Роджер Мэнвелл - Июльский заговор. История неудавшегося покушения на жизнь Гитлера. 1943-1944
Попытки Белла добиться более конкретного ответа от американского посла в Лондоне тоже не принесли успеха. Тогда, не отказываясь от всего, что было сказано им и немецкими пасторами, епископ Белл 10 марта 1943 года выступил в палате лордов и предъявил свидетельства, как он это назвал, реальности существования оппозиции в Германии. Он отметил, что для проведения этой оппозицией активных действий ей необходимы поддержка и одобрение союзников.
Менее чем через месяц Бонхёффера арестовало гестапо.
2
Причиной холодного приема, оказанного в Лондоне инициативам Бонхёффера и Шёнфельда, стали события почти двухлетней давности. Уже начинала проявляться причудливая смесь характерных особенностей немецкого движения Сопротивления, которая в итоге сдерживала их действия. Нельзя забывать, что они были заговорщиками, и то, чем они занимались, являлось самым настоящим предательством. Эти люди стали участниками заговора, имевшего целью свержение главы государства, лидера, которому все граждане, одетые в военную форму, приносили клятву верности. Для людей подобных Бонхёфферу акт насилия, который он одобрил и для осуществления которого работал, после долгих и мучительных размышлений был принят как необходимость во имя духовности, религии, Бога. Но так было не для всех участников движения.
Осенью, зимой и ранней весной 1939–1940 годов, в период напряженного ожидания, последовавший за оккупацией Польши и объявлением Британией и Францией войны Германии, активность лидеров Сопротивления в церкви, гражданских ведомствах и армии была довольно высока. Среди первых, предпринявших шаги к мирным переговорам между противниками, был друг и коллега Бонхёффера, юрист-католик доктор Иозеф Мюллер из Мюнхена, входивший в число заговорщиков, сплотившихся вокруг генерала Остера. Доктор Мюллер был другом кардинала Михаэля фон Фаульхабера, мюнхенского архиепископа, который бесстрашно проповедовал против нацизма. Доктор Мюллер не делал секрета из того факта, что он полностью разделяет отношение кардинала к Гитлеру. Через кардинала он имел доступ в Ватикан. После объявления войны Остер вызвал его в абвер и зачислил на военную службу. В октябре Мюллер уехал из Германии, чтобы приступить к работе в Риме, где ему предстояло в течение трех лет поддерживать прямые контакты с Британией[5].
К концу месяца он уже добился некоторых результатов благодаря друзьям в Ватикане, которые от его имени обратились к британскому посланнику при папском престоле сэру Фрэнсису д'Арси Осборну. Тогда ответ был благоприятным, с оговоркой, что Гитлер и его режим должны быть устранены, и тогда Британия сможет вести переговоры с новым правительством Германии, свободным от всех связей с нацизмом. Сам папа Пий XII заявил, что готов выступить в качестве посредника между британским правительством и немецкой оппозицией. Мюллер поспешил сообщить новости в Берлин, где Донаньи, помощник Осборна в абвере, составил докладную записку, которая должна была воодушевить армейское командование на осуществление внезапного удара, о котором велась речь еще с мюнхенских событий 1938 года.
Успех не был достигнут. «Это не что иное, как предательство своей страны, – объявил Браухич, командовавший вооруженными силами. – Почему я должен на это идти? Это будет акт, направленный против народа Германии. Все немцы за Гитлера». Тогда заговорщики обратились к начальнику штаба генералу Гальдеру, который и сам участвовал в Сопротивлении. Говорят, что Гальдер в смятении даже прослезился, но решил, что нарушение присяги, данной им Гитлеру, не может быть оправдано. Оба генерала предпочитали саботировать политику Гитлера традиционным, доступным для Генерального штаба образом – возражать против его воли (разумеется, насколько это было в их силах), утверждая, что его желания технически невыполнимы.
Группа активных заговорщиков, возглавляемая Остером, состояла из воистину выдающихся личностей. Помимо Дитриха Бонхёффера в нее входил его брат Клаус Бонхёффер и их зять Ганс фон Донаньи[6]. Еще одним агентом абвера, который оставался в движении Сопротивления до самого конца, был Ганс Бернд Гизевиус. Некоторое время он служил в гестапо. По его собственным словам, в 1940 году Остер «нелегально» вовлек его в абвер. Под прикрытием работы в генеральном консульстве Германии в Цюрихе он поддерживал регулярные контакты с Алленом Даллесом, представителем американской секретной службы в Швейцарии. Полковника (позже генерала) Ганса Остера коллеги считали человеком с большим сердцем и ясным умом, искренним и честным. Гизевиус утверждал, что Остер начисто лишен личных амбиций, но был непреклонным администратором, который говорил сам себе: «Я осуществляю связь». Он был сыном пастора и в 1940 году разменял свой пятый десяток. Любил ругаться и притворяться циником, однако разделял с товарищами, также занятыми в Сопротивлении, религиозные убеждения, служившие ему духовной опорой. Он выступал в роли координатора движения, особенно для его военного крыла, вместе с тем, очевидно, не знал Ульриха фон Хасселя, занимавшегося тем же в гражданском крыле движения, до весны 1940 года. Только тогда он узнал, что Хассель занят поиском других подходов к британцам.
Хассель был патрицием по рождению и воспитанию, аристократом и интеллектуалом, избравшим дипломатическую карьеру. Он был послом Германии в Италии до 1937 года, когда его несогласие с политикой Риббентропа привело к увольнению и отставке. Его знаменитые дневники, которые он некоторое время прятал в чайной коробке, зарытой в саду его дома в Эбенхаузене (Бавария), являются бесценным источником информации о заговоре, который он полностью поддерживал. После отставки он занял должность, которая позволяла ему относительно свободно ездить по разным странам. Он должен был докладывать об экономической ситуации в странах Европы и посему регулярно посещал Швейцарию, Италию и оккупированные Германией страны, где поддерживал контакты с людьми, симпатизирующими или поддерживающими заговор. По словам Гизевиуса, этот человек обладал острым чувством юмора и дипломатической тактичностью.
В ноябре 1939 года на Хасселя неофициально вышли сами англичане. Старый итонец Дж. Лонсдейл Брайанс, член лондонского Брукс-клуба[7], человек, много путешествовавший и завязавший дружеские контакты со многими европейскими дипломатами, задумал прекратить войну, которая, по его мнению, не нужна была никому, кроме Гитлера. Воспользовавшись знакомством с министром иностранных дел лордом Галифаксом, он предложил неофициально обсудить этот вопрос с интеллектуальной элитой Германии на нейтральной территории. Обнаружив, что министр иностранных дел проявил заинтересованность в информации о потенциальном подпольном движении в Германии, Брайанс взял дипломатию в свои руки и в октябре устроил себе поездку в Рим. Там его попытки связаться с немецкими антифашистами привели к случайной встрече в кафе с молодым человеком, которого он вначале принял за американца, но оказалось, что это итальянец по имени Детальмо Пирцио-Бироли, собиравшийся жениться на дочери Хасселя. После нескольких обстоятельных бесед Пирцио-Бироли сообщил, что его будущий тесть участвует в движении Сопротивления, и даже сообщил Брайансу его имя, оговорив, что его не узнает никто, кроме лорда Галифакса. Итальянец также передал Брайансу письменное заявление для лорда Галифакса, в котором было сказано, что Хассель будет счастлив, если контакт будет установлен от его имени.
Брайанс сразу вернулся в Лондон. Новый год еще не наступил, и, преодолев некоторые трудности, он сумел устроить для себя 8 января вторую встречу с Галифаксом. Лорд внимательно прочитал документ и, тяжело вздохнув, сказал: «Сложное это дело!» Он явно сомневался в целесообразности ведения переговоров даже с Хасселем и даже почти процитировал Вансит-арта, заявив: «Я сомневаюсь, остался ли еще хотя бы один хороший немец». После длительных размышлений он позволил Брайансу вернуться на континент, на этот раз с официальной миссией, чтобы установить прямой контакт с Хасселем, которому было присвоено кодовое имя Чарльз. Встреча состоялась 22 февраля в Швейцарии на горном курорте Ароса, где, как надеялся Хассель, он скроется из поля зрения гестапо, которое в Швейцарии проявляло повышенную активность. Старший сын Хасселя страдал от астмы, и это стало формальным предлогом для поездки.
Брайанс был очарован Хасселем, которого описывал как «высокого, гибкого, моложавого, необычайно похожего на англичанина человека. В его манерах почти мальчишеская откровенность сочеталась со спокойной энергией, которая проявлялась и в его голосе, и в походке». В дневниках Хассель называет Брайанса «мистер Икс». Он явно был впечатлен англичанином, и после ряда бесед, когда они гуляли по заснеженным склонам вокруг деревни, он дал ему послание для Галифакса, в котором изложил взгляды его круга на основу мирного урегулирования между Германией и Великобританией после смещения Гитлера. В первую очередь он хотел получить от лорда Галифакса хотя бы какие-нибудь письменные гарантии доброй воли и возможного сотрудничества.
