Нина Зверева -Прямой эфир: В кадре и за кадром
граммы обусловлена наивностью и неопытностью.
Но случилось чудо — «телезрители» из обкома пар-
тии не только одобрили программу, но и провели
специальное совещание с использованием моего
материала и лишили стройку статуса ударной и ком-
сомольской.
Надо признать, что в течение последующих лет
мне редко удавалось сделать что-то подобное. Я рас-
сказывала о хороших людях, и только спустя три года
подготовила проблемную программу «Круглый стол
вокруг станка», которая опять же неожиданно для ав-
тора и для редакции стала событием на Всесоюзном
фестивале молодежных программ (заняла второе
место).
НИНА ЗВЕРЕВА 28
Теперь, с высоты прожитых лет, я понимаю, что первая вылазка на Богородский завод стала заме-
чательным учебным пособием для меня самой и той
планкой, к которой я потом сама тянулась — с пере-
менным успехом.
Тетя Зина
На самом деле никакая она мне не тетя. Она сама, смеясь, представляла меня своим друзьям и говорила: — Это моя племянница, — и далее после паузы
добавляла с улыбкой: — племянница по подруге.
Мои родители познакомились с тетей Зиной и ее
подругой тетей Шурой во время удивительного пу-
тешествия по Енисею — от Красноярска до острова
Диксон. Был такой маршрут в советские времена. Хо-
дили по нему всего два теплохода, и билеты стоили
очень дорого. Но интеллигенция (прежде всего пи-
терская и московская) готова была платить деньги, чтобы увидеть Красноярские Столбы, Дудинку и веч-
ную мерзлоту, город Норильск и проплыть по Север-
ному Ледовитому океану до Диксона. А если повезет, то можно было застать настоящее полярное сияние
(это была мечта моей мамы!).
Мне было в ту пору 10 лет, моему брату 12. Из де-
тей только мы с братом были на трехпалубном те-
плоходе «Александр Матросов», потому что детский
билет продавался по цене взрослого. Я до сих пор
НИНА ЗВЕРЕВА 30
помню, с каким трепетом и смущением мама произ-
носила это словосочетание: «тысяча рублей». Имен-
но столько стоили наши путевки на четверых, а за-
рабатывал в семье в основном папа, и, значит, надо
было целый год откладывать и экономить. Но это
был стиль нашей семьи — копить на путешествия, потому что родители были уверены, что именно
впечатления от красоты окружающего мира — глав-
ная ценность прожитой жизни. А поскольку без нас
они путешествовать не хотели, им легче было за-
платить.
Тетя Зина была к тому времени доктором наук, известным химиком. Ей было чуть больше сорока, а тете Шуре, физику-теоретику, кандидату наук, так-
же коренной москвичке — около пятидесяти (в моло-
дости она была женой того самого Аджубея, который
затем был зятем Хрущева).
Моя мама всю жизнь тянулась к интересным лю-
дям и готова была отдать все что угодно за яркое об-
щение. Это был именно такой случай.
Москвички Зина и Шура были самодостаточны, слегка высокомерны и первые несколько дней не об-
ращали внимания на нашу веселую семейку. Тем бо-
лее что обе были бездетны, и шумные дети их, конеч-
но, раздражали.
А потом они неожиданно сошлись с моими роди-
телями на почве любви к фотографии. Прямо около
теплохода во льдах ныряли нерпы и тюлени. Мой
папа ловко успевал зафиксировать усатые морды
с рыбой в зубах, а москвички никак не поспевали.
Было столько хохота и восторга. Постепенно нас
стало шестеро.
ПРЯМОЙ ЭФИР 31
Помню незабываемый момент, когда именно мне
довелось вручать капитану корабля символический
ключ от Полярного круга. Еще помню, как однажды
к нашему теплоходу подплыли на лодках местные жи-
тели, и они уговаривали моих родителей посмотреть
ненецкий поселок, они поплыли. Молодой парень за-
лез на палубу и как-то очень быстро и легко посадил
в лодку несколько человек, включая меня, причем ро-
дителей рядом не было.
Как потом выяснилось, аборигены украли нас
с палубы теплохода именно затем, чтобы следом
в их поселке образовалась толпа туристов, которым
можно было бы всучить сувениры и оленьи шкуры
в обмен на живые деньги или водку.
После путешествия по Енисею моя мама всег-
да останавливалась в Москве у тети Зины, которая
жила вдвоем со своей мамой Ритой Александровной.
Жизнь эта, как я сейчас понимаю, была нелегкой. Рита
Александровна была капризной, вечно болела, конт-
ролировала каждый шаг своей взрослой дочери. Так
что вырваться в командировку или в туристическую
поездку ей было практически невозможно.
Тете Зине было под семьдесят, когда умерла ее
мама. И можно сказать, что всю свою сознательную
жизнь она не была свободной, несмотря на отсутст-
вие детей.
Что касается мужчин, то и тут у нее не сложилось.
Любимый парень ушел на войну, вернулся инвали-
дом, после чего физиологически не мог жениться
и иметь детей. Эта безумная ситуация изматывала
обоих. Они встречались, расставались и в результате
так и прожили всю жизнь в разных квартирах, пере-
НИНА ЗВЕРЕВА 32
званиваясь каждый день и ревнуя друг друга до полу-
смерти.
Она стала автором мирового открытия в области
химии, имела много учеников. Ее очень ценили в ин-
ституте органической химии, где она проработала
более пятидесяти лет.
Но ее жених также не терял времени, он стал
знаменитым директором музея Пушкина в Москве
(не изо бразительных искусств имени Пушкина, а са-
мого поэта Пушкина!), много ездил по миру и всегда
привозил ей подарки. Под конец жизни тетя Зина си-
дела возле его постели и целовала ему руки.
Со мной получилось так, что тетя Зина и ее мо-
сковская квартира с молодости стали особым цен-
тром влияния на меня и мою жизненную фило софию.
Она плохо реагировала на мое естественное же-
лание побегать по магазинам, купить что-то новое
для детей и мужа. Она считала, что в Москве есть мно-
го объектов, более достойных внимания, чем ГУМ, ЦУМ и «Детский мир».
Она водила меня в Третьяковку и в музей Алек-
сандра Сергеевича Пушкина, где проходили чудесные
литературные вечера.
Она отправила меня на знаменитую «бульдозер-
ную» выставку, которая проходила на ВДНХ. Так
я узнала, что есть художники, которых запрещают, и искусство, которое мне очень нравится.
Каждый раз она встречала меня в Москве свежим
анекдотом и радостно рассказывала его мне, а я ста-
ралась запомнить.
Дело в том, что ее анекдоты имели глубокий смысл.
Не случайно до сих пор я рассказываю их на своих тре-
ПРЯМОЙ ЭФИР 33
нингах по красноречию — к полному восторгу слуша-
телей. Например, «анекдот про английскую королеву».
Он звучал так:
Однажды королева Англии в большом волнении
вызвала «на ковер» своего первого министра и ска-
зала ему:
— Милорд, правда ли, что вчера за партией в вист
Вы сказали, что нет ни одной женщины в мире, кото-
рую нельзя было бы купить за деньги?
— Да, Ваше Величество.
— Это означает, что за деньги можно купить даже
меня, королеву Англии?
— Да, Ваше Величество.
— (в большом гневе) И сколько же, по-вашему, может стоить королева Англии?
— Пятьсот тысяч фунтов стерлингов, Ваше Вели-
чество.
— (в жутком гневе) Пятьсот тысяч? За меня, ко-
ролеву Англии?
— Вот Вы уже и торгуетесь… (Занавес.)
Тетя Зина рассказала мне про Сахарова еще за-
долго до его ссылки в Нижний Новгород, и это стало
нашей общей тайной, так как мой папа не одобрял
ученых, которые идут в политику.
Тетя Зина придирчиво относилась к моим первым
опытам на телевидении и делала именно те замеча-
ния, которые заставляли меня сомневаться в себе
и больше готовиться.
— Почему ты думаешь, что именно ты имеешь
право общаться с людьми, а не кто-то другой? —спрашивала она меня, и в глазах плясали веселые
чертики.
НИНА ЗВЕРЕВА 34
А я сердилась, дулась, пыталась доказать свою
состоятельность. Но уже при следующем выходе
в эфир сама себя спрашивала: «А почему это делаю я, а не кто-то другой, более умный, более талантливый?»
Я старалась всех своих новых друзей привести
в дом к тете Зине.
На ее кухне сидели Явлинский, Немцов, Любимов
и многие другие. Ей мог позвонить Сагалаев и спро-
