыми светлыми волосами, одетой в свитер со слишком длинными рукавами. Пугает выражение лица ребенка. Она выглядит возмущенной. Кто-то положил цветы ей на грудь и сбоку. Однако это ее, кажется, не смягчило. Лежит она на деревянном поддоне, рядом, похоже, спасательный жилет. Лицо ее выражает неподдельную ярость.
Консулу Фросту трудно было выкинуть из головы эти картины – множество утонувших детей. У него самого была маленькая дочь. “Через несколько недель после трагедии, оказавшись вечером дома, я вошел в спальню с зажженной спичкой и неожиданно моим глазам предстала моя спящая дочь”, – писал он144. Его резануло, и на мгновение мысли его вернулись назад, к сценам, которые он наблюдал в моргах. “Даю вам слово: я отпрянул, словно наткнувшись на змею”.
Поиски тел продолжались до июня, когда “Кунард” сообщил Фросту, что пришло время остановить операцию. Тот согласился. Поиски приостановили 4 июня, но тела еще долго выбрасывало на берег. Чем позже находили тело, чем более высокий номер ему присваивали, тем хуже было его состояние. Двух мужчин выбросило на берег в графстве Керри 14 и 15 июля, где-то в 200 милях от места катастрофы, если идти морем. На одном была одежда священника, у него были “идеальные зубы”, как сказано в рапорте о находке, где отмечается: “Большая часть тела разъедена”145. У второго не было головы, рук и ног, однако за ним, словно за неким морским созданием, тянулся полный комплект одежды: синие саржевые брюки, фланелевая рубашка в черно-белую полоску, шерстяная нижняя рубашка, подштанники, подтяжки, ремень и цепочка с семью ключами. Чтобы люди охотнее сообщали о новых находках, “Кунард” объявил за них награду – один фунт стерлингов. Фрост предлагал еще фунт всякому, кто найдет тело, заведомо принадлежащее американскому гражданину146.
Одиннадцатого июля 1915 года одного американца действительно выбросило на берег, в ирландском городке Страдбалли. Поначалу власти решили, что это – жертва с “Лузитании”, и занесли его в список как тело № 248. Однако он оказался пассажиром другого корабля. Это был Леон Ч. Трэшер, тот самый американец, который пропал без вести 28 марта, когда торпедировали и потопили “Фалабу”147. Он провел в воде 106 дней.
Люди, обнаружившие останки, обращались с ними крайне почтительно, несмотря на то, что они зачастую были в ужасном состоянии. Таков был случай 17 июля, через семьдесят один день после трагедии, когда на ирландском полуострове Дингл нашли тело мужчины средних лет148. Течения и ветра долго носили его вокруг юго-западной границы Ирландии, пока наконец не выбросили на берег в Брэндон-Бэй, милях в 250 от Куинстауна. Обнаруживший тело местный житель сообщил об этом Королевской ирландской полиции в Каслгрегори, в шести милях к востоку. Сержант по имени Дж. Риган без промедления отправился туда на велосипеде в сопровождении констебля, и вскоре они прибыли на место – суровый, но прелестный берег. Тут они обнаружили то немногое, что осталось от трупа, явно мужского. То, что человек был с “Лузитании”, было очевидно. К телу пристала одна часть спасательного жилета, другая, с надписью “Лузитания”, лежала неподалеку.
Личность мужчины удалось установить без особого труда. Обыскав немногочисленные остатки его одежды, стражи порядка нашли часы с инициалами “В. О. Э. Ш.”, оттиснутыми на футляре, и нож с меткой “Виктор Э. Шилдс”, а также письмо, адресованное “м-ру Виктору Шилдсу, пароход «Лузитания»”. Письмо было датировано 30 апреля 1915 года – днем накануне отплытия корабля из Нью-Йорка. В одном кармане полицейские обнаружили экземпляр программки развлечений на корабле. В воде бумаги разбухли. Полицейские разложили их на солнце сушиться.
Сержант Риган заметил, что прилив поднимается быстро, “так что я послал за простыней, положил на нее тело и отнес его в безопасное место, подальше от прилива”. Затем он поехал на велосипеде на телеграф и послал телеграмму местному следователю, который ответил, что дознание проводить необязательно. Полиция заказала свинцовый гроб и деревянный футляр, и к вечеру Шилдса, облаченного в саван из фланели, положили туда. Похоронная контора отвезла гроб в частный дом, где он простоял до следующего дня, пока полиция не захоронила его на соседнем кладбище. “Полиция сделала все возможное, – писал сержант Риган в письме консулу Фросту, – по сути, большего сделать было невозможно и для собственного родственника, и я от имени полиции спешу передать миссис Шилдс наше искреннее сочувствие в ее утрате”.
