Феликс Кандель - Очерки времён и событий из истории российских евреев [том 6] (1945 – 1970 гг.)
Суд в Краснодаре установил: "Гитлеровскими извергами и их пособниками расстреляно, повешено, удушено… много тысяч ни в чем не повинных советских людей…" Затем прошел процесс в Харькове, где отметили: "В период временной оккупации… расстреляно и повешено, заживо сожжено и удушено… 30 000 мирных, ни в чем не повинных советских граждан…"
Материалы об этих процессах опубликовали в "Правде", не сообщив о том, что подавляющее большинство погибших были евреи. После процесса в Харькове А. Толстой написал статью "Возмездия!" об уничтожении еврейского населения. Газеты ее не напечатали, и статья появилась лишь в журнале "Вестник Академии наук СССР", предназначенном для ограниченного круга читателей.
В начале 1944 года проект сообщения ЧГК о Бабьем Яре подвергся существенной правке. Взамен "Гитлеровские бандиты произвели массовое зверское истребление еврейского населения…" стало "Гитлеровские бандиты согнали… тысячи мирных советских граждан…"; взамен "Собравшихся евреев палачи погнали к Бабьему Яру…" стало – "Собравшихся палачи повели к Бабьему Яру…"
То же самое повторилось в отчете Чрезвычайной государственной комиссии по югу Украины: нацисты обрушились "на украинцев, русских и молдаван", "расстреляли, замучили и сожгли в Одессе и в Одесском районе до 200 000 человек", не упомянув о том, что, в основном, это были евреи.
В конце 1944 года ЧГК сообщила: в Литве погибли "ученые и рабочие, инженеры и студенты, ксендзы и православные священники", в Понарах нацисты уничтожили 100 000 "мирных жителей" – и снова о евреях не было сказано, хотя в Литве погибло 95% еврейского населения.
Май 1945 года, отчет ЧГК о лагере уничтожения Освенцим. О евреях даже не упомянули, хотя именно они оказались основными жертвами этого "конвейера смерти", где погибло не менее 1 миллиона евреев.
На освобожденных территориях работали областные и городские комиссии "по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков" и в их актах взамен слова "евреи" появлялись иные наименования: "местные жители", "советские граждане", "мирное население" – даже в тех случаях, когда достоверно было известно, кто лежал в братских могилах.
В акте городского совета Харькова убитых евреев назвали "населением центральных улиц". В Днепропетровска отметили в акте комиссии: 13 и 14 октября 1941 года "11 000 мирных жителей города‚ в том числе стариков‚ женщин и детей... были расстреляны или живыми брошены в овраг глубиной 13–20 метров"‚ – а были это 11 000 евреев.
В марте 1944 года в освобожденном Киеве проходило первое заседание Верховного Совета Украины, с докладом выступал Н. Хрущев, первый секретарь ЦК партии республики и председатель Совета народных комиссаров. Он говорил о страданиях, перенесенных населением Украины в годы оккупации, и ничего не сказал про полтора миллиона украинских евреев, уничтоженных только за то, что они были евреями. В том же году в официальном отчете указали, что в Бабьем Яре было убито более 100 000 человек, однако евреев даже не упомянули, – отчет подписал Хрущев.
Подобное произошло на митинге в Ровенской области, и очевидец вспоминал:
"Особенно были оскорблены еврейские партизаны, оскорблены наши национальные чувства, когда… Никита Хрущев сказал, что "немцы истребляли украинцев, поляков и другие народы", не упомянув евреев. А этот митинг в Сарнах с участием Хрущева происходил недалеко от братской могилы… где покоились останки шестнадцати тысяч истребленных евреев…
Это нас угнетало, и на фоне развалин и рассеянных братских могил мы не очень радовались нашему выходу из партизанских лесов… Не мил был хлеб, не радовала свобода. Угнетенное состояние нарастало со дня на день… Нас мучило будущее, полное следов грозного прошлого…"
После войны Восточная Германия вошла в состав "социалистического лагеря"‚ а потому изменилась политика Москвы. По приказу Сталина была ликвидирована Чрезвычайная Государственная комиссия; наступила эпоха замалчивания и, среди прочего‚ замалчивание Катастрофы европейского еврейства. Вступал в действие государственный антисемитизм, который проявлялся неприметно в годы войны и расцвел в первое послевоенное десятилетие.
4
Фаина Брейдбурд (Погребище, Винницкая область): "Радость возвращения была горькой. На месте нашего дома – пустырь, все наши родные лежали… в большой братской могиле в овраге, на краю соснового леса. "Малый" Бабий Яр и большое горе…"
Мейлах Бакальчук-Фелин (Ровно, Украина): "Земля была буквально усеяна скелетами и костями святых мучеников. Детские черепа мы находили по всей долине. Совершили поминальную молитву и, склонив головы, оплакивали страшную судьбу погибших…"
Нисан Пейсах (Новоселица, Бессарабия): "Нам рассказали, что кроме братской могилы, в которой похоронили 839 новосельчан… на колхозном кукурузном поле есть много отдельных могил. Но их расположение можно определить лишь летом, в августе: "там кукуруза выше растет"…"
Многие места массовых и одиночных расстрелов евреев так и остались невыявленными. Они зарастали травой и деревьями. Дожди вымывали из земли человеческие кости. Поверх могил прокладывали тропинки и дороги, ходили люди, ездили на телегах, пасли коз и коров. Дважды Герой Советского Союза полковник Д. Драгунский сообщал: "Немецкие изверги расстреляли всю мою семью – 74 человека из семьи Драгунских... Могилы не организованы. Косточки моих сестер, детей валяются по полю, скот топчет их – словом, теряется всякое человеческое достоинство…"
В местечке Плисса Витебской области братские могилы евреев залили хлоркой для дезинфекции, распахали и засеяли, а впоследствии начали брать оттуда песок для строительства шоссе. Экскаваторы выгребали его ковшами и наваливали в кузова грузовиков, вместе с песком попадались, очевидно, и кости расстрелянных – местные жители рассказывали, что на участке шоссе, возведенном на этом песке, было затем много аварий.
"Жители деревень вблизи Проскурова использовали для выпаса скота те места, где находились братские могилы евреев. Евреи выкопали канавы, чтобы скот не мог подойти к могилам. Тогда крестьяне посадили на том месте картошку…"
У оставшихся в живых и осиротевших возникало естественное желание – сохранить одиночные и братские могилы, которые удалось обнаружить, поставить ограды, обозначить памятными знаками, чтобы не забылись те жертвы, чтобы родные могли туда приходить и оплакивать погибших. Это были еврейские жертвы, в еврейских могилах; их память следовало почтить надписью на еврейском языке – евреи собирали средства на памятники, вели переговоры с представителями местных и центральных властей, но те, как правило, противились их инициативе.
В 1945 году евреи Вильнюса поставили на собранные средства памятник в Понарах с надписью на идиш и русском языке; через несколько лет его снесли, а на новом обелиске написали по-русски и по-литовски: "Жертвам фашистского террора. 1941–1944".
В 1946 году евреи Бреста установили памятник на месте расстрела 5000 человек – надпись на идиш не разрешили, а вместо слова "евреи" указали "советские граждане". В том же году в Минске соорудили обелиск на месте захоронения евреев; на камне пометили на идиш: "Евреям – жертвам нацизма" (хоронили их в песчаном карьере, а потому то место получило название "Яма"; многие годы это был один из немногих памятников с надписью на идиш).
В 1949 году в украинском городе Корсунь-Шевченковский евреи собрали деньги на памятник погибшим. Разрешение на установку памятника они не получили, а деньги – по распоряжению местных властей – пришлось сдать в государственную казну.
В 1953 году евреи Бердичева установили за свой счет памятник на том месте, где убивали их родных и близких, – на следующий день памятник сняли, а полковника Спивака, инициатора этого дела, уволили из армии и исключили из партии. В Дробицком Яре Харькова – через многие годы и после долгих проволочек – поставили небольшой обелиск с надписью: "Здесь покоятся жертвы фашистского террора 1941–42 годов".
Подобные надписи появились на многих памятниках, установленных в местах уничтожения евреев: "мирные жители", "местное население", "советские граждане", "жертвы фашизма", "жертвы оккупантов", – слово "еврей" отсутствовало, отсутствовала и надпись на идиш, а появление на памятнике магендавида приравнивалось к сионистской пропаганде.
В местечке Соболевка Винницкой области с памятника сняли шестиконечную звезду; на братской могиле в городе Невеле Псковской области заставили переделать шестиконечную звезду на пятиконечную. "У нас боялись быть обвиненными в сионизме, поэтому еврейскими могилами не занимались…"
Через несколько лет после войны несколько предприимчивых граждан ездили в Румбулу под Ригой и через большое сито просеивали пепел сожженных, добывая обручальные кольца и золотые зубные коронки. Был суд. Судья определил, что обвиняемые виновны лишь "в присвоении находки", а потому их присудили к трем месяцам лишения свободы, освободили в зале суда, и они снова отправились "на промысел".
![Феликс Кандель - Очерки времён и событий из истории российских евреев [том 4] (1939 – 1945 гг.)](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
