Григорий Брейгин - Расследование продолжается
— Неплохая! — согласился Павлухин. — Две серии одновременно? Тогда вы вернулись домой в одиннадцать.
— Нет, чуть пораньше. Меня вызывали в контору… после того как сторож обнаружил взлом.
— Ваш сын в это время находился дома?
— Виктор был дома. Спал, когда мы пришли.
— Борис Борисович, вы не против, если мы с ним побеседуем?
— Разумеется. Сейчас я позвоню.
— Мы подождем. — Павлухин развернул лежавшую на столе газету. Дёма невозмутимо курил, глядя в окно. Думал. По Перовскому РОМу все еще «висели» злополучные кражи. Кропотливые поиски в Калгане и Песчаном ни к чему не привели. Возникшая было версия о причастности к преступлению сторожа Фоля вскоре отпала: сторож оказался простым пьяницей, и только. Нападение на таксиста и появление подозрительного капитана на голубой «Волге», возможно, имели какое-то отношение к кражам. В колхозе имени Свердлова не оказалось жителей, ожидавших в гости капитана авиации. Однако связать все события в единую цепочку не удавалось: не хватало фактов. Преступники ускользали, а тут еще случай с пистолетом… В комнату вбежал паренек.
— Ты звал меня, папа?
— Звал. А ты почему не здороваешься?
— Здравствуйте! — смутился паренек.
— Присаживайся, Витя, — сказал Павлухин, — ты прямо из школы? Ну, как там у вас дела? Как учишься?
— Да так, — Виктор улыбнулся, — ничего, по-разному.
— В девятом интереснее учиться?
— Чем же интереснее? Одинаково… Скорей бы кончить школу.
— Еще успеется. Ты, кажется, комсомолец? У нас к тебе важное дело.
— Ко мне?
— К тебе, — серьезно подтвердил Павлухин. — Мы из уголовного розыска… Майор Павлухин, старший лейтенант Дёма. Ты должен нам ответить на несколько вопросов. Давай договоримся сразу — говорить только правду.
— Я ничего не знаю, — поспешно сказал Виктор. Он был заметно взволнован.
— Не спеши, — все так же серьезно продолжал Павлухин. — Расскажи нам, что ты делал в субботу.
— И поподробнее, — оторвался от окна Дёма.
— Пожалуйста… если хотите, — Виктор дернул плечом, — после школы пришел домой, пообедал. Потом заскочил Марат… с ним поболтали.
— Уроки совсем не учит… совсем от рук отбился, — вставил Наконечный.
— Так то в субботу… Потом Марат ушел, мы сели ужинать… потом мама с папой в кино собрались… вот и все. Я бы тоже пошел, да голова разболелась.
— Что-то из области фантастики, — сказал Дёма, — не пойти посмотреть «Кто вы, доктор Зорге?» из-за какой-то головы… Когда мне было пятнадцать-шестнадцать, я бегал в соседнее село за десять километров, не пропускал ни одной картины.
— Я сразу же лег в постель. Даже читать не мог.
— Правда, он жаловался, — подтвердил Наконечный.
— Сразу в постель? Нехорошо, Виктор! Мы ведь решили говорить только правду. Ты перед началом сеанса подходил к клубу?
— Нет.
— Тебя видели!
— Никто меня не видел.
Майор нахмурился. Этот парнишка с цыплячьей шеей слишком много лгал. Обманул продавца, когда сказал, что покупал для отца три пачки «Беломора». Продавец вспомнила, что Виктор с Маратом выбрали еще ремешок для часов за шестьдесят четыре копейки и она дала им сдачу с десятки. В учительской Виктор утверждал, что ему кто-то подсунул папиросы в парту…
— Ты где брал деньги?
— У меня были… случайно нашел на дороге.
— Марат признался, что ты показывал ему еще двадцать пять рублей.
— Ничего я ему не показывал, — буркнул Виктор.
— Ты совсем заврался, — закричал Наконечный. — Откуда у тебя деньги? Говори или я… ты их украл?
— Не крал я, — щеки Виктора сделались пунцовыми, — не крал я никаких денег, оставьте меня, — он бросился к дверям, но майор остановил его.
— Ну хорошо, хорошо, — Павлухин провел ладонью по узким вздрагивающим плечам подростка, — оставим деньги, успокойся.
Старший лейтенант, подперев по привычке подбородок руками, неодобрительно смотрел на истеричного юнца. Наконечный-младший не вызывал в нем никаких симпатий: Дёма не любил слизняков.
Виктор поправил растрепавшиеся волосы.
— Минутку, мальчик, — Дёма взял Виктора за запястье и отогнул пальцем манжет куртки. — Вот, пожалуйста, новенький ремешок.
Бухгалтер растерянно заморгал глазами.
— Ремешок… часы… откуда?
— Часы он тоже нашел на футбольном поле, — насмешливо бросил старший лейтенант, — а ну, снимай! Совершенно новенькие часики… новенький «Сатурн»… «Сатурн»?!
Дёма вытащил из кармана ножичек и вскрыл крышку часов.
— Я не верю своим глазам, — изменившимся голосом сказал Дёма, — взгляните на номер, Олег Петрович!
— Нет… это невозможно! — воскликнул Павлухин, — просто невероятно! Часы украдены из калганского магазина!
* * *— Попросил, открой… уже поздно было. В воскресенье у меня народу много, торговал больше чем до шести, до семи торговал. Потом закрыл на крючок, стал деньги считать. Кацо, открой, говорит, пару полбанок надо. Я говорю, закрыто, а он — совесть, говорит, у тебя есть, брат из армии пришел. — У продавца, чернявого парня с усиками, был испуганный вид. — Что же делать теперь, товарищ майор… Столько денег, никто мне не поверит.
— Как выглядели преступники? — Павлухин испытующе смотрел на продавца.
— Среднего роста оба… маски черные… один смуглый такой, с усами. Зашел ко мне за прилавок… если, говорит, шевельнешься, торгашья душа, и маузером вертит под носом.
— Маузером?
— Ствол такой длинный. В кино показывают.
— Олег Петрович, — Дёму словно иголкой кольнули, — это мог быть…
— Пистолет Марголина, — закончил за него Павлухин, — возможно… Скажите, — он вновь повернулся к продавцу, — а еще вы ничего не заметили, примет каких-нибудь?
— Не заметил…
— Татуировка на руках? — подсказал Дёма. — Шрамы?
— Не заметил, — упавшим голосом сказал продавец.
— Та-ак! — протянул Павлухин. — Дёма, осмотри с понятыми помещение. А почему на полу разбитое стекло?
— Они пили. Закрылись снова на крючок и выпили почти бутылку. Меня заставляли… за процветание торговли. Я б им выпил… если бы не пистолет! Потом один трахнул бутылку об печку. Обойдемся, говорит, без визитных карточек.
— Вот, Олег Петрович, — Дёма подал Павлухину бутылочный осколок, — очень хороший отпечаток пальцев.
— Ага! — обрадовался Павлухин, — значит, все-таки без визитной карточки не обошлось… Шутники, однако!
— Все смеялись, товарищ майор. Ты, говорят, торгаш, не горюй. Государство беднее не будет, а нам мелочишка пригодится на карманные расходы. Всю выручку забрали, паразиты!
— Еще что взяли?
— Остальное — пустяки… ну, коньяк. И еще усатый взял две пачки сигарет… копейки.
— Могу держать пари — он взял сигареты «Прима», — с ударением на последнем слове сказал Дёма.
— Да… но откуда вам известно? — растерялся продавец.
— Мой друг обладает даром предвидения, — усмехнулся Павлухин.
Продавец не знал, в какую сторону скрылись грабители. Уходя, они приказали ему оставаться в магазине. Когда он выбежал на улицу, от остановки тронулся автобус.
* * *Майор Павлухин подошел к окну. Наступала осень. Присмиревшие березки покорно роняли желтые листья. Было тихо и солнечно. Майор вдруг вспомнил, что ему так и не удалось выбраться за город. Хорошо бы вот в такой день побродить где-нибудь в лесу с фотоаппаратом, ни о чем не думая. Впрочем, последнее, наверное, не удастся. Все равно на душе будет неспокойно, и мысли все равно будут возвращаться к этим неуловимым, скользким, как угри, преступникам. Их было двое, и их уже знали. Имя Игната Лисика назвал Виктор Наконечный. До ареста Лисик работал в совхозе «Восток» и жил недалеко от Наконечных. Виктору нравился бесшабашный, никого не боявшийся парень. Игнат часто катал его в машине и даже давал покрутить баранку. Однажды вечером Виктор неожиданно столкнулся с Лисиком на краю села и тот подбил его выкрасть пистолет. За пистолет Игнат дал ему часы и сорок рублей денег.
Кондуктор Бровко показала, что на остановке «Магазин» примерно в семь тридцать в автобус вошли двое. Один держал под мышкой объемистый портфель из крокодиловой кожи. Она это хорошо запомнила, так как пассажиров было мало. На первой же остановке эти двое почему-то вышли, хотя брали билет до города. Ей были предъявлены фотографии, и она сразу указала на Лисика и Счастливчика. Сделанный запрос в Челябинск подтвердил, что Игнат Лисик у своего дяди не появлялся. Кольцо замкнулось, но преступники по-прежнему находились на свободе, имели оружие и поэтому были особенно опасны.
— Олег Петрович, — в кабинет вошел помощник дежурного лейтенант Вешкур, недавно окончивший школу милиции. Новенький мундир поблескивал начищенными пуговицами, жестко поскрипывала портупея. Выражение лица у лейтенанта было значительное и строгое, как у заговорщика, — этот гражданин к вам… по вашей линии.
