Лариса Кучерова - КГБ в Афганистане
В самом Афганистане работы также хватало. Среди горных скалистых нагромождений, окружавших нас со всех сторон, в многочисленных пещерах базировались разнокалиберные вооруженные отряды, не отличавшиеся особой лояльностью к новой власти. Обстрелы из минометов, пулеметов и реактивных установок с дальних господствующих высот были в Хосте делом обычным. Даже привычным. Как-то за день по Хосту было выпущено 136 эрэсов (реактивных снарядов. – Прим. авт.). Практически ежедневно мы заказывали бомбо-штурмовые удары авиации. Афганское войско на спецоперацию не поднимешь. Информация сразу уйдет. Поэтому засады на караваны или ликвидацию наиболее непримиримой банды мы организовать не могли, ограничивались авиационными налетами. Задавали координаты (за основу брали точку на местности и время, когда караван или банда будут там находиться), и авиация по ним отрабатывала. Авиация наносила удары и уходила, а мы потом собирали данные о результатах проведенной бомбежки.
Разведывательной информации было много. Ежедневно отправляли до пяти листов шифровок как на Кабул, так и на зонального руководителя полковника Новикова, который находился в Газни. Газни также не отличался особым комфортом: располагался в горах, своего аэродрома не было. Добраться можно было только «вертушками», которые все время сбивали.
Ежегодно, весной и осенью, в Хосте проводили операции в Джаваре – «волчьей яме». Джавара, один из мощных антиправительственных перевалочных базовых районов в Афганистане, располагался на границе с Пакистаном. Создавался он основательно и капитально, со знанием дела, на протяжении многих лет, а строительство началось еще до прихода к власти НДПА для борьбы с режимом М. Дауда[28]. Место было выбрано идеально. Труднодоступное горное ущелье, удаленное от коммуникаций и гарнизонов афганских и советских войск, мятежники оборудовали по последним инженерным требованиям того времени. Подступы к нему прикрывала надежная сеть оборонительных сооружений и заграждений. Оборону высот организовали с учетом маневра огнем и силами в вертикальной и горизонтальной плоскости. Господствующие высоты были оборудованы огневыми сооружениями с укрытиями. ПВО было исключительно сильным – большое количество ПЗРК, ДШК, ЗГУ надежно защищали от вторжения непрошеных гостей. Все подступы к обороне были заминированы и пристреляны. Перезимовав в Пакистане и набравшись сил, духи концентрировались здесь, накапливали оружие, живую силу, чтобы потом небольшими группами рассыпаться по всему Афганистану. Здесь же в специально оборудованных складах различного назначения можно было в течение неопределенного времени хранить запасы оружия, боеприпасов и других материальных средств. Каждую весну и осень совместными усилиями здесь проводили крупномасштабные войсковые операции.
– Взять Джавару было практически невозможно. Она представляла собой комплекс наземных и подземных сооружений тоннельного типа. Ширина защитной толщи достигала двадцати метров. На базе все было отлично продумано и организовано для продолжительной автономной жизни и боевой деятельности. Имелись свой командный пункт с оборудованным узлом связи, казармы, в которых располагался гарнизон для обслуживания, охраны и обороны, а также боевики, проходившие здесь подготовку либо направляющиеся из пакистанских центров в оппозиционные отряды мятежников. Склады различного предназначения, авторемонтные и оружейные мастерские, госпиталь, тюрьма, пропагандистский и учебный центр. Даже свой патронный завод был по сборке патронов БУР, не говоря уже об автономном электро– и водоснабжении. Естественно, что идеально обустроенные в инженерном плане оборонительные рубежи сделали ее неприступной крепостью.
Только однажды весной 1986 года Джавару удалось взять совместными усилиями подразделений 40-й армии и афганских правительственных войск. Первоначально предполагалось, что основную ударную силу составят части и подразделения афганской армии, но время проведения операции (конец февраля – март) было выбрано крайне неудачно. В этот период здесь обычно шли проливные дожди и снег, из-за чего дороги становились непроходимы для техники. Афганское войско во главе с командиром 3-го армейского корпуса генерал-майором Мухаммадом Асефом Деловаром увязло в грязи, став для духов отличной мишенью, и около месяца топталось на месте. Ситуация изменилась в корне, когда по личной настоятельной просьбе Бабрака Кармаля проведение операции возложили на генерала армии Варенникова. С афганской стороны командование войсками принял на себя заместитель начальника Генерального штаба генерал-лейтенант Гафур. Кроме того, для усиления в район проведения операции были дополнительно переброшены советские военные подразделения.
Николай Сорока и советники КГБ СССР в округе Хост на фоне трофейного оружия, захваченного в Джаваре. Апрель 1986 года
Джавару постоянно бомбили наши штурмовики Су-25 («Грачи»). Очень маневренные и грозные самолеты. Они легко заходили вдоль пакистанской границы и буквально ныряли в ущелье. Духи во весь рост стояли в гнездах, выдолбленных на вершинах скал, и в упор поливали их смертоносным крупнокалиберным дождем из ДШК. А самолеты взмывали вверх и вновь заходили на бомбометание, отрабатывали ущелье и вновь взмывали вверх. Смертельная круговерть. Смертельные пляски.
Как-то Сорока провожал на аэродроме улетающего в Кабул офицера. Собрался уж было вернуться в Хост, сел в старенькую серую «Волгу» и начал выезжать на шоссе, ведущее к городу, как видит – наша «сушка» падает. Как потом выяснилось, над Джаварой самолету прострелили плоскости, двигатель заглох, и машина начала терять высоту. Летчику поступила команда катапультироваться, но двигатель запустился вновь, и пилот развернул машину домой, на Баграм. Однако тяга была слабой, высота не набиралась, и летчик принял решение садиться в Хосте. Перед посадкой сбросил весь нерастраченный боекомплект, но из-за сбоя электроники одна вакуумная, или, как ее еще называют, объемная, бомба не сошла с парели, а застряла под правым крылом.
Николай Сорока на фоне трофейного оружия, захваченного в Джаваре. Апрель 1986 года. г. Хост
Самолет плюхнулся на глиняную полосу, выпустил тормозной парашют, который тут же срезало из-за огромной скорости, промчался с ревом по всей ВВП, перемахнул через огромный ров в конце «взлетки» и выскочил на вспаханное поле. Это летчика и спасло. Левое шасси увязло в земле. Самолет развернуло, накренило, и он, зацепив землю левым крылом, повернул на девяносто градусов и замер на месте в нескольких метрах от трехметрового, сложенного из камней и глины дувала. То, что бомба во время всех этих кульбитов не сдетонировала и не разнесла все и всех вокруг, иначе как чудом не назовешь. Видно, парень не в одной рубашке родился.
Сорока тут же приказал водителю развернуться и помчался к краю взлетной полосы. Подъехав к полю, он выскочил из машины и побежал по вязкому бугристому полю к самолету. Туда же бежали все, кто находился в это время на аэродроме. Летчик, вцепившись руками в штурвал, сидел под стеклянным колпаком «фонаря» и бессмысленно глядел перед собой ничего не видящими глазами, в которых застыл смертельный, леденящий ужас. Его вытащили из кабины. Сняли с головы шлем. Сороку поразил контраст совершенно бескровного бледного, словно белое полотно, лица и огненно-рыжих волос. Летчик молчал, взгляд застыл, остекленел, тело била мелкая дрожь. На окружающих он практически не реагировал. Сорока посадил парня к себе в «Волгу», привез на виллу, налил стакан водки и заставил выпить. Летчик пил жадно, постукивая о дрожавший стакан зубами, и по мере проникновения жидкости внутрь начал приходить в себя. Дрожь прошла, страх в глазах отступил. Взгляд обрел смысл. Постепенно он отошел от шока, начал говорить. Капитан. Зовут Константин. Это был его последний вылет. На следующий день ему предстояло улетать в Москву на учебу в академию.
О ЧП незамедлительно сообщили в Кабул, вызвали специалистов по обезвреживанию бомбы. Вокруг самолета установили охрану. Капитана забрали в Кабул, «Сушку» разобрали и увезли, бомбу ликвидировали. На этом инцидент был исчерпан, и больше о судьбе летчика Николай Сорока ничего не слышал.
– Для поддержки операции с воздуха, когда требовалось разрушать укрытия, вырубленные в цельной скале, вызывали дальнюю авиацию из Союза. От их действий духи страдали больше всего. Правда, бомбить Джавару было делом нелегким. Сказывалась близость границы с Пакистаном. При нарушении воздушного пространства пакистанские ПВО сразу начинали интенсивный огонь. Да и самолеты F-16, которые базировались вдоль границы, не дремали. Все хорошо помнят их уроки – мгновенные удары с последующим уходом на свою территорию. В таких полетах выручало тесное взаимодействие с нашей истребительной авиацией, базировавшейся на афганских аэродромах. По команде они взлетали, пристраивались к «дальникам» и сопровождали их до объектов удара. Пока одни работали над целью, другие прикрывали их от возможных атак F-16.
