Милтон Шульман - Поражение на западе. Разгром гитлеровских войск на Западном фронте
Наряду с формированием фольксгренадерских дивизий верховное командование предпринимало отчаянные попытки по реорганизации и усилению дивизий, вырвавшихся к границам Германии. Из бойни во Франции спаслось около 300 тысяч человек, но в большинстве своем они отступали группами, отрезанными от своих формирований, и теперь предстояло привести эти растерянные толпы в боеспособное состояние. В районы переформирования отправляли представителей дивизионных штабов, наделенных полномочиями вербовать в свои части любых неприкаянных немецких солдат. Штабной офицер 17-й танковой гренадерской дивизии СС представил великолепный отчет о своей деятельности. Прибыв в Нормандию всего за несколько дней до вторжения союзников, эта дивизия не раз терпела поражения. Союзники гнали 17-ю танковую гренадерскую дивизию СС от Сен-Ло до Меца, затем она получила приказ двигаться в Саар, в Мерциг на переформирование.
«В Мец прибыли лишь растерзанные остатки, – сообщал этот офицер. – Никакими словами невозможно описать страдания и лишения, которые перенесла эта дивизия. Ни один человек, переживший отступление, никогда не забудет тот кошмар: невыразимые страдания, трусость, отчаяние, разрушения и смерть. Каждая деревня, каждая дорога, даже каждый куст оставили в его памяти неизгладимый след... В районе переформирования предпринимаются все возможные усилия, чтобы поставить дивизию на ноги. Все офицеры штабов, включая дивизионных командиров, бросились в Мец собирать войска. Офицеры получили инструкции стоять на перекрестках и хватать каждого проходящего мимо солдата, который не может сразу сказать, куда направляется. Один пример: стоя на перекрестке, я направлял солдат в расположение дивизии. Армейцы, недовольные тем, что их включают в эсэсовскую часть, пробирались окольными путями к другой дороге и снова натыкались на меня на перекрестке. Я опять направлял их в расположение дивизии. Эта карусель меня забавляла. Когда возникала надобность в противотанковых орудиях, офицер с несколькими тягачами наготове устанавливал пост на перекрестке и поджидал орудия, расчеты которых не были уверены в пункте своего назначения или в принадлежности к определенной части. Лошадей распрягали, расчеты сажали в поджидающие тягачи, и караван следовал в район переформирования...»
Еще одним источником пополнения ослабленной немецкой армии были деморализованные и озлобленные немецкие военно-воздушные силы. Несмотря на все старания покровителя люфтваффе рейхсмаршала Германа Геринга, ему пришлось отдать в отчаявшуюся армию тысячи крепких, нетерпеливых парней, ожидавших появления новых немецких самолетов. Летные училища Германии молниеносно лишились будущих пилотов, летчиков-наблюдателей, штурманов, связистов. Всех их бросили на запад спасать фатерланд. Вливаясь в укомплектованные соединения или спешно организовываясь в боевые группы под командованием армейских офицеров, они рвались в бой с пылом и решимостью юности. Хотя они были совершенно не подготовлены к своей новой роли – один батальон из четырехсот человек бросили в сражение после единственной пехотной тренировки, и их командир погиб, они отлично дрались, возмещая недостаток опыта отвагой и волей к победе. Это были лучшие людские ресурсы Германии: они еще не прошли через кровавую мясорубку, не испытали разочарования простых пехотинцев. Пока это не случится с ними, они будут грозным врагом и заставят союзные армии перейти с галопа на прогулочный шаг.
Немецкому военному флоту тоже пришлось внести свою немалую лепту, пожертвовав огромной частью личного состава гарнизонов портов на берегу Ла-Манша. Используемые в качестве пехотинцев и артиллеристов моряки сумели облегчить жизнь регулярной армии. Из тех же гарнизонов доили бойцов для народных пехотных дивизий. Военные моряки, как и военные летчики, воевали на суше до подхода армейских дивизий.
Кроме фольксгренадерских дивизий, рекрутов из люфтваффе и военного флота, верховное командование направило на передовую все свободные военные и полувоенные формирования. У этих тыловых или выполнявших гражданские обязанности частей общее было одно: они все носили ту или иную военную форму и были последним оплотом Германии. Они были слишком юны, слишком стары или слишком больны для выполнения любых обязанностей в зоне боевых действий, однако верховное командование уже не могло привередничать. Чтобы выковать щит на границах рейха, на наковальню бросили и эти тела.
Последняя составляющая немецкого воинства была бесконечно разнообразна. Достаточно будет нескольких примеров. На линии Зигфрида ожидали своей горькой участи «желудочные» батальоны, подобные тем, что составили «Дивизию белого хлеба» на острове Валхерен. Однако не только их вермахт сдернул с больничных коек. Необходимо упомянуть «ушные» батальоны. Чтобы попасть в такой батальон, новобранец должен был доказать, что он глух, потерял или повредил одно или оба уха, имеет проблемы с одним ухом и еще какой-нибудь незначительной частью тела, например потерял палец или страдает ригидностью суставов.
Трудности таких формирований были практически непреодолимыми. Устные приказы они понимали только после долгого и отчаянного жестикулирования. Инспектирование ночных патрулей превращалось в нервирующее и опасное мероприятие. Поскольку часовые ничего не слышали, то, когда в темноте кто-то неожиданно появлялся перед ними, они сначала стреляли, а потом пытались выяснить, кто нарушил их покой. В одном из «ушных» батальонов два патрульных сержанта были убиты именно таким образом после того, как часть приступила к боевым действиям. Потери от артиллерийских обстрелов также были необычайно высоки, так как люди не слышали звука приближающихся снарядов и бросались в укрытие слишком поздно.
Среди брошенных на передовую полувоенных формирований были такие, в которых бойцы были слишком старыми или слишком юными, чего прежде не наблюдалось. Гражданские полицейские, в основном мужчины сорока с небольшим лет, несколько недель проходили подготовку и вводились в бой везде, где возникала необходимость. Использовали и формирования службы оповещения о воздушном нападении. В одной из таких групп, отправленных на фронт в сентябре, из сорока человек младшему было 48 лет, а нескольким под шестьдесят. Пацанам из немецкого трудового фронта от 17 лет и младше, обычно занятым на дорожных и строительных работах, выдавали винтовки с патронами и тоже отправляли на передовую.
То, что этому воинству удалось сдержать союзников на границе Германии, – поразительное свидетельство способности к выживанию немецкого Генерального штаба и силы духа народа, защищающего границы своей родины. Однако не приходится сомневаться в том, что этот рубеж невозможно было бы удержать, если бы не колоссальные снабженческие проблемы союзников, узлы обороны линии Зигфрида и погодные условия. По словам генерала Эйзенхауэра, «дожди не прекращались по всему фронту, проселки превращались в болота, ограничивая бронетанковые операции и движение транспорта».
Нельзя также забывать о том, что для формирования этих войск немецкому верховному командованию пришлось ослабить и без того истощенный немецкий военный флот, оставить всякую надежду на возрождение некогда могущественных люфтваффе и пожертвовать быстро сокращающимися людскими ресурсами военной промышленности. После этих мер остались только глубокие старики, мальчишки и квалифицированные рабочие.
Наплыв плохо обученных и больных людей неизбежно вел к серьезному упадку боевого духа немецких вооруженных сил на западе. Хотя дисциплина въелась слишком глубоко, неуклонно росли депрессия, недовольство и безнадежность. Будущее Германии виделось во все более мрачных тонах. Хотя стабилизация Западного фронта замедлила наступление союзников, остановить его не удалось. Вдоль всего фронта союзные армии наносили ограниченные удары, улучшая свое тактическое положение и лишая измученных немцев возможности отойти на отдых или переформирование.
Дневник сержанта 712-й пехотной дивизии, противостоящей британцам в Голландии, дает представление о том, что пришлось испытать немецким солдатам в тот относительно спокойный период:
«13 сентября 1944 г. Около Бата истребители-бомбардировщики расстреляли автоколонну. Мы перевязываем раненых и отправляем их обратно. Мертвецов пришлось оставить на улице, так как истребители-бомбардировщики стреляли по всему, что движется. Некоторые мертвецы так изуродованы, что опознать их невозможно. Один из наших повесился. Ночью британцы сбрасывают осветительные ракеты и атакуют истребителями-бомбардировщиками. Мы в аду...
25 сентября 1944 г. Прошли около сорока пяти километров. Все смертельно устали.
26 сентября 1944 г. На нас нет сухой нитки. Батальон шлепает по размокшей дороге.
