Алексей Сахнин - Опыт Октября 1917 года. Как делают революцию
Все это окончательно и справедливо топило нашу фракцию в глазах съезда. Каменев-же довершил наше унижение своей корректностью: он предложил снять резкую резолюцию Троцкого против эсеров и меньшевиков». Но произошедшее имело и еще одно следствие. Полностью была дискредитирована и лишена всякой реальной опоры тактика умеренных большевиков (а на момент съезда, возможно, большинства партийной фракции РСДРП(б)!). Причем не руками Ленина, но руками умеренных социалистов и потенциальных партнеров большевиков по созданию коалиционного советского правительства.
Когда после перерыва в зал вернулись некоторые меньшевики-интернационалисты, потребовавшие объявить перерыв в заседаниях для консультаций со всеми социалистическими организациями относительно будущей конфигурации власти, настроение уже было совсем другим, нежели перед их уходом. Никто иной, как Каменев, от имени своей партии, безапелляционно отверг это требование и заявил, что в провале мирных переговоров умеренные социалисты должны винить только самих себя. Правда после этого он все же предложил не принимать резкую резолюцию против меньшевиков и эсеров, предложенную Троцким, чтобы не сжигать мосты окончательно (именно об этом предложении так горько писал Суханов в процитированном выше отрывке).
Первый день работы съезда завершился ранним утром 26 октября принятием написанного Лениным воззвания «Рабочим, солдатам и крестьянам!». Это воззвание приветствовало произошедшее восстание, декларировало переход власти в центре и на местах к Советам и коротко описывало программу реформ: демократический мир, передачу земли крестьянам, рабочий контроль, демократизация армии и т. д. Документ был принят подавляющим большинством при всего двух голосах против и двенадцати воздержавшихся. Причем воздержалась та небольшая группа меньшевиков-интернационалистов, которая вернулась на съезд, чтобы убеждать его делегатов голосовать за необходимость создания коалиционного правительства, опирающегося на «широкие слои населения». Когда соответствующая поправка к воззванию не прошла, небольшая фракция меньшевиков-интернационалистов воздержалась. Большевики же голосовали солидарно.
Спровоцированный вооруженным выступлением конфликт между большевиками и другими социалистическими группами стал важнейшим фактором сплочения собственных рядов РСДРП(б). Другой важный фактор, работавший на временное преодоление разногласий, заключался в том, что партийные лидеры и активисты, руководствовавшиеся прежде тактикой активной обороны, теперь, после восстания (во многом спровоцированного Керенским) сдвинулись к точке зрения Ленина о необходимости срочной реализации партийной программы, без дальнейших компромиссов и колебаний. А ультимативный тон, которым предпочитали говорить с большевиками оставшиеся в меньшинстве умеренные социалисты делал компромисс невозможным.
* * *Еще «…за несколько часов до образования нового правительства и до предложения списка его членов Второму Всероссийскому съезду Советов, <Центральный Комитет РСДРП(б)>призвал на свое заседание трех виднейших членов группы левых эсеров, товарищей Камкова, Спиро и Карелина, и предложил им участвовать в новом правительстве». Очевидно, в данном случае ЦК действовал солидарно и вполне искренне заявлял впоследствии: «Мы крайне сожалеем, что товарищи левые эсеры отказались». Мотивы левых эсеров были понятны: при всех своих симпатиях к большевикам, они считали жизненно необходимым формирование советского правительства на основе широкой коалиции всех советских партий пропорционально их численности на съезде. Вплоть до создания такой правительственной коалиции (или прямого отказа от нее со стороны умеренных партий) лидеры левых эсеров от вхождения в СНК отказались.
В результате, к вечеру 26 октября стало очевидным, что большевики должны предложить съезду Советов чисто большевистский по своему составу список правительства. Объективный характер этого обстоятельства не облегчал задачу большевиков. Поэтому было решено сначала определить программу будущей власти, а уж потом перейти к персональному и партийному составу правительства. Само по себе принятие принципов новой власти, которые были облечены в форму ставших знаменитыми декретов о мире и о земле, могло облегчить в дальнейшем создание на ее платформе коалиции левых социалистов. Поэтому дискуссий среди большевиков по этому поводу возникнуть просто не могло.
Во многом этот план сработал. Съезд единогласно принял представленный Лениным декрет о мире. Декрет о земле был составлен, как известно, на основе эсеровской аграрной программы и крестьянских наказов, и находился в очевидном противоречии с собственно большевистской программой в земельном вопросе. На соответствующее возражение Ленин ответил, что «как демократическое правительство, мы не можем обойти постановление народных низов, хотя бы мы с ним были не согласны». В результате декрет был поддержан подавляющим большинством делегатов. В итоге, программа правительства оказалась демократической и могла рассчитывать на поддержку абсолютного большинства населения. Вероятно, Ленин и другие большевики рассчитывали, что это убедит левых эсеров все-таки отказаться от своей позиции и пойти на коалицию с большевиками. Докладчиком по вопросу о формировании правительства стал Каменев – всем известный сторонник широкого социалистического фронта – который зачитал декрет о создании чисто большевистской власти – Совета народных комиссаров. Ленин был назван Председателем СНК, Троцкий – народным комиссаром по иностранным делам.
Предложению большевиков оппонировали Борис Авилов от меньшевиков-интернационалистов и Владимир Камков от левых эсеров. Они оба настаивали на необходимости искать компромисс с социалистическими группами и фракциями, ушедшими со съезда для образования «однородной социалистической власти». Показательно, что на их выступления отвечал не председательствовавший Каменев (который был согласен с львиной долей аргументов Авилова и Камкова), а Троцкий.
Троцкий заявил, что большевики не против коалиции. Весь вопрос в том, кто в ней будет участвовать и вообще, что это за коалиция – «групп, классов или просто коалиция газет». О его мнению, великим преимуществом большевиков было то, что они заключали реальные классовые соглашения между пролетариатом и беднейшим крестьянством, а не бессодержательные союзы между политическими группировками, которые зачастую никого не представляют. Он еще раз обозначил свой подход к поискам компромисса. «Политическая формула этого восстания – сказал он – Вся власть Советам через съезд Советов». Что же касается покинувших съезд политических групп, то они – «предатели, с которыми мы никогда не объединимся». Таким образом, он очертил границы приемлемого для большевиков (в его понимании) союза с другим партиями: они охватывали только те группы, которые остались на съезде.
В итоге, декрет о создании однопартийного правительства был принят большинством. За предложение Авилова проголосовали лишь около 150 делегатов. Вновь образованное правительство должно было быть ответственным перед многопартийным ВЦИК, в который избрали 62 большевика, 29 левых эсеров, 6 меньшевиков-интернационалистов, 3 украинских социалистов и 1 эсера-максималиста.
Перед самым голосованием за однопартийное большевистское правительство к трибуне вышел представитель исполкома железнодорожного профсоюза – Викжеля. Он заявил, что его организация настаивает на создании однородного социалистического правительства, и, фактически, предъявил ультиматум, что в случае если таковое не будет создано, Викжель возьмет под свой контроль железнодорожную сеть и объявит всероссийскую забастовку на транспорте, парализовав страну. Это была очень серьезная угроза для большевистского режима.
В этих условиях закончил свою работу Второй всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов. Он сформулировал политическую платформу новой власти, создал многопартийный ВЦИК (с твердым большевистским большинством) и формально подотчетный ему однопартийный Совет народных комиссаров. Вопрос о коалиционном социалистическом правительстве разрешен не был, но на нем по-прежнему настаивали левые эсеры, меньшевики-интернационалисты, многие другие левые группы и организации, в первую очередь Викжель. В самой большевистской партии публично никто не отказывался от самой идеи коалиции между социалистами. Но уже ощущались разногласия в вопросе о ее конкретных формах и составе.
Суть этих разногласий сформулировал через три дня на заседании ПК один из его лидеров Фенигштейн: «У нас есть три течения – сказал он – первое – это власть должна принадлежать большевикам, второе – власть Советам рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, и третье – разорвать с капиталистами и передать власть представителям всех социалистических партий». Если сторонники третьего подхода быстро выделились в своеобразную фракцию и действовали открыто, то граница между первым и вторым течениями – сторонников чисто большевистской и советской власти – была не очень рельефной. Вместе с тем, именно эти два течения и образовали устойчивое большинство в руководящих органах партии в октябре-ноябре 1917 г.
