Владимир Бешанов - «Летающие гробы» Сталина. «Всё ниже, и ниже, и ниже…»
Комбриг А.Я. Циэмгал, командир 9-й тяжелобомбардировочной авиабригады Белорусского ВО.
Комбриг А.А. Житов командир 15-й тяжелобомбардировочной авиабригады Киевского ВО.
Комбриг Н.М. Стаханский, трижды краснознаменец, командир 18-й тяжелобомбардировочной авиабригады Харьковского ВО.
Комбриг И.Я. Самойлов, командир 43-й смешанной авиабригады Харьковского ВО.
Комбриг Д.М. Руденко, командир 50-й штурмовой авиабригады ОКДВА.
Командир той же бригады комбриг М.М. Рыженков.
Полковник Н.С. Разумов, командир 67-й тяжелобомбардировочной авиабригады ОКДВА.
Полковник В.И Адриашенко, командир 84-й истребительной авиабригады Белорусского ВО.
Комбриг М.А. Каган, командир 90-й истребительной авиабригады Киевского ВО.
Комбриг Г.М. Бондарюк, командир 101-й авиационной бригады Забайкальского ВО.
Полковник П.А. Санчук, командир 110-й авиабригады ОКВДА.
Полковник С.Г. Уралов, командир 139-й скоростной бомбардировочной авиабригады ВВС КБФ.
Комдив Н.Я. Котов, начальник Липецкой летно-тактической школы ВВС.
«Припаяли срок» одному из организаторов воздушнодесантных войск в СССР, первому командиру 3-й авиабригады особого назначения, начальнику авиации пограничных войск комбригу М.В. Бойцову. Расстреляли второго командира этой бригады, выросшего в командира 5-го тяжелобомбардировочного авиационного корпуса комдива B. C. Кохановского, командира 13-й авиабригады особого назначения полковника А.О. Индзера и командира 47-й авиабригады особого назначения комбрига Ф.Ф. Кармалюка. В общем, навели порядок и в десантных войсках.
Заодно почистили от «фашистов» учебные заведения: в проскрипционные списки попали начальник кафедры общей тактики Военно-воздушной академии имени Жуковского комдив Б.Я. Лавиновский, начальник кафедры оперативного искусства полковник А.С. Алгазин, начальник учебной части командного факультета полковник А.К. Меднис, профессор той же академии и начальник кафедры тактики авиации Военной академии имени Фрунзе, автор концепции создания АОН, комбриг А.Н. Лапчинский. За репрессиями военных теоретиков следовало изъятие из обращения их научных трудов, в содержании которых немедленно усматривались «вредные положения» и «пораженческие настроения». Для просмотра всей военной и военно-политической литературы — «в целях очистки ее от политически вредной и устаревшей» — наркомом обороны была назначена специальная комиссия. Время теоретических дискуссий закончилось, правила войны писались теперь в Кремле.
«Военная теория сводилась по существу к составлению мозаики из высказываний Сталина по военным вопросам, — пишет маршал М.Ф. Захаров. — Одновременно (с расформированием танковых корпусов. — Авт.) были попытки резко изменить и задачи авиации, сведя их, в сущности, к действиям только над полем боя в тесной тактической связи с наземными войсками, ведущими этот бой. Такие мероприятия свидетельствовали о повороте военной теории назад — к линейным формам борьбы в оперативном масштабе».
Французский военный атташе доносил в Париж:
«1. Красная Армия, вероятно, более не располагает командирами высокого ранга, которые бы участвовали в мировой войне иначе как в качестве солдат или унтер-офицеров. 2. Разработанная Тухачевским и его окружением военная доктрина, которую наставления и инструкции объявили вредительской и отменили, более не существует. 3. Уровень военной и общей культуры кадров, который и ранее был весьма низок, особенно упал вследствие того, что высшие командные посты были переданы офицерам, быстро выдвинутым на командование корпусом или армией, разом перепрыгнувшим несколько ступеней и выбранным либо из молодежи, чья подготовка оставляла желать лучшего и чьи интеллектуальные качества исключали критичную или неконформистскую позицию, либо из среды военных, не представляющих ценности, оказавшихся на виду в Гражданскую войну и впоследствии отодвинутых, что позволило им избежать всякого контакта с «врагами народа. В нынешних условиях выдвижение в Красной Армии представляет своего рода диплом о некомпетентности…»
Это был период, когда делались головокружительные карьеры, когда в командование дивизиями и бригадами вступали капитаны и майоры, едва освоившие обязанности командира роты, батареи или эскадрильи. Через год-два они получали генеральские погоны, но что они понимали в руководстве крупными соединениями, были ли способны, не говорю решать тактические и оперативные задачи, а хотя бы правильно сформулировать вопросы? Да и требовалось ли это от них? И что от них требовалось? По всем признакам, главным было «правильно дышать», в такт с «генеральной линией». А думать им разрешили и даже приказали проявлять инициативу потом, когда «непобедимые красные полки» за Волгой отдышались. Маршал Г. К. Жуков, самый яркий представитель новой генерации сталинских полководцев по поводу книги Б.М. Шапошникова «Мозг армии» выдал в своих мемуарах:
«Дело прошлое, но тогда, как и сейчас, считаю, что название книги «Мозг армии» применительно к Красной Армии неверно. «Мозгом» Красной Армии с первых дней её… являлся ЦК ВКП(б), поскольку ни одно решение крупного военного вопроса не предпринималось без участия Центрального Комитета. Название это скорее подходит к старой царской армии, где «мозгом» действительно был генеральный штаб».
Как известно, мозг ЦК находился в голове товарища Сталина, а сам ЦК за всю войну ни разу не собрался, так как не имелось в том необходимости. Между тем, в середине 1930-х годов заграничные наблюдатели в своих аналитических записках утверждали, что «нынешний советский план обороны и проведённое за последние год-два большое расширение Красной Армии целиком родились из головы Тухачевского». Иосиф Виссарионович эти отчеты почитывал и «неправильное положение» намерен был исправить. А то, что опальных военачальников вместо того, чтобы просто уволить или посадить, расстреливали, так это — «особенности национальной охоты».
В июле 1937 года, когда пальба по своим в Красной Армии еще только разгоралась, перед японской политической и военной элитой выступил с докладом помощник военного атташе в Москве капитан Коотани:
«Возникает вопрос — разве была необходимость только из антипатии залпом расстреливать целую группу? Конечно, должен быть какой-то мотив. Моё личное мнение относительно этого мотива, что здесь не было ни плана восстания, ни даже террористических планов. Насколько мы можем себе представить, вполне возможно, что на попытку Сталина провести до конца чистку в среде армии военные специалисты ответили известным противодействием, исходя из необходимости не подвергать снижению боеспособность армии… Вы подумаете, может быть, что только за такую оппозицию можно было бы и не расстреливать, но так думают японцы, которые судят о России, исходя из положения в Японии, в России же в случае столкновения поездов немедленно расстреливается начальник станции, который несёт за это ответственность. Человеческая жизнь ценится в России дёшево, и если мне скажут — не смешно ли, чтобы за такую оппозицию людей расстреливали, я скажу, что ничего смешного здесь нет, а для России это вполне возможно.
Можно строить различные предположения, но, вероятно, никто не сможет оспаривать, что нынешний процесс связан с проводимой Сталиным чисткой в стране, иными словами, что он имеет целью укрепление диктатуры Сталина».
Сегодня стало модным утверждать, что репрессировано было не так уж много командиров, расстреляли не всех, кое-кого даже отпустили и восстановили в армии. Действительно, кого-то просто уволили по политическим мотивам (и весьма вероятно, что, потом судили, как сугубо цивильное лицо), кого-то просто посадили, кого-то позже выпустили под лозунгами «борьбы с перегибами» и «восстановления социалистической законности».
Командиру 3-й тяжелобомбардировочного авиакорпуса А.М. Тарновскому-Терлецкому отмерили восемь лет истребительно-трудовых лагерей, где и умер в 1943 году. На войне с немцами он не пригодился. Командир 4-й тяжелобомбардировочной авиабригады комбриг М.С. Медянский за связь с «врагами народа» Уборевичем и Хрипиным отделался сравнительно легко: сломанным ребром и почти тремя годами следственного изолятора, после чего восстановился в армии и преподавал в различных авиационных училищах, но на войну его тоже не пустили. Как и бывшего командира 31-й истребительной авиабригады ВВС КБФ комбрига И.В. Шарапова, получившего должность начальника Военно-морского авиационного училища имени Сталина. В помощниках у него ходил отсидевший два года бывший командир 42-й истребительной авиабригады ВВС ТОФ полковник П. А Федоров. Бывший начальник ВВС ЧФ в 1941 году возглавил Военно-морское авиационное училище имени Леваневского. Комбрига А.С. Зайцева, командовавшего 3-й авиадесантной бригадой, арестовали в 1937 году (не знаю, какую статью ему лепили, но арестовали за дело, за тот самый злополучный десант), освободили в 1941-м и сделали начальником кафедры ВВС Военной академии имени Фрунзе (начальника штаба 3-й бригады полковника И. П. Ешурина расстреляли по политической статье).
