Александр Лепехин - На Дедиловском направлении. Великая Отечественная война на территории Киреевского района
В начале декабря наши начали наступать от Тихоновской церкви, было видно как наши солдаты присаживаются, а затем опять бегут, затем опять присядут, а немцы отступали. Всё забирали из домов, везли всё подряд и зеркала и табуретки и стулья, вещи всякие. В дома заходили немцы и спрашивали солому. «Матка солёма, солёма». Думали для ночлега, а это были поджигатели. Отступая сжигали жилые дома. Жилую они сожгли, а наши выселки они не успели сжечь, наши пришли и их выбили. Их сразу выбили до Панина, они отступали без боя. Наши наступали, а немцы драпали. Под Покровкой между Жилой и Дедиловым подбили танк и бронетранспортёр. Командиру танка оторвало голову, он так и сидел в танке без головы. Погода была холодная, а на немцах одни фуражки, вот они шарфы, платки на голову намотают. За нашим огородом немцы бросили два грузовика один был гружен мотоциклами, другой награбленным барахлом.
Начальную школу я заканчивала в Жилой, а затем в Дедиловской школе. Вот Советская власть была молодец. Не успели немцы отступить сразу открыли школы. В нашем доме в Жиловских выселках. Значит когда наши пришли, в нашем и соседнем доме сразу открыли школы. В нашем доме учились 1 и 3 класс, а у соседей 2 и 4 класс. А вечером собирали молодёжь и проводили военную подготовку. А на следующий учебный год запустили Жиловскую школу. Которую разобрали после того как в 56 году запустили Дедиловскую среднюю школу. Жиловская школа была большая. Коридор и по обе стороны по два больших класса, а в мансарде жили учителя. Затем среднюю школу разместили на почте, в здании госбанка и в нарсуде. Вот так и учились.
Когда стал строиться Киреевск, это было в 53 году. Вот тогда и нарушили могилу Сурельникова. Гроб и тело было в хорошей сохранности, лежал как живой, ведь тут песок. И куда то его перезахоронили, а куда я не знаю.
У Жиловских выселок наших много погибло у 16 шахты, тех узбеков. А у Жиловских выселок летом 42 встала на привал наша конница, коней отпустили попастись, карабины сложили в пирамиды. Вдруг налетел немецкий самолёт и начал стрелять в них из пулемёта, пустая пулемётная лента упала прямо на крышу нашего дома. Погиб один солдат и его похоронили напротив нашего дома и даже была ограда, а когда тут начали распахивать его выкопали и захоронили на дедловском кладбище. А около Мухиной хоронили узбеков. Там была большая воронка от авиабомбы и чтобы не рыть могил их всех свезли из лощины от 16 шахты и захоронили в этой воронке. А после войны их перезахоронили на Дедиловском (Михайловском) кладбище, а уже в наше время их перезахоронили у кургана, что у Быковки.
Когда нас освобождали, наши солдаты были очень хорошо одеты в шапках ушанках, в белых полушубках, с автоматами, на лошадях. Все лошади были ободранные, от сёдел потёртости. Жалко их было.
Во время войны у каждого школьника было особое задание. Не смотря на то что мы были маленькие дети, чего там 3–4 класс, вот занятия в школе заканчивали и шли полоть свёклу и овощи всякие, собирать колоски. В летние каникулы все работали в колхозе, без разговору. Женщины, мужчины-инвалиды, ребята постарше все косили. Ребята работали наравне со взрослыми. Ставили женщина, ребёнок, женщина, ребёнок и т. д. Мы мелкие сено ворошили, затем сено собирали в стога. Старшие носили сено на носилках в стога, а мы за ними подгребали. Луг был скошен идеально, чистый. Дед Платон с большой седой бородой стога укладывал, а все ему подавали. Затем косили рожь пшеницу и опять вручную. Вязали снопы и свозили их на поле за Жилой и там складывали в адони. Снопы складывали кругом в несколько рядов колосьями во внутрь. А потом привозили молотилку и эти снопы развязывали и туда засовывали. Взрослые поднимали, развязывали снопы, а дети поправляли солому и сортировали зерно. Маленькие мешки затаривают, побольше эти мешки на телеги грузят. Все работали дружно и никто не ныл. Мы рано утром начинали работать со взрослыми, часов в 12 нас отпускали, ну мы домой там тоже дел полно. В Жилой, рядом с Докучаловыми был повешен буфер от вагона и по нему били железякой и все выходили на работу. И все делали безоговорочно. Никто не ныл никто не выл, устал, заболел. Все вместе работали и все вместе отмечали государственные праздники. Немца только отогнали, а 23 февраля в деревне уже собрали торжественный митинг. Молодежь была не избалованная, все старались, все учились. Очень трудно было с паспортами. Из деревни никого не выпускали. Но кто как мог их добывали и старались поступать в техникумы и в институты.
Мария Петровна Лепёхина была у нас пионервожатая, я училась в классе 6, время было голодное и в школу привозили хлеб по определённой пайке и на большой перемене нам давали этот кусок хлеба и мы ему были очень рады. Даже в самые трудные времена ощущалась забота правительства о подрастающем поколении. Это неоспоримо. Выборы у нас деревне были как праздник. 100 процентная явка. Это считали праздником все разодетые. Гармошки повсюду, а другой музыки не было. Ваш дедушка распрекрасный Андрей Петрович Чукаев, он был мужчина пробивной, предприимчивый, его звали Косяк. Он всегда на выборы организует буфет. Накупит голов говяжьих, наварит холодца. Со спиртзавода в Венёве кажется, привезёт бочку спирта-сырца. Мужики приложатся к холодцу и сырцу и настроение поднималось и веселье было большое. Праздники проходили очень хорошо.
Первое время трудодень деньгами не оплачивался. Это уж потом платить за него стали, а то всё натуральным выдавали.
Янтиков (зовут Зингер) Владимир Григорьевич (1928 г.р.)
Начальную школу я учился в Дедлово, а 1 сентября 1941 года я пошёл в новую школу в 7 класс. Начальная школа была на месте магазина у Пятницкой церкви. Я видел как церковь грабили. Площадь у церкви была как бы центральная в селе. Там был базар, коновязи, магазины. У реки, между церковью и магазином стоял дом двухэтажный, хороший подвал, первый этаж кирпичный, второй деревянный. Там была библиотека. Он сгорел в войну. Там же пекарня была. У дороги стояла часовня красивая, которую снесли в 70-е годы, когда расширяли дорогу. Мы ею все любовались, какое красивое было здание. Масленников бульдозером разворочал всё. В часовне и магазин был и керосином торговали, бочки стояли.
В школе на низу я проучился 4 класса в 5 пошёл в деревянную старую двух этажную школу. Ну 1 сентября 41 года пошёл в новую школу. Две недели проучились и нас в колхоз работать, лук собирать. В октябре месяце мы пахали у Михайловского кладбища. Сеяли озимые рожь. Было пасмурно, облачность низкая, и слышим за облаками стрельба идёт, а потом смотрим наш самолёт упал и рассыпался. Двухмоторный. Мы подбежали, лётчики готовы. Но он не взорвался ничего. Мы ещё потом из обломков портсигары делали. Лётчиков похоронили.
Когда немецкие танки пришли на Жиловские выселки, приехали наши танкетки (лёгкие плавающие танки), приехали и встали на дороге между Дедилово и Жилой. Командир выскочил забежал на бугор, его ранило в ногу, их с Жиловских выселок обстреляли. Танкетки наши постреляли, постреляли из крупнокалиберных пулемётов и уехали. Они поехали через Чайную в круговую, а за ними немцы поехали из Жилой сразу к школе по ул. Горького. Наши танкетки перехватили где правление «Зари» ну немцы все наши танки расстреляли. Так они и стояли подбитые, туда вся ребятня бегала пробку на поплавки с танкеток срезала. Наших раненых в больницу сразу. Немцы вернулись, их никто ничего. Люки открыты, шлемы сняты по рации разговаривают. Ну и уехали. Потом тут наши стали оборону занимать. Я никогда не забуду, тут радом с большаком в кювете окопы рыли и один молодой офицер, я тогда в званиях не разбирался, с автоматом и говорит: «Дойдут они недалёко, мы их попрём ещё». Потом числа 20 как началась канонада. У нас рядом с домом был деревянный мост через речку Моторку и шёл наш танк КВ и мост под ним обрушился, чего он там на телегу рассчитан был, а тут такая громила ну и он сел на брюхо. Немцы по нему били изо всех орудий, все огороды нам перепахали, до сих пор воронки видны. И мой отец, когда самая стрельба была вышел и стоял на улице и всё это видел. Ну КВ покрутился там внизу и уехал, ничего ему немцы так и не смогли сделать. Тут немецкие колоны техники пошли, машины, танки, был гололёд и чтобы машины не буксовали они подкладывали под колёса солому, когда кончились копны, они стали солому с крыш снимать, все крыши пораскрыли. Столько техники шло, аш дух захватывало. Потом немцы у Пятницкой церкви мост построили, чтобы ближе было ездить, а до этого пользовались мостом у мельницы, у Жилой. Дядь Миша был дьячок, хромой. Вот река встала, а нам чего ребятне, мы по льду на коньках давай гонять и немцы по нам из пулемёта как дали, мы в рассыпную.
Когда немец подошёл наши держали в новой школе оборону. Стреляли за будь здоров. Пулемёты около больницы. Когда немец пришёл тут такая канонада была. Немец шёл со всех сторон и с Жилой и с Киреевки. Немец прошёл уже дальше, а на Покровке всё бой шёл, немецкие самолёты бомбили позиции наших бойцов, всё выкуривали их. Они там держались пока патроны не кончились. Позиция хорошая, обзор со всех сторон. На Устье расстреливали наших пулемётчиков, вот здесь где сейчас новые дома, их 11 человек было, один во время расстрела упал до залпа, немцы не заметили и он ушёл к своим. Устье это место где река Олень впадает в Шиворонь. Вот внизу у воды со стороны Покровки держала оборону эта группа бойцов, билась до последнего не сдавались, поэтому их и стали расстреливать. Когда наши выбили немцев из Дедилова, он похоронил своих боевых товарищей.
