Олег Насобин - Бенвенуто
Но к вечеру этого же дня Стефани благополучно привезла автопортрет в Ниццу. Когда я встретил ее в аэропорту, она отдала мне коробку и облегченно улыбнулась. Я спросил:
— Страшно было? — имея в виду «конторские» игры.
— Нет, не это… Я просто ужасно боюсь самолетов, — ответила она.
Я посмеялся. За десять лет нашей совместной работы я никогда не обращал на это внимания, но и вправду Стефани не путешествует в другие страны и никогда не стремилась в интересные, дальние командировки.
Я привез коробку домой, мы раскрыли ее с женой и принялись анализировать текущее положение наших дел. Мы с Бенвенуто вернулись в нулевую точку. Он опять в Ницце, и что теперь? Как вывозить картину в Москву?
Думаю, сексотская сволочь в этот момент уже праздновала победу. Ведь другого пути у нас не было, мы должны были пересечь границу Европы во французском аэропорту, то есть прийти прямо в приготовленную для нас западню.
Попытки улететь с картиной из итальянского аэропорта стали бы самым настоящим суицидом, а транзит через любую другую страну Континентальной Европы был большим риском. «Оборотни» предупредили бы своих местных коллег, и нам пришлось бы еще хуже, чем во Франции. Здесь у нас хотя бы есть история, и можно попытаться все это как-то объяснить судье и следователям, если придется. Так что иного варианта, кроме аэропорта в Ницце, я не видел.
Разумеется, мы хорошо осознавали риск, на который шли, но все равно продолжали действовать напролом, будь что будет, надеясь буквально на «русский авось».
Я купил билеты на самолет для своего сына. Только он мог прилететь к нам из Парижа и тут же из Ниццы увезти картину прямо в Москву. Билеты я купил ему на воскресенье. Выставка же открывалась в следующую среду.
А в четверг вечером выяснилось, что мой сын тайком от меня и Ирины уже несколько дней тому назад улетел из Парижа в Москву и находится сейчас в России.
Он, оказывается, собирался прилететь за картиной в условленный час в Ниццу из России, так, чтобы мы не заметили, что он летал в Москву, и потому ничего нам не сказал. Улететь-то он улетел, но просчитался: теперь у него не получалось вернуться из-за виз.
Его французские документы были на безнадежном многомесячном продлении, и он, чтобы перемещаться через границы, пользовался испанской визой. И вот теперь он не мог сюда приехать, потому что ожидал очередную испанскую визу в Москве.
Французские официальные лица устроили из продления документов для студентов какой-то невыносимый кошмар. Бюрократические проволочки с выдачей видов на жительство во времена правления клана Саркози длились по много месяцев, это стало нормой. Обращаться за визой во французское посольство в Москве — вовсе безумие и ненужная нервотрепка. Слишком долго и слишком сложно все у них там. Проще получить визу любой другой страны Шенгенского соглашения и путешествовать по ней.
Словом, это был ад. Уже вечер четверга. Что делать? Ведь я не могу лететь сам и не могу послать никого другого с картиной: в Россию ее должен ввезти иностранный резидент, иначе она не попадет под режим временного ввоза. Русских знакомых, при этом иностранных резидентов, готовых сорваться прямо завтра для перевозки картины, у нас не было. Иностранцам, например Стефани, нужна виза в РФ, и мы никак не успеем ее оформить.
Я лежал в своей спальне, смотрел в потолок и напряженно думал. Никаких вариантов не просматривалось. И тут мой сын, которому все-таки стало стыдно, по своей инициативе договорился со своим студенческим другом Евгением Т. Женя — гражданин Румынии и Молдовы, следовательно, имеет право приезда в Россию без виз. Он живет и учится в Париже.
Сын спросил у него, не хочет ли он посмотреть на Красную площадь и попутно кое-что отвезти в Москву? Женя сразу согласился, собрался, сел в скоростной поезд и двинулся из Парижа к нам, на Юг.
Я не держал с ним связь по телефону, и поэтому «оборотни» его не засекли. Евгений приехал в Ниццу из Парижа в пятницу вечером. Я дал ему инструкции, купил билет на его имя, и в субботу он должен был вылетать. Никакой связи через электронные средства мы по-прежнему между собой не поддерживали.
Картину для поездки мы вынули из рамы и упаковали в коробку из-под гигантской книги, на которой написано: «Жан Кокто».
Коробка из-под книги, в которую была упакована картина
Коробку Евгений взял под мышку, она выглядела скорее как большая книга, но никак не картина. А раму упаковали со всей тщательностью, профессионально, в большой картонный короб, проложенный изоляционным материалом, чтобы сдать в багаж.
Напомню, весьма дорогой билет на имя сына был куплен на воскресенье. Мы не сдавали его, и потому «оборотни» ждали нас в аэропорту только завтра.
В аэропорту Женя благополучно прошел регистрацию на московский субботний рейс и сдал большую коробку с рамой в негабаритный багаж. Проходить секьюрити-чекинг там, где обычно все пассажиры «Аэрофлота» его проходят, то есть недалеко от зоны «В» терминала 2, мы не стали.
Вместо того прошли в другое крыло аэропорта, в зону «А», и именно там Евгений с неприметной коробкой прошел секьюрити. Оттуда он по общему внутреннему коридору залов ожидания вылетов перешел обратно в зону «В» и там пересек границу.
Мы не ставили своей целью обойти возможную засаду таможни, так получилось случайно. В зоне «В» в этот день отчего-то была слишком большая очередь на секьюрити-чекинг. Хотя, надо сказать, именно на пункте контроля безопасности пассажиров обычно дежурит таможня, наблюдающая за выездом из страны. Удобство выбора этой точки для негласного контроля багажа состоит в том, что на экране монитора видны все пожитки пассажира, вся его ручная кладь и содержимое карманов, которые опустошаются перед проходом через рамку. Так что возможно, засада все-таки была, но не сработала.
И вот когда Евгений уже благополучно прошел последний барьер и паспортный контроль, он вдруг ни с того ни с сего по собственной инициативе послал мне СМС: «Все хорошо, я уже в самолете, картиной никто не интересовался».
Вот это был сюрприз. Всем сюрпризам сюрприз. «Оборотни» сразу засекли эту СМС и наконец всполошились. Вылет рейса «Аэрофлота» тут же задержали на полтора часа.
Службы аэропорта перерыли трюм лайнера и нашли багаж Евгения — большую, тщательно упакованную коробку, по внешнему виду напоминавшую упакованную картину. Они сняли ее с рейса, очевидно руководствуясь инструкциями, полученными дистанционно, и потом отпустили самолет восвояси. Лайнер улетел, а с ним Евгений и портрет, который он на самом деле бережно держал в руках.
Подвело «оборотней», наверное, то, что картину вывезли в субботу, а не в воскресенье. На месте не оказалось правильных людей, а те, кто подвернулся под руку, не знали, что это рама, а не картина, и не имели компетенции перепроверить багаж.
К тому же, зная их повадки, можно предположить, что приказ исполнителям был дан начальством, как всегда, с элементами секретности. Не просто и ясно: «Задержите картину», а «секретно», что-то вроде: «Ищите в багаже плоскую коробку большого размера, если найдете, задержите ее».
Словом, портрет прилетел в Шереметьево вместе с Евгением, а рама — нет.
В Москве уже все было как по маслу: Евгений прошел таможню, оформил временный ввоз и вышел к нашим. Там его уже ждали. Бесполезную для французов пустую раму, якобы «потерянную» вчера, «Аэрофлот» привез в Москву на следующий день. Со злости «оборотни» раму сломали. Причем сломали в таком месте, которое вряд ли могло пострадать по естественным причинам.
Когда эта пустая рама прибыла в Москву, на нее накинулась российская таможня со всей суровой серьезностью и никак не хотела отдавать. Ведь Евгений уже улетел из страны, проведя в Москве всего одну ночь, и получить раму должны были его «доверенные лица».
Тем не менее с грехом пополам, преодолев жуткие бюрократические препоны, наши люди раму в конце концов растаможили.
Я встретил все это со смехом, потому что в крайнем случае мы успевали заказать новую, в Москве со срочностью исполнения заказов нет никаких проблем, — чай, не Франция.
Таким образом, большая часть задач была решена. Картина в Москве, и даже с рамой, которую быстро починили. Выставочный зал готов, и в среду гости увидят Бенвенуто. Однако оставалась еще одна серьезная проблема: как нам с женой приехать на открытие выставки, если у нас нет паспортов?
После всех этих событий и преодоленных сложностей я просто отказывался верить, что мы не сможем попасть на открытие, и отчаянно искал выход из создавшегося положения, пока наконец мои знакомые из Москвы не посоветовали обратиться за справкой для возвращения в консульство в Марселе.
Эти документы заменяют паспорт на одну поездку и позволяют вернуться домой, в Россию. Не имея другого выхода, я позвонил в южное консульство РФ, с которым у нас уже несколько лет как не складывались отношения.
