Анатолий Терещенко - «Оборотни» из военной разведки
Это случилось в марте. Дули холодные ветры. В 3.15 внезапно зазвонил телефон: дежурный по Особому отделу КГБ ЮГВ передал указание руководства принять срочные меры в связи с уходом с поста рядового с автоматом и 60-ю патронами.
Стороженко о случившемся поставил в известность дежурного по венгерскому погранотряду. Беглецы вели себя по-разному, а этот, прорываясь к границе и встретив венгерских пограничников, открыл по ним огонь из автомата. Убив одного из преследовавших и ранив сторожевого пса, преступник оторвался на некоторое время от пограничного наряда и почти достиг контрольно-следовой полосы (КСП). Взобравшись на стог сена, он видел, как цепью шли его соотечественники — такие же, как он, солдаты. Шли вместе с венгерскими пограничниками и полицейскими. Выждав удобный момент, беглец нажал на спусковой крючок. После первой же очереди упали замертво наш солдат и мадьярский полицейский. Цепь залегла. Преступник прекратил стрельбу. Но стоило кому-нибудь приподняться, как град пуль вспарывал землю. Операция длилась около полутора часов. Последнюю точку в этой трагедии поставил снайпер с БТРа…
Не прошло и года командования полком В. Ванюшкиным, как в гарнизоне вспыхнула очередная свара. Замполит стал собирать «компру» против нового командира. Вмешался командующий войсками ЮГВ генерал-полковник Б. Иванов. Прибыв в гарнизон, он выслушал сначала одну сторону, а затем другую. Переговорил с офицерами штаба полка, а после обеда пригласил к себе старшего лейтенанта Стороженко. Войдя в кабинет и представившись, Николай не мог оторвать взгляда от орденских планок. На груди генерала горела Золотая Звезда Героя Советского Союза.
— Товарищ Стороженко, я не случайно приехал в гарнизон. Наверное, уже обо всём знаешь. От вашей службы разве что скроешь, — заулыбался он. — Хочу выяснить природу конфликта между замполитом и новым командиром полка…
Оперативник был объективен. Через неделю зарвавшегося «комиссара» перевели в гарнизон, с меньшим объемом служебных обязанностей.
В этот же период Николай пытался «вычислить» военнослужащего, который, по данным венгерских пограничников, приезжая на карьер за песком, каждый раз интересовался участком границы, проходившим вдоль озера Ферте. Солдата интересовало, судя по сигналу, инженерное оборудование на КСП в районе заставы Мексикопусто. Он, якобы, рисовал схему подходов к вероятному месту прорыва. Рисовал на отдельном листе, который спрятал в записную книжку. Приметы давались размытые…
День за днем собирались данные. Дело в том, что в связи со строительством жилого дома машины часто ходили за песком. Не исключалось, что неизвестный хочет прорваться через КСП с автоматом в руках, что привело бы к тяжелым последствиям. Оперативные мероприятия шли активно, но результатов, к сожалению, не давали. Начальник контрразведки дивизии Н. Левшин взял под личный контроль работу по этому сигналу. Приезжал неоднократно, помогая словом и делом.
Успех пришел и День Победы — 9 Мая. В одной из бесед с агентом «Громом» Стороженко получил данные на неприметного солдата — гарнизонного картографа. Раскрыть его планы уже не представляло больших сложностей. Обнаружился и листок со схемой вероятною перехода границы. Однако планам потенциального беглеца не суждено было сбыться. Его задержали и отправили и Будапешт для дальнейшего разбирательства.
Надо отмстить, что новый замполит подполковник З. Мурзин тоже помог оперативнику в вычислении преступника. Об этом человеке у Николая остались самые добрые воспоминания.
Накануне очередных учений с выездом в Хаймашкерский полигон Стороженко решил провести операцию по дезинформации. Правда, без санкции чекистского начальства, но с согласия командира полка. В сгнил 152-мм гаубицы умельцы вбили бревно, сварили каркас, сшили брезентовый чехол — получилось орудие непонятного калибра. Цель — приманка для чересчур «любопытных». Протянули эту «каракатицу» до полигона и обратно. Получен был неплохой результат. По данным венгерских контрразведчиков, на приманку попалось несколько иностранцев, которых друзья серьезно подозревали в причастности к агентуре противника.
Автор (в центре) с помонищками-артиллеристами у зачехленной «каракатицы». 1972 г.Через год Стороженко перевели в соседний гарнизон на капитанскую должность. В обслуживание получил мотострелковый полк, но тоже на границе с Австрией в городе Сомбатхее. Начальник так и сказал:
— Ты у меня специалист по приграничью. Сам Бог велел принять такое хозяйство…
В новом полку теперь у него был напарник — старший лейтенант А. Танцура. Вдвоем работать было легче. Здесь тоже установились теплые отношения с местными пограничниками и командованием полка.
Во время изучения оперативной обстановки внимание Николая привлекли бывшие советские гражданки, вышедшие замуж за иностранцев. Одни из них были разведены, другие зарегистрировали новые браки и мотались по заморским городам и весям. Естественно, ими не могли не заинтересоваться западные разведслужбы.
Одна особа привлекла внимание капитана А. Бодрова, который познакомился с нею случайно. Стали встречаться, дело дошло до постели. Она жила и роскошном особняке, купленном новым мужем американцем. Зная, что Бодров москвич и может уехать в столицу, она, но всей видимости не без подсказа мужа, крепко «ухватилась» за офицера.
Приезд супруга, неожиданная встреча с ним, и особенно беседа, так напугала донжуана, что тот прибежал к контрразведчику. Он долго умолял оперативника не докладывать об амурных похождениях командованию. Решили поигран, с американцами. Для этого подключались специалисты из Будапешта и Москвы…
В Сомбатхее Стороженко получил самое звездное звание, восемь звезд, — капитана, которое обмыли с друзьями-коллегами россиянами и венграми.
Место службы — Лубянка
Первая ступень всякого творчества — есть самозабвение.
М. ПришвинВремя летело быстро. Весной 3974 года в гарнизоне работала инспекторская проверка, учиненная Центром. Представители 3-го Главного управления КГБ остались довольны работой Николая и предложили должность в столице. Он дал согласие.
Военно-транспортным самолетом его доставили на «ватанье» — беседу с недавно назначенным начальником военной контрразведки генералом — лейтенантом Н. Душиным.
«Так вот она какая, Лубянка, внутри!» — удивился Стороженко, поднимаясь на седьмой этаж дома № 2. Сначала разговаривал с ним начальник отдела, затем его заместитель. После этого направили в приемную. Через несколько минут порученец предложил зайти в кабинет. Встретил капитана высокий горбоносый генерал с «гакающим», как ему показалось, южным говорком. Поразили размеры кабинета. «И зачем ему такое футбольное поле?» — невольно подумал Николай. Беседа началась с дежурных вопросов: какие дела и сигналы вел, имелись ли негласные помощники из числа старшего офицерского состава, в чем заключались особенности оперативной обстановки в гарнизонах, что закончил, какие увлечения?..
Отвечал Стороженко достойно, хотя несколько волновался. Коварный вопрос последовал в завершающий момент разговора.
— А вы справитесь, если дадим в обслуживание Главное управление кадров Минобороны СССР?
Офицер по-армейски коротко отчеканил:
— Справлюсь, товарищ генерал!
Это была его ошибка. Но он не понимал никаких подтекстов, эзоповщины, не знал «бархатного» языка, — говорил прямо, как думал. Ответ не понравился вчерашнему замзавсектором ЦК КПСС.
Беседа закончилась. Генерал почмокал губами и отправил Николая к кадровикам. Куратор отдела по кадрам подполковник К. Федин принял его через несколько часов:
— Что же ты, пацан, подвел меня? Как ты ответил Душину на предложение принять ГУК?..
Непонятно, чего было больше в этом наскоке кадровика, — страха за свою репутацию или сопереживания за фиаско оперативника на голом месте. Однако, к его чести, он тут же стал инструктировать «провинившегося», что надо было сказать дипломатичней: постараюсь оправдать ваше высокое доверие и приложу все свои силы, чтобы с помощью старших товарищей побыстрее освоить вверенный мне объект.
— Ну что ж, поеду снова в ПрикВО, — ответил капитан.
— Не горячись. В тебе что-то генералу понравилось.
— Я не девица, чтобы нравиться мужику, — выпалил с досадой Николай.
— У-у, хохол упрямый. Спрячь горячность. Всё будет нормально…
Через двое суток Стороженко возвратился в полк, который ему стал ещё дороже после посещения Лубянки. Однако скоро пришлось расставаться с гарнизоном, так как шифротелеграммой он откомандировывался в распоряжение начальника военной контрразведки Союза. На сдачу дел начальник дал неделю.
