Станислав Пестов - Бомба. Тайны и страсти атомной преисподней
За разработку С-25 Расплетину присвоили звание Героя Соцтруда, стал Героем и Минц. Андрей Колосов получил орден Ленина. Со временем Андрей Александрович стал начальником и Главным конструктором Особого КБ — ОКБ-41.
Среди участников разработки под руководством Расплетина, получивших звания Героя Соцтруда, значился и член-корреспондент АН СССР Григорий Кисунько. О нем и пойдет дальше речь.
За что боролись
Вскоре после того, как построили систему ПВО вокруг Москвы, выяснилось, что она особо и не нужна. Ну не то, чтобы совсем не нужна, но главной опасностью уже стали ракеты с ядерным боезарядом. Конечно, в случае военного конфликта Москву тогда обстреляли бы не только ракетами — к ней прорвалось бы некоторое количество стратегических бомбардировщиков В-52 с термоядерными бомбами, и в этом случае С-25 должна была подтвердить свою эффективность.
Но даже 2–3 ракеты с боеголовкой в одну мегатонну (у США уже были такие!) могли полностью уничтожить Москву. Справиться с ракетой тогдашней С-25 было почти не под силу — боеголовка намного меньше корпуса самолета и летит она со скоростью на порядок выше, чем «тихоходный» бомбардировщик. Да и падает боеголовка с высоты в сотню километров, недосягаемой для С-25.
Положение с С-25 сложилось такое же, как и с первыми атомными зарядами, с сахаровской «слойкой», с первыми королевскими ракетами — образцы сделаны, громадные деньги затрачены, ордена, премии и звания получены, а боевого применения практически нет!
Но такова, видимо, диалектика создания высокотехнологичного, высокоэффективного оружия — сразу оно не получается. Зато в процессе его рождения возникают и набирают силу коллективы разработчиков, рождается кооперация науки, производства и армии, возникают новые отрасли, новые материалы и новые технологии.
А тем временем приняли на вооружение королевскую ракету Р-5М с ядерной боеголовкой, и тут уж заволновался Генштаб по поводу неспособности С-25 справиться с ракетами врага, которые, поди, у него тоже готовятся и нацеливаются. Маршалам стало боязно и неуютно в столице. Они обратились в ЦК и запуганная партийная номенклатура отчаянно задергалась. Летом 1956 года вышло Постановление Совмина о начале разработке системы противоракетной обороны столицы — ПРО.
Задача ставилась аналогичная — ни одной ракетной боеголовки не пропустить в столицу! Иначе…
Впрочем, еще за год до выхода Постановления в КБ-1 возникла группа под руководством Кисунько, которая уже прорабатывала идеи ПРО.
Нужно было, прежде всего, решить три задачи. Первая — попасть в боеголовку вражеской ракеты, стартующей с земли ракетой «земля-воздух», то есть «антиракетой». Вторая — повредить антиракетой боеголовку настолько, чтобы ядерный взрыв не произошел. Ну и третья, которая на самом деле наипервейшая — «увидеть» боеголовку, когда она еще далеко за горизонтом и суметь отделить ее от других, в том числе и ложных целей.
Все три задачи в начале казались неподъемными, и многие, если не большинство, уверяли в недостижимости решения.
Действительно, только спустя шесть лет, в 1961 году Кисунько экспериментально доказал — антиракета умеет перехватывать боеголовку ракеты Р-12 (тех самых, что вскоре повезут на Кубу).
Нелегко решалась и вторая задача — осколки антиракеты далеко не всегда надежно повреждали ядерную боеголовку. Научный руководитель КБ-11 Харитон предложил тогда эксперимент на Семипалатинском полигоне, в котором ядерный заряд устанавливался на антиракету, чтобы она безотказно уничтожала ядерную боеголовку ракеты «противника». За что, как говорится, боролись, на то и напоролись…
О необычной иллюминации
В США с самого начала ПРО строилась на твердотопливных многоступенчатых антиракетах с термоядерным зарядом в одну мегатонну — в этом случае особой точности для попадания не требовалось, но радиоактивные осадки от взрывов своих антиракет всерьез угрожали американскому населению.
Эти идеи, от которых американцы в итоге отказались в СССР подхватил Челомей. Разведка показала, что траектории полета ракет из США в СССР постепенно сходятся и в некотором месте создается редкая возможность для их перехвата. Челомей призывал поставить на его ракеты УР-100 заряды в 10 мегатонн и послать в то место сотни таких антиракет. Трудно представить себе — какая иллюминация появилась бы от взрыва своих антиракет суммарной мощностью в несколько тысяч мегатонн!
Эту вздорную идею, от которой Челомей в конце концов отказался, поддержали тем не менее самые недальновидные военачальники — Главком сухопутных сил Гречко, начальник Генштаба и, конечно, Сербин. Поддержка «ястребов» помогла похоронить саму идею…
К 1972 году система ПРО под индексом А-35 была принята на вооружение. В систему входили локаторы дальнего обнаружения, РЛС для управления стартом антиракет, РЛС точного наведения, командная ЭВМ, стартовые позиции антиракет. Кисунько так и не получил награду за создание системы, более того — его вообще отстранили за неуживчивый характер. Вскоре же был принят международный Договор об ограничении систем ПРО в США и СССР. Борис Черток — современник советских оборонных достижений оценивает их следующим образом:
— Темпы разработок ПВО и ПРО в первом десятилетии «холодной войны» были столь высоки, что в этой радиотехнической области мы обогнали американцев. Фактически мы первыми начали еще в 1950-х годах реализацию программы, которую американцы в 1980-х громогласно назвали «стратегическая оборонная инициатива» — СОИ. Многие идеи, широко рекламирующиеся в американской СОИ, рассматривались у нас со значительным опережением. Показательно, что повторить наш опыт уничтожения противоракетой боевой головки баллистической ракеты им удалось только в 1984 году, через 23 года…
Однако сами разработчики, в частотности Андрей Колосов не считают ту ПРО особо выдающейся и сильно опередившей время и США. Они полагают, что А-35 имела больше успех политический — она значительно ускорила заключение Договора об ограничении ПРО.
Несмотря на этот Договор система ПРО продолжала модернизироваться совершенствоваться. Через двадцать лет Москва имела на вооружении систему А-135, в которой антиракеты, базирующиеся у внешней «бетонки», снабжались ядерным зарядом. В подмосковном Софрино, в Прибалтике, Закавказье и Сибири возводились центры сверхдальнего обнаружения баллистических ракет. Укрытая глубоко под землей сверхбыстродействующая вычислительная машина типа «Эльбрус» обеспечивала управление обнаружением боеголовки врага, наведением на нее ядерной антиракеты и уничтожением.
«В этих разработках, — полагает Черток, — наши ученые опередили и время, и американцев. У них подобной системы пока нет».
Может пока и нет, но как показала практика, американцы умеют мобилизоваться и быстро сокращать отставания. Тем более, что у них под рукой такая разработка, как СОИ. На создание чего-либо подобного в СССР и тем более в России денег нет. Впрочем, есть сегодня «асимметричный», как еще недавно говорили ответ. Их даже несколько.
Как поступить с колбасой
Об одной подобных разработок можно рассказать. Академик Римилий Авраменко предлагает уничтожать боеголовки противника с помощью электромагнитного излучения созданного им «плазмоида».
«Сбивать боеголовки ядерными антиракетами, — считает Авраменко, — весьма дорого и ненадежно. Ведь ракета противника выпускает множество боеголовок, окруженных ложными целями, которые очень трудно различить на экране радиолокатора. Да и сами боеголовки бывают всего лишь макетами — это уж точно на экране не выявишь. И такое «облако» — длинное, как колбаса, километров в 20–30 не поразишь термоядерной антиракетой, у которой радиус действия 2–3 километра».
На «колбасу», полагает Авраменко, надо направить мощное излучение специальных антенн, которые это излучение и сфокусируют в нужном месте. Фокусировка приведет к появлению плазмы — отсюда и название — «плазмоид».
А теперь можно представить себе летящую боеголовку, у которой рядом с одной стороны плазменная «дыра», а с другой стороны такой дыры нет — явная асимметрия! Соответственно и силы давления с обеих сторон разные, что приведет к закручиванию боеголовки. Оно столь значительно, что как показывают расчеты, центробежные силы при кувыркании боеголовки разрывают ее.
Поскольку луч практически безинерционен, он может быстро «перещелкать» все множество целей внутри летящей «колбасы».
Подобный «плазмоид» в системе ПРО будет работать почти постоянно — в случае, когда нет боевой тревоги, он станет сканировать небо, создавая защитный слой озона, который, как известно, катастрофически тает.
Для подтверждения идеи Авраменко совместно с ракетчиками провел эксперимент. Внутри аэродинамической трубы, которая полностью имитирует условия полета, поместили корпус головной части. Когда боеголовку обдували, рядом с ней с боку создали плазменную «дыру». Тут же возник крутящий момент в соответствии с расчетами.
