Виорель Ломов - 100 великих романов
Случайно Павка встретил разодетую в меха Тоню Туманову, с трудом узнавшую «в оборванце Корчагина». «Неужели ты у власти не заслужил ничего лучшего, чем рыться в земле? Я думала, что ты уже давно комиссар или что-нибудь в этом роде», – разочарованно спросила она. «О моей жизни беспокоиться нечего, тут все в порядке», – успокоил девушку Корчагин, искренне жалея ее несложившуюся жизнь. Она же в принципе не могла понять, что двигает Корчагиным в «его» жизни.
Физическое изнеможение и героическое спасание заготовленного леса из ледяной воды закончились для Павла воспалением легких и тифом. Пройдя пламя Гражданской войны и ледяную воду мирного строительства, Корчагин свою жизнь сделал названием романа. Недаром Островский сказал как-то, что «сталь закаляется при большом огне и сильном охлаждении. Тогда она становится крепкой и ничего не боится».
Жухрай и Устинович, не имея о Павле сведений, думали, что он умер. Но Корчагин победил болезнь и вернулся в мастерские, где трудился как проклятый, заставляя комсомольцев наводить в цехе порядок.
Корчагин шел по жизни, только побеждая, находя даже в сокрушительном поражении силы и мужество преодолевать боль и отчаяние. Свою судьбу Павел строил сам, как бог. Враги и беды могли сломить защитника любой политической идеи, но только не его – рыцаря Провидения, восстанавливающего на несправедливой земле и в бессовестном мире Высшую справедливость и жизнь по Совести. Возле братской могилы Корчагин задумался о смысле прожитой им жизни и послал всем нам свой завет: «Самое дорогое у человека – это жизнь. Она дается ему один раз, ипрожить ее надо так, чтобыне было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, чтобы не жег позор за подленькое и мелочное прошлое и чтобы, умирая, мог сказать: вся жизнь, все силы были отданы самому прекрасному в мире – борьбе за освобождение человечества. И надо спешить жить».
Затем Корчагин работал пропагандистом, принимал участие в разгроме «рабочей оппозиции», критиковал троцкистов… Тяжело заболевшего Павла отправили в санаторий ЦК. После обследования стало ясно, что он обречен на полную неподвижность. Санатории и больницы не могли спасти человека, на месте которого любой другой уже давно бы отдал Богу душу. Нечеловеческие страдания и отсутствие возможности трудиться на благо людей и страны подвели Корчагина к мысли о самоубийстве. Это кульминационная точка духовной драмы Павла. «Хорошо ли, плохо ли он прожил свои двадцать четыре года? Перебирая в памяти год за годом, Павел проверял свою жизнь как беспристрастный судья и с глубоким удовлетворением решил, что жизнь прожита не так уж плохо… Самое главное, он не проспал горячих дней, нашел свое место в железной схватке за власть, и на багряном знамени революции есть и его несколько капель крови».
Павел нашел в себе силы отвергнуть минутную слабость и «бумажный романтизм» оправдания смерти, как «самый трусливый и легкий выход из положения», а в народе, частицей которого он был, перенесшем неимоверные тяготы рабского труда и кровопролитных сражений, он нашел опору. Запрограммировав себя на очередную победу, с мыслью, что «надо остаться в строю», Корчагин решил продолжать жить «наперекор всему». Лишенный зрения и движения, Павел мог «воскресить» себя только литературным путем, и он стал писать повесть о своих современниках, бившихся за счастье всех людей и строивших новую жизнь.
Островский думал приступить в дальнейшемк созданию романа «Счастье Корчагина». Увы, судьба не дала ему этой возможности. Не имеет смысла перечислять все эпитеты, которые были даны роману в XX в., и жанры, к которым его относили, – его называли (вполне заслуженно) и экзистенциальным, и романом о любви, и самым исповедальным романом всех литератур и народов.
Удивительно, но через 30 лет после выхода в свет романа у Островского нашлось немало «соавторов». Так, по свидетельству М. Куприной-Иорданской, литературный критик Г. Ленобль называл таковым себя и еще шесть человек. Видимо, эта «великолепная семерка» не видела разницы между соавторством и редактированием, как между пением и сопением. Еще серьезнее оказалась развернутая в 1990-е гг. компания по шельмованию Островского и дискредитации образа Корчагина, кстати, совпавшая с волной актов вандализма, прокатившейся по стране, – на кладбищах разбивались памятники и надгробия героев Гражданской войны.
По данным Государственного музея – гуманитарного центра «Преодоление» им. Н.А. Островского в Москве, к 1 января 1991 г. «Как закалялась сталь» была издана на 75 языках народов СССР 773 раза суммарным тиражом 53 млн 854 тыс. экземпляров. После 1991 г. книга практически перестала издаваться в нашей стране.
«Как закалялась сталь» трижды экранизировалась в СССР: в 1942 г. режиссером М. Донским, в 1956 г. – А. Аловыми В. Наумовым («Павел Корчагин») и в 1973 г. Н. Мащенко был снят телесериал.
В 1993 г. в Китае был проведен специальный опрос: какое литературное произведение из мировой классики люди хотели бы увидеть на своих телеэкранах. 73 % китайцев высказались за роман «Как закалялась сталь». (В последующие 17 лет эту книгу в Китае переиздали больше 20 раз.) Китайские режиссеры Ханган и Сахат в 2000 г. совместно с украинскими кинематографистами сняли в Украине 20-серийный телефильм. В Пекине замирало движение на улицах, когда по телевизору показывали очередную серию. Картина получила семь «Золотых фей» (китайский «Оскар») и была отмечена как лучший телефильм десятилетия. Весьма примечателен отзыв о ней российского киноредактора Э. Косничук: «Очень хотелось бы, чтобы этот правдивый фильм посмотрел и наш телезритель, сбитый с толку тенденциозным подходом к судьбе Павла Корчагина, в которой отразилась, как в капле воды, судьба всей страны – с одной стороны, а с другой – фальсификация истории, которой грешит современное кино».
Иван Алексеевич Бунин
(1870–1953)
«Жизнь Арсеньева»
(1927–1929,1933)
Русский писатель, почетный академик Петербургской АН, Иван Алексеевич Бунин (1870–1953) прославился как автор многих сборников стихотворений, поэм, рассказов и повестей («Листопад», «Суходол», «Господин из Сан-Франциско», «Темные аллеи» и др.), ставших явлением мировой литературы. Широко известен он и как создатель дневника-памфлета «Окаянные дни» и воспоминаний об А.П. Чехове и Л.Н. Толстом. Бунина чтут как выдающегося переводчика произведений Дж. Г. Байрона, Ф. Петрарки, А. Мицкевича, Г. Лонгфелло и др. Шедевром писателя стал его роман «Жизнь Арсеньева» (1927–1929, 1933), во многом повлиявший на присуждение ему в 1933 г. Нобелевской премии по литературе – «за правдивый артистический талант, с которым он воссоздал в прозе типичный русский характер».
В бунинской прозе эмигрантских лет очень много воспоминаний о России дореволюционной, которая для писателя не осталась за «бугром» и не ушла в прошлое. В этом смысле ее (прозу) можно рассматривать как автобиографическую. На первом месте здесь стоит «Жизнь Арсеньева», в которой, по мнению современников, Бунин пробился «к глубокому метафизическому ощущению трагической природы человека». В этом романе писатель отдал дань не только России, но и поведал об экзистенциальном одиночестве человека, которое может нарушить разве что любовь, да и то на одно лишь мгновение.
Литературоведы считают, что в «Жизни Арсеньева» Бунин объединил все написанное ранее, отразив в ней все темы и настроения прежних своих произведений. Тем не менее составляющими сюжета стали его детство и юность, а также его первая юношеская любовь к Варваре Владимировне Пащенко, корректору газеты «Орловский вестник», в которой писатель работал в 1890-е гг. Свою первую «невенчанную» жену Бунин воскресил под именем Лики.
Иван БунинК созданию образа Алексея Арсеньева писатель шел всю жизнь. Еще в 1906 г. он написал рассказ «У истока дней», которому спустя 23 года дал подзаголовок: «Из давних набросков „Жизни Арсеньева“». К таким же эскизам, имеющим непосредственное отношение к роману, можно отнести «Безымянные записки», «Книгу моей жизни» и «Цикады».
Исследователи творчества Бунина главную особенность героя видят в искусном наложении двух Арсеньевых – одного, «юного», живущего своей естественной жизнью, и второго, «старого», вспоминающего ушедшую жизнь. «Воспоминания – нечто столь тяжкое, страшное, что существует даже особая молитва о спасении от них», – написал Бунин, и этой молитвой-спасением и стал для писателя его роман.
Алексей Арсеньев – ровесник автора. Детские годы его прошли в отцовском поместье. Упоительные места средней полосы России, а также родители, старшие братья и младшая сестра были «миром» мальчика. Потом в этот мир Алеши вошел первый учитель, научивший его поэтически воспринимать жизнь и видеть в ней истинно прекрасное. Приохотил учитель мальчика и к русской поэзии – Пушкину и Лермонтову.
