Федор Раззаков - Скандалы советской эпохи
Тренеры, руководители команд, естественно, равняются на Федерацию. И вот после покаянных клятв и заверений, «и башмаков не износив», руководители «Спартака» находят достойную замену в линии нападения выбывшему Ю. Севидову… в лице Виктора Понедельника. Понедельника, который в Ростове за короткий срок сменил несколько квартир и автомашин, дискредитировал себя, а теперь решил перебраться в Москву. Тем более подвернулась такая вакансия в столице!..
Хочется еще и еще раз напомнить о том, что в сложном деле воспитания не бывает мелочей. А главное – наш спорт нуждается не в пробивных форвардах, а прежде всего в настоящих людях, истинных спортсменах – таких, как Л. Яшин, Г. Хусаинов, В. Попенченко, Ю. Власов и многих, многих других».
Суд над Севидовым состоялся в Москве в конце февраля 1966 года. Ажиотаж был огромный: в зал набилось около пяти тысяч человек. Председателем суда был назначен молодой судья, так как назначенный до этого опытный судья от ведения процесса отказался (сказал, что дело шито белыми нитками). Суд продолжался в течение четырех дней, что вызвало очередное раздражение «наверху». Председателю суда позвонила куратор из ЦК КПСС и спросила: «Что это вы так долго возитесь с Севидовым? Дать ему высшую меру, и все!». Тот ответил, как на духу: «Не можем. У него в статье потолок – десять лет». – «Так давайте, какие еще вопросы?!» Судья так и поступил. Во время чтения приговора отец Севидова так был возмущен, что бросил свой партийный билет в лицо председателю суда.
Севидов отсидит половину срока. На свободу выйдет в 1970 году и уедет в Алма-Ату играть за тамошний «Кайрат», который в ту пору тренировал его отец. Однако играть в прежнюю силу Севидову будет уже тяжело: скажется то злополучное бревно, которое совершенно неумышленно уронили ему на плечо в Ветлаге. С 1972 года Севидов перейдет на тренерскую работу. Будет работать в командах «Спартак» (Рязань), «Шинник» (Ярославль), «Нефтчи» (Баку). С 1993 года Севидов начнет активно работать на телевидении и в печатных СМИ в качестве комментатора и эксперта.
Скандальный ВГИК
(Эдуард Володарский)
В 1965 году в эпицентре громкого скандала вновь оказалась кузница советских кинематографических кадров ВГИК. Причем опять, как и в конце 50-х, зачинщиками скандала стали представители сценарного факультета. Одним из них был известный ныне драматург Эдуард Володарский. Вот как он сам вспоминает о происшедшем:
«Все время в общежитии ВГИКа вспыхивали какие-то драки, пьянки, и все время в них был замешан курс сценаристов – габриловские ученики (имеется в виду преподаватель ВГИКа драматург Евгений Габрилович. – Ф. Р.). И на нас зуб у дирекции был приличный. В 65-м году «Гаврила» на сессии ставит мне «пятерку» по мастерству. Мы получаем стипендию и отправляемся в «Интурист» (гостиница на углу Манежной площади и улицы Горького. – Ф. Р.) выпить и закусить. И я набил там морду дружиннику ЦК ВЛКСМ. Они там следили за американскими туристами. Случилась жуткая драка. И меня решили исключить из комсомола. Во ВГИКе набился битком весь актовый зал. Ор стоял, кошмар какой-то. Олег Видов, помню, неожиданно выступил, я даже от него не ожидал. Он встал и сказал: «Вы что с ума сошли? Это лучший ученик Габриловича, вы же ему судьбу поломаете». Лариса Лужина меня защищала. Но на них стали орать: «Он избил дружинника! Где пьянки, драки, так везде Володарский! Какой он сценарист – он хулиган! Сценарист – это человек, который будет учить людей чему-то, а чему он может научить? Вот этот вот!» И на меня пальцем. Одна девушка встала и сказала, что меня надо посадить на десять лет. А заведующий военной кафедрой, отставник-полковник, сказал, что на фронте таких стреляли. В общем, исключили.
Ректор Грошев меня вызвал, мрачный, но славный был человек, и говорит: «Исключить тебя из института я должен. Ты знаешь, поезжай, поработай хорошо. Привези характеристики. Но только чтоб не ты их сам писал, а чтоб люди написали, что ты действительно хорошо работал, проявил себя». И я уехал обратно в Заполярье, был буровиком, бурил там скважины. Проработал практически год. Пьяные буровики сочинили мне хором характеристики, что мне нужно дать Героя Советского Союза, какой я хороший. Я и приехал в Москву восстанавливаться. Принес Грошеву характеристики. Он говорит: «Сам писал? Ну ладно, иди в партком». В парткоме была такая Стучебникова, она на меня смотрит: «Ну как, Эдуард, ты осознал?» И глядит на меня проникновенными глазами. Я с такой же проникновенностью отвечаю: «Конечно, осознал, я все осознал, я буду очень хорошо учиться». – «Ну, слава Богу. Но только я тебя прошу, чтобы больше с тобой ничего подобного не случалось. При первом же случае мы тебя исключаем немедленно и безвозвратно». И меня восстановили. И я вскоре догнал свой курс – сдал за одну сессию три. Я только и делал, что бегал сдавал экзамены. Габрилович смотрел на меня с ужасом…»
Володарский закончит ВГИК в 1968 году. И в том же году дебютирует в кино, написав сценарии короткометражных фильмов «Шестое лето» и «Возвращение». А первым полнометражным фильмом, снятым по его сценарию, станет лента «Белый взрыв» (1970). Затем из-под пера Володарского выйдут сценарии к таким фильмам, как: «Дорога домой» (1970), «Проверка на дорогах» (1971, выпуск 1986), «И был вечер, и было утро» (1971), «Антрацит» (1972), «Горизонты» (1973), «Свой среди чужих, чужой среди своих», «Мосты» (оба – 1974), «Долги наши» (1977), «Убит при исполнении», «Красные дипкурьеры» (оба – 1978), «Емельян Пугачев» (1979), «Дым Отечества» (с В. Акимовым, 1980), «Оглянись» (1984), «Прощай, шпана замоскворецкая!» (1987), т / ф «Штрафбат» (2005), т / ф «Капкан» (2007) и др.
1966
Срыв режиссера
(Валентин Плучек)
Известно, что режиссеры – люди нервные, легко возбудимые. На этой почве многие из них становились героями разного рода скандалов. Так есть сегодня, так было и много лет назад. Один такой режиссерский срыв я уже упоминал – с Иваном Пырьевым осенью 64-го. Минуло полтора года, как уже другой известный режиссер, но уже театральный – Валентин Плучек из Театра сатиры – оказался в эпицентре не менее громкого скандала.
Эта история началась в конце 1965 года, когда на сцене Театра сатиры состоялась премьера спектакля Марка Захарова «Бидерман и поджигатели» по М. Фришу. В этой антифашистской пьесе играл звездный состав Сатиры: Г. Менглет (Бидерман), О. Аросева (его жена Бабетта), Е. Кузнецов (Шлиц), В. Раутбарт (Айзенринг) и др. Однако критика восприняла этот спектакль в штыки. 4 января 1966 года в газете «Советская культура» появилась рецензия Н. Румянцевой под названием «Пьеса Фриша и театр», в которой спектакль подвергался довольно суровой критике. Цитирую:
«Оценка событий, фактов, творческий анализ заложенных в пьесе аналогий и ассоциаций в спектакле явно не соответствуют масштабу драматургии. Все, что для выражения публицистической мысли Фришу необходимо, театру мешает. Мешает „хор“ пожарников, „собирательный образ“ которого не найден, а чрезвычайно важный для авторского замысла иронический комментарий (пожарники произносят свой текст в унисон, нараспев, в размере гекзаметра) плохо прослушивается; мешают театру эпизодические лица, мешает, казалось бы, неожиданный, но совершенно необходимый автору эпилог, очень точный по сатирическому адресу…
Разоблачающая сила пьесы сведена почти к минимуму. В спектакле недостает того гражданского гнева, гражданской заинтересованности, которыми проникнуто произведение Фриша.
Создается впечатление, что чрезвычайно современная и своевременная по содержанию и блистательная по драматургической форме сатира Фриша застала Московский театр сатиры врасплох.
Спектакль «Бидерман и поджигатели» – творческая неудача…»
Эта рецензия была весьма болезненно воспринята коллективом театра. Особенно она задела главного режиссера Сатиры Валентина Плучека, который любую критику воспринимал как покушение на него лично. В итоге грянул скандал, о котором та же «Советская культура» сообщила в номере от 5 февраля, опубликовав на своих страницах два письма. Первое принадлежало перу инженера московского завода имени Владимира Ильича К. Вустина. Вот что тот сообщал:
«30 января я был в Московском театре сатиры на спектакле М. Фриша „Бидерман и поджигатели“. Меня поразило, что многие зрители покидали зал после первого действия и в течение второго. Говоря откровенно, мне тоже хотелось уйти: скучно, первое действие растянуто, хора почти не слышно. Не спасает положения ни игра актеров, ни работа художника, ни музыкальное сопровождение.
Все это побудило меня пойти на обсуждение спектакля секцией зрителей ВТО. Я заранее заявил, что буду говорить о недостатках спектакля. Однако были допущены только хвалебные выступления.
