Ольга Кучкина - Мальчики + девочки =
Читала их письменные работы. Одна девочка написала, что Россия weak, sick and cold (слабая, больная и холодная). Читая, я рассмеялась. Но именно это weak, sick and cold, о чем я же и говорила им на предыдущих лекциях, вызвало резкое желание защитить мою бедную страну. И я произнесла целую речь, с цифрами и фактами (включая 84 миллиарда золотовалютных запасов и выплату международного долга), показывающими путь, какой прошла Россия, и ее нынешнее положение, пусть не такое блестящее, но далеко и не такое ужасное, каким было (вот как взбрыкивает патриотизм, естественный, а не навязанный!).
Ели суши с Дашей и Мэттом, он приехал вчера, и присутствовал на уроке, и не мог удержать себя, и вмешался в дебаты – меня это только порадовало.
Вечером, ложась в постель с книжкой Азадовского « Небесная арка» (Цветаева и Рильке), сказала себе: ни звука о прошедшем уроке. Почитала – и уснула.
А с утра думаю вот о чем: был мой медовый месяц с классом, когда мне все нравилось в них и, возможно, им кое-что нравилось во мне. Первое разочарование: мое в них. Но ведь, по закону сообщающихся сосудов, и их во мне? А как хочется, хочется нравиться, хочется, несмотря ни на что, ни на возраст, ни на опыт, ни на знание тщеты всего.
Целую.
26 февраля
* * *Милый, моя нервная, или имунная, или еще какая-то система оказалась затронута глубже, чем можно было думать. Сегодня суббота, а я все не могу прийти в себя. В четверг происходило заранее оговоренное интервью с журналисткой, которая знает русский: двадцать лет назад ее родители эмигрировали из Молдавии. Интервью поручил университет для своих университетских целей. Мы с Дашей назначили ей встречу в кафе Paradiso ( Пáрадисо – ударение на первом слоге, можешь себе представить?). Почти час я впаривала девушке медленно и логично (чего терпеть не могу) про ситуацию в России с цензурой, Путиным и прочее, а она глядела на меня круглыми глазами, что-то писала в блокноте (хотя записывала на диктофон), и видно было, что мало что понимает. А может, она просто была напугана ответственностью и потому так таращила глаза. Это тоже изъяло из меня некоторую часть энергии. Прошлую ночь совсем не спала, несмотря на то что надрызгалась валокордину. С утра гуляла час, но никакой кислород не восполнил моих потерь. Правда, я еще пропылесосила квартиру. Но уж после этого валялась как бревно, не в силах ни писать, ни читать. Легла в восемь часов вечера, погасила свет, просто чтобы полежать в темноте. Слава Богу, после одиннадцати уснула и проспала часов десять. Утром сегодня решила, что все в порядке. Приняла душ, сварила куриный бульон, пошла во французскую булочную и уже на улице поняла, что сил нет. Мысль о следующем уроке мне отвратительна. Ручонки дрожат. Физика никуда. Пытаюсь писать тебе письмо, чтобы вспомнить, как это делается.
Несмотря на разлад с английским и признание моей личной вины в том, не могу удержаться, чтобы не привести такой диалог:
– Приятно встретить вас!
– Приятно встретить вас!
– Как вы?
– Прекрасно! А вы?
– О, прекрасно! Я только что встретила Салли (или Долли)!
– Реально?!
– Да. И как она?
– Прекрасно!
– Реально?!
– Да. Приятно встретить вас!
– Приятно встретить вас!
После этого расходятся. Неважно, знакомые или незнакомые. О, really?! С непередаваемой интонацией, которая плотно сидит в ушах всякого, кто хоть раз ее услышал. Забыть этот обмен восторженно-изумленными восклицаниями, как будто кто-то высадился на Марсе или, по крайней мере, выиграл сто тысяч баксов в лотерею, невозможно. Вспомнился Леня Костюков с его «Великой страной», над которой я хохотала сначала до потери пульса, а после перестала, потому что стало скучно. Боюсь, и мое веселье подойдет к концу и станет скучно.
Я подумала, что ты так переживаешь мой отъезд (переживал), потому что ты – Весы, твое равновесие нарушилось, и тебе трудно прийти в норму. Но когда ты придешь (или уже пришел), то опять привыкнешь к уже новому равновесию и, быть может, я не так стану и нужна тебе. Даже наоборот: опять придется привыкать.
А может, все дело в том, что завтра Касьянов день и вообще високосный год?
Бетти целую ночь читала мои записки, прочла и сказала своим задыхающимся от чувств голосом чудесные слова. Я обрадовалась. Она строгая, и я не знала, как она все это воспримет.
Береги себя.
Целую.
28 февраля
* * *Вчера ездила с Бобышевыми в парк, называется Озеро в лесах . Все сухое, на деревьях старые, необлетевшие листья, и кажется, держатся так крепко, что никакому дождю не размочить, никакому ветру не оторвать, неясно, как они уступят молодым листьям при такой крепости. А вот и понятно, по опыту всех весен, какая на самом деле кажимость – эта сила старых листьев перед наступлением молодых. Снега все давно истаяли, небо голубое, солнце желтое, с ихним Фаренгейтом не умею справиться, но по ощущению градусов десять нашего Цельсия, то есть вот-вот весна. Мы гуляли три часа, я выгуливала свою усталость, хотя настроение было испорчено Дашиной и Наташиной простудами. Навстречу молодые люди мчались на скейтбордах, все подряд здоровались, как в деревне. Так принято. Еще ходили люди с разной породы собаками, всех провожала улыбкой, но ни одного Чарлиного родственника. Насчет собак. Бобышев рассказывал, что первое впечатление от Америки: все люди улыбаются и даже все собаки добрые, такой гуманизм без берегов. А оказалось, собак принято кастрировать, оттого они добрые. Насчет скейтбордов. В университетской библиотеке объявление: no – roller blades, roller skates, skateboards. Понятно, да? Это как если бы в салунах было написано: на лошадях не заезжать . Но с тех пор сколько воды утекло, и студенческая публика как будто поинтеллигентнее ковбоев, а все равно. Они считают: лучше предупредить. И предупреждают: на продуктах, на товарах, везде и про все, чтоб не было недоразумений. Мы говорили с Бобышевым о манипуляциях как скрытом методе управления не только в России, но и во всем мире. Но все-таки, напомнил мне Бобышев, здесь, на Западе, невозможно заткнуть рот политическому оппоненту. В этом и заключается разница. Американцы смеются над нашей свободой слова, при которой ни один российский телеканал не осмелился показать пшик с показательным запуском ракеты. Так и вижу постно-лицемерную физиономию одного из многочисленных Ивановых, который все это наверняка трактовал как успех нашего боевого оружия и нашего бравого солдата, тьфу, генерала.
Даша привезла из офиса твое письмо и Юнны. Юнна написала, что умер Сергей Аверинцев. Ты – про ор мартовских политических кошек.
У нас в доме гнездовье божьих коровок. Где они гнездятся, не знаю, в стенах или в трубах, по которым идет теплый воздух, но постоянно какое-нибудь живое рыжее существо с крапинками ползает по ковролину. Я их люблю и считаю хорошим знаком, когда они являются. Видишь, у вас Ивановы, а у меня божьи коровки. Выходит, мне в самом деле повезло.
По телевизору в прямом эфире вручают «Оскаров». Накануне показывали вручение независимой премии кинокритиков – на «Оскаре» все вызывающе роскошно (смокинги, атласные платья со шлейфами, открытыми плечами и частично грудью), у независимых все подчеркнуто демократично (джинсы, свитера, кожаные костюмы). Наблюдаем непосредственно это, а не ваши гадости. Но, если честно, гадостей и тут хватает. Не говорю про Говарда Стерна, который опять попался при переключении кнопок. Есть передача, которую ведут две обезьяны, мать с дочерью, дочь старше матери, поскольку мать подтянута во всех местах, постоянно дрыгает плечиком и машет ручкой эдак молодежно. Про что передача? Исключительно про то, кто в чем (про movie stars ). Они и сидят на таких высоких стульях, как на насесте, и кудахчут, и сплетничают. Тошнотворная длинная, как сопля, сплетня.
Целую.
1 марта
* * *Бобышев рассказывал, что в университете, на славянском отделении, есть курс, который называется «Падшая женщина и лишний человек». Можно придумать какой угодно забавный поворот и сделать из этого университетское чтение.
Думала о том, из каких шагов складывается походка судьбы. Вот я привела тебя в «Комсомолку», в Фонд социальных изобретений (нет, сначала, конечно, я с тобой познакомилась, а еще что-то было раньше, но это мы уже прочитали в «Собрании сочинений»). Потом Фонд в лице Алференко отправил меня на Аляску в составе группы, возглавляемой тем же Алференко. В аэропорту группу разобрали доброхоты-американы, чтобы поселить у себя – я досталась на поселение Розмэри и Эрнсту. Потом Розмэри прилетела в Москву и жила у нас, познакомилась с Наташей и рассказала ей о грантах, какие существуют для учебы в США. Наташа срок своего гранта пропустила, но после без всякого гранта сдала экзамены и улетела в Штаты. Я к ней ездила десять лет кряду. В результате я здесь и читаю лекции. От конца к началу можно проследить. А от начала к концу? Случай, случай, случай – и пожалуйста, линия и закономерность.
