Борис Колоницкий - «Трагическая эротика»: Образы императорской семьи в годы Первой мировой войны
Императрица хорошо знала, что в некоторых придворных и бюрократических кругах она весьма непопулярна. В своих письмах царю осенью 1915 года она писала о том, что даже высокопоставленный чиновник якобы открыто, не стесняясь, именовал ее «сумасшедшей женщиной». Показательно, что царица сразу же поверила своему весьма пристрастному информанту – тобольскому епископу Варнаве, который обвинял в этом своего недруга, местного губернатора, очевидно, подобное отношение к себе со стороны влиятельного бюрократа императрица Александра Федоровна вовсе не считала невероятным. В том же письме от 9 сентября 1915 года императрица сообщала Николаю II: «Ты слышал, как губернатор обо мне отзывался, и здесь – в некоторых кругах – плохо против меня настроены, а теперь не время порочить имя своего Государя или его жены». Далее она писала царю о своей поездке в Петроград: «Видишь, я появляюсь в шикарных и в самых бедных и несчастных местах, – пусть видят, что мне безразлично, что говорят, я буду продолжать бывать всюду, как всегда». Хотя царица нередко действительно публично демонстрировала твердую волю и завидную выдержку, трудно поверить, что распространявшиеся в столице и провинции обвинения и оскорбления вовсе не задевали ее чувств. Подтверждение этому мы также находим в переписке императрицы. Тремя днями раньше она писала царю: «В Германии меня теперь тоже ненавидят… и я понимаю, что это вполне естественно». Слова императрицы «теперь тоже» заставляют предположить, что о неприязненном отношении к ней в России царице было известно уже и ранее. Через несколько дней она вновь написала императору о столичных слухах, сообщая мнение одного преданного ей кавалерийского офицера: «Ему противен город, и все его расстраивает, особенно то, что мое имя всюду на устах…» Царица не могла не думать о слухах, героиней которых она являлась, 16 сентября 1915 года она вновь писала мужу: «Правда, дух бодр, но все эти толки внушают отвращение». Вскоре она вновь возвращается к этой болезненной для нее теме: «Мое имя и без того слишком треплется гадкими людьми»598. Показательно, что все приведенные цитаты из писем императрицы относятся к сентябрю 1915 года, ко времени, когда принятие царем верховного командования в августе спровоцировало новую волну слухов о царице и ее политическом влиянии.
Историкам хорошо известно, что в годы Мировой войны, накануне революции, подобное негативное отношение к императрице Александре Федоровне было довольно широко распространено, оно становилось важным фактором политической жизни. Об этом часто упоминается и в разнообразных источниках, и в многочисленных исследованиях. Однако это не означает, что изучение отношения общества к царице не представляет уже никакого интереса для современных исследователей. Необходимо рассмотреть динамику и распространенность негативных образов, ведь в разное время с именем императрицы складывались совершенно разные слухи, порой противоречащие друг другу. К тому же не следует представлять, что царица Александра Федоровна вовсе не боролась за свою популярность. И борьба эта не всегда была неудачной – императрица немало времени уделяла и созданию новых образов императора, и своей собственной политике репрезентации, которая переплеталась с ее различными благотворительными и медицинскими инициативами.
1. Августейшая сестра милосердия
Хотя, как отмечалось выше, императрица Александра Федоровна не пользовалась долгое время общественной известностью, ее образ неизбежно имел значение в общей репрезентации режима задолго до войны. Современный исследователь С.И. Григорьев, изучавший материалы цензуры Министерства императорского двора, пришел к выводу, что структуру упоминаний и изображений особ императорской фамилии в текстах и изображениях, предназначенных для продажи, которые проходили как внутреннюю, так и внешнюю цензуру придворного ведомства, отличают некоторые особенности. В частности, он отмечал, что во второй половине XIX века в отчетах цензуры Министерства императорского двора существенно возрастает количество совместных упоминаний «их императорских величеств» – император и императрица упоминались, а часто и изображались вместе. То есть и для различных российских и зарубежных производителей всевозможных товаров, использующих монархическую символику, образы царствующей четы, счастливой и величественной одновременно, становились все более выгодным «брендом»599. Не только император и его наследник, но и малая царская семья становились символами страны.
Илл. 15. Великие княжны Ольга Николаевна и Татьяна Николаевна принимают пожертвования в Зимнем дворце.
Столица и усадьба. 1914. № 23. 1 декабря. С.20
К тому же парадные портреты императрицы Александры Федоровны порой висели в некоторых присутственных местах рядом с портретами царя, являя собой один из распространенных монархических символов. Соответственно образ императрицы иногда использовался для патриотической мобилизации в начале войны, но, насколько можно судить, это происходило все же сравнительно редко.
Так, в одном из популярных иллюстрированных журналов были опубликованы портреты пяти членов императорской семьи, при этом императрица Александра Федоровна оказалась на четвертом месте – вслед за императором, Верховным главнокомандующим великим князем Николаем Николаевичем и вдовствующей императрицей Марией Федоровной – последним был портрет наследника великого князя Алексея Николаевича600. Но и этот случай представляется скорее исключением: обычно иллюстрированные издания в связи с началом войны печатали либо портреты одного императора, либо портреты Николая II и Верховного главнокомандующего великого князя Николая Николаевича, либо снимки царя и наследника.
На опубликованной в другом иллюстрированном издании фотографии, запечатлевшей патриотическую манифестацию учащихся учебных заведений в Москве 10 октября 1914 года по случаю мобилизации студентов в армию, видно, что один манифестант несет парадный портрет императрицы, другой – портрет царя, а посередине шествует знаменосец с национальным флагом601.
Все же и этот случай также, наверное, представлял собой редкое исключение. Так, в крупнейших иллюстрированных изданиях на фотографиях, запечатлевших иные патриотические манифестации, портреты императрицы Александры Федоровны не видны. Не упоминаются они и в известных нам описаниях подобных манифестаций.
В дальнейшем для патриотической мобилизации в эпоху войны чаще употреблялись не парадные портреты царицы, а ее образы, связанные с благотворительной и медицинской деятельностью. Благотворительности императрица и задолго до войны уделяла немало внимания. Царица была инициатором, вдохновителем и покровителем многих соответствующих проектов, она иногда финансировала их из своих личных средств, а также выступала в роли организатора, покровителя, а порой и в качестве непосредственного исполнителя – шитье и вышивки ее работы продавались на благотворительных аукционах, она лично посещала бедняков и больных. К благотворительной деятельности она приучала и своих детей.
Сразу же после начала Первой мировой войны императрица стала инициатором ряда новых патриотических начинаний. Так, состоящий под председательством царицы Комитет попечительства о трудовой помощи по ее инициативе открыл прием заказов на изготовление предметов снаряжения военных госпиталей и солдатского белья и одежды. При комитете был открыт сбор пожертвований для помощи нуждающимся семьям лиц, призванных на военную службу. Иллюстрированные журналы печатали ее портреты, указывая на ведущую роль царицы в деле оказания разнообразной помощи военным и гражданским лицам, так или иначе пострадавшим от войны, а в газетах печатались списки священнослужителей, церковных приходов, обществ, кружков, комитетов, учебных заведений и отдельных лиц, направлявших свои пожертвования в адрес императрицы602.
Илл. 16. Императрица Александра Федоровна, великие княжны Ольга Николаевна и Татьяна Николаевна (1914)
Фото Я.В.Штейнберга
Илл. 17. Августейшая сестра милосердия государыня императрица Александра Федоровна (1914)
Фото П.И.Волкова
Уже в первой пропагандистской книге, освещавшей деятельность царя в дни войны, появилось и сообщение о том, что императору «благоугодно было образовать под августейшим председательством ее величества, государыни императрицы Александры Федоровны, и вице-председательством великой княжны Ольги Николаевны и великой княгини Елисаветы Федоровны постоянный Верховный совет для объединения правительственной, общественной и частной деятельности по призрению семей раненых и павших воинов». Отмечалось, что императрица лично неоднократно председательствовала на заседаниях Верховного совета, а старшие дочери царя, великие княжны Ольга Николаевна и Татьяна Николаевна, собственноручно принимали пожертвования деньгами и вещами на нужды войны в залах Зимнего дворца. На первом заседании Верховного совета, состоявшемся в Зимнем дворце, присутствовали главы правительственных ведомств, доклад делал председатель Совета министров И.Л. Горемыкин. Когда же после заседания царица ехала из дворца по улицам столицы, народ приветствовал ее криками «ура!»603.
