Гуго Глязер - Драматическая медицина. Опыты врачей на себе
В медицине эксперимент сначала проводился только на животных, и лишь неправильно понятая любовь к ним может не признавать значения этих опытов для медицины, служащей человеку. Опыты на человеке проводились редко. Все же иногда появлялась необходимость испытать, например, новый прививочный материал или лекарство, представлявшееся особенно ценным, и проверить его на человеке, прежде чем передать для применения. Это происходило чаще всего тогда, когда нужно было спешить и средство было необходимо для медицины.
Никто не знает, что пережил в душе тот или иной врач, прежде чем пришел к заключению, что его опыт окончится благополучно. Число врачей, отважившихся на опыты на себе, очень велико. Как велико оно в действительности, мы не узнаем никогда. Ведь в истории медицины известны только опыты, которые имели то или иное значение. Опыты на себе охватывают все ветви медицины, и вполне понятно, что учение о заразных болезнях и бактериология занимают в них первое место. Это, правда, не самая старая группа, но на протяжении десятилетий самая важная, так как здесь речь шла о незримых врагах человека, против которых со времен Пастера, Коха и Эрлиха вели борьбу, и часто борьбу до конца. Именно в этом ряду стоит на первом месте знаменитейший опыт врача, произведенный им на себе: опыт Макса Петтенкофера, который проглотил холерные бациллы.
Все время развития бактериологии ознаменовалось множеством опытов, множеством героических поступков, не всегда оканчивавшихся победой науки и часто стоивших жизни врачу, решившемуся на такой опыт. Достаточно напомнить о сыпном тифе или о желтой лихорадке. Ни обе эти страшные болезни, ни холера, ни чума, не испугали врачей и не удержали их от опытов на себе. Они проглатывали не только культуры бацилл, но и выделения больных; они ложились в еще теплую постель, с которой только что сняли тело умершего от чумы; они надевали его рубашку, испачканную кровью и гноем; они не страшились ничего, лишь бы раскрыть загадки заразных заболеваний и побороть эти болезни. Многие из них ныне уже не страшны. Это главы, принадлежащие прошлому. Но опасные инфекционные болезни еще существуют, и поэтому нельзя сказать, что время опытов на себе, которые должны будут проводить врачи, борющиеся с инфекциями, миновало.
Раньше чем борьба с инфекционными болезнями, в хирургии началась борьба против боли. Ее тоже можно было вести только при помощи опытов на себе. Пока не изобрели наркоза, несчастные, которые доверялись ножу хирурга, испытывали неописуемые боли, и даже величайшее искусство врача не избавляло от этих страданий. Но врачи, которым мы обязаны открытием наркоза, испробовали его на себе. Только после того, как они внезапно падали на пол в бессознательном состоянии, надышавшись паров определенных веществ, люди узнали, что врачи совершили нечто великое: открыли путь к обезболиванию при хирургических операциях.
Надо было рассказать также и о многих врачах, испытывавших действие ядов. Число их бесконечно велико, и многие ценны для практической медицины. Но действие ядов надо было изучать не только в эксперименте на животном, но и на человеке. Здесь возможен только опыт на себе. Этого требовали соображения этики, чувство ответственности, а часто нежелание попасть под суд. Опыты на себе, производимые врачами, принимавшими то или иное лекарство, вредное действие которого не было известно, относятся не только к истории. Они нужны сегодня и будут нужны завтра, а в лабораториях фармацевтических фабрик — это нечто само собой разумеющееся для работающих там врачей.
Так ряд опытов на себе проходит через все области медицины, через всю ее историю и особенно через последние десятилетия. Он тянется от наполненного цикутой кубка Сократа к змее Клеопатры, от эфирного опьянения до приема мышьяка в пищу, от воспроизведения смерти от утопления и до изучения смерти от повешения. Стремление врача делать научные наблюдения не прекращалось, даже когда он сам лежал больной в постели или знал, что пришел его последний час.
Умирание как опыт на себе — дальше уже некуда, и это имело место.
В июльскую ночь 1905 года великий терапевт Нотнагель, страдая спазмой сосудов сердца, когда ему стало ясно, что этой ночи не пережить, описал классическую картину тяжелейшего приступа грудной жабы.
Наше время ставит перед врачами новые вопросы, на которые они могут дать ответ, если будут наблюдать над собой, то есть на основании опытов на себе. Достаточно подумать хотя бы о высотных полетах и о том, что близко время, когда человек действительно направится к звездам. То, что врачи также и в этой области берут и готовы взять на себя, заполняет страницы золотой книги врачей, носящей название «Опыты на себе».
В основе этих опытов всегда лежит добровольность, собственное желание. Во времена, когда себялюбие грозит взять верх над всем остальным, полезно и радостно узнать о людях, бескорыстно отважившихся на поступки, о которых не могли знать, как они окончатся, но от которых ожидали пользы для человечества, для науки. И как велико утешение слышать, что такие люди не только принадлежали прошлому, они являются нашими современниками, и знать, что и завтра они будут на своих местах и откликнутся на свой внутренний зов!
Примечания
Все иллюстрации книги приведены в каталоге PHOTO (качество почти всех, на взгляд выполнившего OCR, не хуже, чем в книжном оригинале). Только относительно малая часть из них имеет сомнительную информационную ценность, типа фото комара анофелеса, плазмодиев или там платяной вши. Аналогичные фото можно легко найти во многих местах. Но большинство изображений представляют собой фотопортреты великих подвижников медицины. Наверное, и их можно найти где-нибудь в Интернете, однако для этого во многих случаях пришлось бы затратить значительный труд. Тем более, что нужно знать написания фамилий в оригинале; некоторые из написаний, правда, представлены в Большой медицинской энциклопедии (БМЭ).
В БМЭ (последнее, 3-е издание; 4-го уж, наверное, не будет), однако, отсутствуют упоминания о ряде исследователей, про умопомрачительные дела которых поведал Г. Глязер. Так, про французского доктора Антуана Клота, изучавшего чуму в первой трети XIX в. (его опыт приведен в «Вместо эпиграфа») ничего нет не только в специальной статье «Чума», но и во всех 30-ти томах. Похоже, что именно эксперимент доктора Клота, проделанный им в возрасте менее 30-ти лет, может быть назван наиболее самоубийственным из всех известных в истории медицины.
Память о тех исследователях стоит того, чтобы ради их портретов значительно увеличился объем полной электронной версии (в *.doc и с иллюстрациями).
К ВЕРСИИ В *.rtf ФОТОИЛЛЮСТРАЦИИ НЕ ПРИЛАГАЮТСЯ.
Сейчас многие, наверное, забыли, что первым врачом, побывавшим в космосе, был советский космонавт Борис Борисович Егоров (род. в 1937 г.).
Фото автора с обложки книги —!Glaser.jpg.
В Сети (даже на немецкоязычных сайтах) не удалось найти никаких существенных сведений и фотоматериалов о профессоре Гуго Глязере (кроме даты его смерти — 1976 г.). Приведенные ниже сведения взяты из книжного оригинала (1965 г.).
Данный труд Г. Глязера издавался на русском языке два раза (последняя публикация — эта — 1965 г.). Кроме того, в 1990 г. работу перевели на казахский язык (Глязер Г. Драматическая медицина. Опыты врачей на себе. Издание второе. Пер. с рус. Алма-Ата, Казахстан. 1990. - 255 с.).
Более сведений о переводах трудов Г. Глязера на русский язык не обнаружено, хотя в «Предисловии» (см. ниже) упоминается следующий:
Глязер Г. Исследователи человеческого тела от Гиппократа до Павлова.?
Необходимо иметь в виду, что приведенные ниже автором методы лечения многих заболеваний и соответствующие препараты в настоящее время устарели и заменены на более современные. Сходным образом расширились и даже изменились понятия о молекулярно-клеточных механизмах ряда патологий.
Любопытными, если не сказать странными, кажутся следующие факты, представленные профессором Г. Глязером как бы «между прочим». Часто испытывающие на себе всяких микробов, всякие токсичные препараты, яды, наркотики и другую дрянь доктора прошлых столетий в процессе опыта продолжали спокойно заниматься обычными делами: принимали и лечили больных, делали обходы в клинике и даже проводили операции. Запротоколировано, без оценок и эмоций, какое у этих докторов в процессе их «обычных дел» было самочувствие (нередко весьма плохое, если не сказать больше). Как вам нравится такая фраза о враче, изучавшем на себе эффекты инъекции кокаина в спинной мозг: «Утром он чувствовал себя очень плохо и лишь с большим физическим напряжением смог выполнить служебные обязанности: главным образом операции и перевязки».
Или еще: «Когда обход больных в отделении заканчивался, я внезапно почувствовал сильный жар и упал в обморок» (это доктор Пуркине между делом баловался камфарой в лошадиных дозах).
