Андрей Азов - Поверженные буквалисты. Из истории художественного перевода в СССР в 1920–1960-е годы
Дословно:
Там не было теперь ни одного обозного, который не искал
Опасностей и грабежа с возрастающим пылом.
В моем переводе:
Любой обозный ждал, в волненьи чуть дыша,
Когда же грабежом украсится атака.
Spoil – в словаре Мюллера – «добыча, награбленное добро»; в словаре Александрова – «воровство, грабеж, похищение; военная добыча»; в словаре Рейфа – «добыча, грабеж», spoiler – «хищник, грабитель». Таким образом, я понял правильно и перевел верно. И эвфемизм «добыча», который предлагает стыдливый Кашкин (233, 1, 2), внутреннему смыслу байроновского текста не соответствует: ведь не об отбитых же пушках и захваченных знаменах мечтает «обозный парень»! Вдобавок Соколовский в своем прозаическом переводе здесь говорит: «Даже в обозе не было ни одного мальчишки, который не бредил бы грабежом». И француз Ларош переводит: amour du danger et du pillage.
Дальше:
…Here he turn’d
And drill’d away in the most classic Russian,
Until each high, heroic bossom[128] burn’d
For cash and conquest… (VII, 64).
Дословно:
Тут он [Суворов] повернулся
И продолжал учение самым классическим русским [языком],
Пока каждая высокая героическая грудь не зажглась
[Жаждой] денег и завоевания…
В моем переводе:
Тут повернулся он и русским языком,
Весьма классическим, вновь начал в грудь солдата
Вдувать желанье битв, венчанных грабежом.
Эпитеты Байрона high, heroic – «высокая, героическая» – резко ироничны; «деньги» (cash – «чистоган»), очевидно, должны появиться в результате идущего за победою грабежа; ирония байроновскихэпитетов мною отражена в «возвышенном» эпитете «венчанных». Как видим, Байрон говорил, что Суворов учил солдат, пока каждый не запылал стремлением к деньгам.
Как же Кашкин смеет утверждать, что у Байрона
…главное, нет того, чтобы Суворов «вдувал желанье битв, венчанных грабежом» (233,1, 2),
когда эта мысль (если уж не вполне эти слова) есть у Байрона? Почему он, клевеща на меня, обманывает читателя, умалчивая о подлинном тексте и о том, что у Сокловского сказано: «Суворов достиг того, что грудь каждого солдата зажглась жаждой славы и грабежа»? что у Лароша стоит: «noble ardeur рог le pillage et la gloire»? Впрочем, если бы он не обманывал читателя, то и клевета бы не удалась!
Дальше:
Pick’d out amongst his followers with some skill
Such as he thought the least given up to prey. (VIII, 102).
Дословно:
Выбрал среди своих спутников рассудительно
Тех, кто, как он думал, меньше увлечены добычей.
Prey – «добыча»; beast of prey – «хищный зверь». Речь о том же грабеже, о добыче путем насилия.
Я перевожу:
Двум парням, кажется, не слишком опьянелым
Мечтой о грабеже…
Соколовский так же переводит: «способным воздержаться от грабежа»; Ларош так же: «les moins portes au pillage».
Дальше:
…they were heated by the hope of gain. (VIII, 103).
Дословно:
Они были разгорячены надеждой на выгоду.
В моем переводе:
…солдат на бранном поле
Со славой наряду поживою влеком.
Соколовский переводит: «надеждой на добычу»; Ларош: «lespoir du gain». Даже всегда «мажущий» Козлов дает:
Герой добычи просит и, влеком
Любовью к ней, всегда дерется с жаром.
Где тот герой, что будет драться даром? [?? Г. Ш.]
Спрашивается, почему Кашкин, коммивояжер Козлова, не усматривает здесь, особенно в последней строке, «оскорбления» русских героев?
Дальше – уже приводилась VIII, 129:…they slay, more plunder – «они убивали, больше грабили». Plunder – во всех словарях – «насильно отнимать, грабить».
СЛЕДОВАТЕЛЬНО, – какое же право имеет Кашкин говорить о том, что я «искажаю», что мною дается
какая то странная неприглядная картина (233, 1, 1) <и> всюду подчеркнута снисходительная, уничижительная интонация (233, 2, 8)?
Приглядная тут или неприглядная картина, – она дана Байроном и опирается на нравы эпохи. Фальсификацией Байрона, превращением его инвектив в манную кашку я заниматься не стану.
Перейдем к теме «крови». Байрон, как мы видели, ненавидит войну и связанные с нею жестокости. Поэтому, он достаточно суров в своих формулировках:
…the second’s ordination
Was also in three columns, with a thirst
For glory gaping o’er a sea of slaughter. (VII, 50).
Дословно:
…строй второго подразделения
Состоял также из трех колонн, с жаждой
Славы разевавших рот на море резни.
В моем переводе:
…Еще подразделенье
Победы жаждало. Ту жажду утолят
Потоки крови лишь…
У Соколовского это переведено неверно; у Лароша: «Госёап du carnage».
Дальше:
Suwarrow, who was standing in his shirt
Before a company of Calmucks, drilling,
Exclaiming, fooling, swearing at the inert
And lecturing on the noble art of Killing. —
For deeming human clay but common dirt,
This great philosopher was thus instilling
His maxims, which to martial comprehension
Proved death in battle equal to a pension; (VII, 58).
В тексте я подчеркнул те места, которые в своей цитате подчеркивает Кашкин, – чтобы читателю ясней была проницательность и прямота моего критика.
Дословно это значит:
Суворов стоял в одной рубашке
Перед ротой калмыков, обучая,
Восклицая, дурачась, ругая ленивцев.
И проповедуя благородное искусство убийства.
Ибо он считал людскую глину лишь за обычную грязь;
Этот великий философ внушал, таким образом,
Свои максимы, которые воинственному сознанию
Доказывают, что смерть в бою равна [выходу] на пенсию.
У меня переведено так:
Суворов в этот час, вновь командиром взводным,
В рубашке, сняв мундир, калмыков обучал,
Их совершенствуя в искусстве благородном
Убийства. Он острил, дурачился, кричал
На рохль и увальней. Философом природным.
От грязи – глины он людской не отличал
И ма́ксиму внушал, что смерть на поле боя
Подобно пенсии должна манить героя.
Подчеркнутые слова, как сказано, подчеркнуты и Кашкиным, приведшим эту строфу полностью (232, 2, 5); очевидно, этими подчеркиваниями Кашкин намеревался «особенно ясно» показать мое «искажение смысла». Он и ПОКАЗАЛ! Читатель видит, что все эти места есть у Байрона! Такому «искажению смысла» должен поучиться любой переводчик!
Да, конечно, у меня есть «надставка»: «вновь командиром взводным»; в этой строфе этих слов оригинал не дает. Но в VII, 52 сказано, что Суворов, обучая войска, исполнял «должность капрала» – corporals duty, а в этой строфе говорится, что он обучал «роту» —
company; роту или взвод – неважно. Таким образом, надставка вполне обоснована. У меня сказано «рохль и увальней», а в оригинале одно слово: inert – «вялый, ленивый, неуклюжий». Но в той же VII, 52 сказано, что он обучал awkward squad; первое слово означает «увалень», второе «взвод», а вместе – взвод новобранцев, предполагаемых всегда «неуклюжими». Какой же криминал в добавлении слова «рохля», – особенно учитывая, что Суворов exclaiming, swearing, – «кричал, ругался»?
Итак, Кашкин, подобно одному библейскому пророку, желая «проклясть», – «восхвалил»!
Но при этом он, усовершенствованный в искусстве благородном передержек, умолчал, что даже Козлов эту строфу перевел так:
Суворов в это время, горячась,
В одном белье производил ученье.
Уча резне, над трусами глумясь,
Он расточал и брань, и наставленья.
Смотря на плоть людскую как на грязь,
С горячностью отстаивал он мненье,
Что смерть, когда причина ей война,
Отставке с полной пенсией равна.
Какая «странная, неприглядная картина!» – говоря словами Кашкина; как подчеркнута «уничижительная интонация!». Вдобавок, «рохли» стали «трусами», что похуже и что – неустранимо. Но Кашкина это устраивает…
Дальше:
Suwarrow now was conqueror – a match
For Timour or for Zinghis in his trade.
While mosques and streets, beneath his eyes, like thatch,
Blazed, and the cannon’s roar was scarce allay’d,
With bloody hands he wrote his first despatch;
And here exactly follows what he said:
“Glory to God and to the Empress (Powers
Eternal: such names mingled!) Ismail’s ours”. (VIII, 133)
Подчеркнутые слова в оригинале выделены курсивом.
Дословно:
Суворов теперь был победителем – соперником
Тимура и Чингиза в своей работе.
Пока мечети и улицы, на его глазах, как солома
Пылали, и рев пушек чуть затихал,
Кровавыми руками он написал свою первую депешу;
Здесь точно приводится то, что он сказал:
«Слава богу и императрице!
(Силы Вечные! Сблизить такие имена!) Измаил наш».
У меня переведено:
Завоевателем Суворов стал, – собою
Затмив Тимура и Чингиза. И когда
Мечети и дома пылали над рекою,
И пушек тяжкая смолкала череда,
Депешу первую кровавою рукою
Он написал – в стихах! Читайте, господа!
Вот: «Слава богу и царице! (Божья сила!
Кого он сблизил!) Я – в твердыне Измаила».
Всякий непредубежденный человек видит, что в смысле точной передачи оригинала я не погрешил ничуть.
