Владимир Лакшин - Солженицын и колесо истории
Необходимо еще разыскать из печати хоть полуфразу из того, что говорил о повести Н.С, хотя бы по газетному изложению (помните, о «человеческом в нечеловеческих условиях», о партийных позициях автора). Das ist sehr wichtig[60]. В крайнем случае снимите мою фамилию в ваших двух случаях (вообще – не более одного) и цитатните из моего интервью («Я никогда не забуду» и т. д.).
Кажется, у Сергованцева же было нечто вроде противопоставления «активной» позиции шолоховского Соколова «пассивности» Ив. Д-ча? Я все ждал, что вы и этот гвоздь вобьете в гробовую крышку над статьей «Октября».
Еще я, может быть, поймаю вас по телефону. А покамест, всего вам доброго, мой юный, мудрый и благородный соредактор и друг.
Обнимаю вас
А. Твардовский.
P.S. Я почти ничего не подчеркивал из мелочей письма, не хотелось, да и рукопись еще вами не вычитана.
А.Т.».
4. XII. 1963
<…>
Вечером я был в ЦДЛ на собрании секции критики. Потом ужинали небольшой компанией – В. Войнович, И. Kpaмов, Ф. Светов[61] и я. Вышли на улицу, и в двух шагах от подъезда вижу – какой-то высокий парень в скособочившейся шляпе бьет пожилого человека. Оба, похоже, пьяные. Я подошел, хотел остановить. Парень повернулся ко мне и, нагло глядя в упор, стал выкрикивать: «А, это ты, Лакшин! Я знаю, ты обо мне написал, но мы с тобой еще посчитаемся…» Тут же подошли Светов, Войнович. Он еще некоторое время, отстав от старика, шел за нами, грозился, махал руками, пока не получил оплеуху. Ему явно хотелось скандала, хотелось вступить в драку. Неужели это кто-то из задетых мною критиков – оппонентов Солженицына? Но кто?
И откуда ему известно о статье? Она была в руках у считанных лиц…
12. ХII.1963
<…>
Сегодня вышла «Литгазета» с редакционной статьей «Пафос утверждения, острота споров», где есть попытка поставить под сомнение нашу публикацию писем о рассказе Солженицына.
Из статьи «Пафос утверждения, острота споров»(«Литературная газета», 12 декабря 1963 г.) «В обозреваемых нами журналах «сошлось» сразу несколько материалов, посвященных произведениям А. Солженицына. О них говорится в упомянутой статье А. Овчаренко. Журнал «Подъем» (№ 5) опубликовал статью В. Бушина «Герой – жизнь – правда», в которой рассматриваются как сильные, так и слабые стороны творчества писателя. Критик, решительно споря с концепцией «праведничества», проявившейся в рассказе «Матренин двор», ратует за подлинных героев, героев-борцов, не склонных смиряться с несправедливостью и злом. «Без них-то и не стоит село. Ни город. Ни вся земля наша».
Между прочим, не так давно на страницах печати (в том числе и в «Литературной газете») произошел обмен мнениями по поводу последнего рассказа А. Солженицына «Для пользы дела».
Редакция «Нового мира» также сказала свое слово в этой полемике, опубликовав в очередной книжке (мы имеем в виду десятый номер, недавно поступивший к читателям и потому не вошедший в наш октябрьский обзор) три читательских выступления, посвященных рассказу.
Думается, нет особой нужды обстоятельно повторять то, что уже было сказано редакцией «Литературной газеты» (№ 126) и об обличительном пафосе рассказа, направленном против бюрократизма и чиновничества, пафосе, заслуживающем поддержки, и о серьезных недостатках произведения – они были подробно рассмотрены в статье Ю. Барабаша («Литературная газета», № 105) и в письме Н. Селиверстова (№ 126).
Хотелось бы только подчеркнуть, что редакция «Литературной газеты», как известно, предоставила возможность для высказывания на своих страницах различных мнений о рассказе А. Солженицына, считая естественным долгом выразить в заключение и свою собственную точку зрения. Очевидно, редакции «Нового мира» такой способ обсуждения представляется излишне демократическим. Опубликованные ею письма безоговорочно хвалят рассказ и единодушно обрушиваются на автора критической статьи в «Литературной газете».
Разумеется, возможности журнала захвалить напечатанное в нем произведение поистине безграничны. Но надо ли говорить, что достигается это, как правило, дорогой ценой – ценой утраты чувства объективности, чувства меры.
У нас нет никаких оснований сомневаться в искренности авторов опубликованных «Новым миром» писем, статей. Странно лишь, что, отбирая письма, редакция не сочла возможным не только опубликовать, но даже упомянуть о наличии и таких читательских отзывов, в которых содержатся критические высказывания в адрес рассказа. Трудно предположить (и почта «Литературной газеты» подтверждает это), что в редакцию «Нового мира» пришли только письма, превозносящие рассказ…
В этой связи хочется сказать следующее. Любая редакция ответственна не только перед читателем – она несет моральную ответственность и перед писателем, произведения которого публикует. Святой долг редакции – помогать писателю, обращать внимание на его слабости, способствуя их преодолению. Подытоживая разговор о выступлении «Нового мира» по поводу рассказа А. Солженицына, стоит напомнить, что истинное уважение к писателю исключает всякую снисходительность к его творческим слабостям и ошибкам».
<…>
Рукопись статьи о Солженицыне горячо обсуждается в кабинетах редакции. Главные упреки – не обидел ли я «придурков» и Цезаря Марковича как выразителя настроений интеллигенции. Выслушивал нарекания в этом смысле.
17. XII.1963
С Кондратовичем были у К.А. Федина в Лаврушенском. Воспоминание об этом нашем «странном члене редколлегии», как называет его иногда Твардовский, всплывает у нас по случаям особым и редкостным. Сам он в этом качестве проявляет себя мало – регулярно получает для чтения верстки и лишь изредка присылает записку с какими-нибудь ничтожными корректорскими поправками, пропустили запятую или лишнюю поставили, но никогда не высказывается (на всякий случай!) по существу. Его надо «приводить к присяге». В данном случае необходимо было, по совету Твардовского, согласовать текст нашего обращения в «Литгазету» о читательской почте в связи с Солженицыным.
Константин Александрович прочитал письмо, собственноручно поставил одну пропавшую при перепечатке кавычку и отпустил нас с миром.
Пока мы сидели у него в кабинете, с картинами по стенам и всяким антиквариатом, он расспрашивал о Солженицыне. Я попытался объяснить ему, что наше обращение в газету существенно, поскольку мошенничество вокруг читательских писем становится дурным обыкновением: не стесняются самой грубой фальсификации.
««Институт читательского мнения» в «Литературной газете», мне тоже показалось, ведется сомнительно», – солидно подтвердил Федин.
<…>
23. XII.1963
<…>
Вечером 23.XII мы с Александром Трифоновичем поехали к Маршаку.
С. Я. «пропел» нам свое предисловие к английскому изданию «Теркина». Потом ужинали, разговаривали.
Маршак рассказал со слов своего сына Элика, инженера. Он знает директора «почтового ящика», прототип Хабалыгина у Солженицына; так этот «персонаж» оправдывался у зам. министра: «Солженицын все обо мне выдумал, вовсе я не такой, и бородавки у меня нет».
<…>
26. XII.1963
Напечатано редакционное письмо. Читатели приняли наши объяснения с восторгом – звонили в редакцию, благодарили, что мы осадили «Литгазету». Оказывается, никакими демагогическими «примечаниями» обмануть публику уже нельзя.
Из письма в редакцию «Литературной газеты»(26 декабря 1963 г.)
«…Редакции журнала, по существу, предъявлено обвинение в фальсификации мнения читателей. Это вынуждает нас дать справку о почте журнала, посвященной рассказу А. Солженицына.
В связи с рассказом «Для пользы дела» редакция «Нового мира» получила всего 58 писем. Многие из них представляют собой, по существу, большие статьи в десять и двадцать машинописных страниц, с подробной и основательной аргументацией. Авторы 55 писем, три из которых опубликованы нами, решительно поддерживают рассказ Солженицына и полемизируют с его критиками.
Только в одном из 58 писем (Н.Л. Марченко, станция Удельная Московской обл.) высказывается отрицательное отношение к рассказу Солженицына. Впрочем, в этом письме ни слова не говорится о самом содержании рассказа, его теме, его героях. Очевидно, для автора это лишь повод высказаться против творчества Солженицына в целом. Н.Л. Марченко считает вредным делом публикацию произведений этого писателя вообще.
Мы не считаем возможным цитировать это письмо потому, что оно написано в недопустимо оскорбительном по отношению к советскому писателю тоне, но в любой момент готовы предоставить его для сведения редакции «Литературной газеты».
Мы признаем справедливым требование «Литературной газеты» объективно анализировать читательскую почту, давать представление о различных мнениях читателей, указывая хотя бы на количество писем, поддерживающих ту или иную точку зрения. «Новый мир» предполагает учесть это при будущих публикациях материалов «Трибуны читателя». Хотелось бы, чтобы и сама «Литературная газета» следовала этому правилу.
