Льюис Спенс - Таинства Египта. Обряды, традиции, ритуалы
Дух ордена хорошо продемонстрирован следующим отрывком Роберта Фадда: «Мы обладаем тайным знанием, мы окутаны тайной, чтобы избежать оскорблений тех, кто считает, что мы не можем быть философами, пока не используем наше знание во имя каких-то земных целей. Нет таких, кто не думал бы, что наше общество не существует, потому что они никогда не встречали нас. И они делают вывод, что такого братства нет, потому что мы не стремимся привлечь его в свои ряды. Мы не стоим на той открытой всем ступени, куда, как он хочет, может попасть любой глупец, чтобы лишь удовлетворить свое любопытство».
Естественно, в тот охваченный религиозным пылом и мистицизмом век это заявление произвело настоящий фурор. Сотни ученых предложили себя ордену, хотя в этом обращении не было ни намека на адрес. Однако никто из них не получил ответа. Судя по всему, автором трактатов ордена был Иоганн Валентин Андреа (1586–1654), известный теолог из Вюртемберга. Он также был известен как сатирик и поэт, и даже было высказано предположение, что истинной причиной опубликования им этих трактатов было то, что он искренне ненавидел то жалкое состояние, в котором пребывала его страна после Тридцатилетней войны 1618–1648 годов. Он надеялся изменить это состояние, учредив такой орден, как описан в Fama, который был интеллектуальным светочем века. То, что он не назвал себя открыто автором этих книг и не ответил на просьбы сотни желающих вступить в орден, было объяснено отходом от первоначальных планов.
Однако это «объяснение» не вполне удовлетворительно и маловероятно, поскольку упускает из виду тот факт, что Андреа не только не признал авторство этих книг, но и вступил в группу, высмеивающую орден розенкрейцеров, как химеру. Более того, он написал книгу «Химическая свадьба Христиана Розенкройца в году 1459», которая была едкой сатирой на братство. Примечательно также, что «Вселенская реформация» была целиком и полностью заимствована из Raguaglio di Parnasso Бокаллини, который пострадал за свою веру в 1613 году.
Работа Бокаллини, хотя и не проникнута духом волшебного, безусловно находится в полном соответствии с мистической традицией и явно навеяна более древними мистическими трудами, связанными с каббалой и другими течениями. Работа эта лютеранская по духу, в ней практически нет тевтонского влияния, а поэтому она остается оппонентом реальности розенкрейцерства. В то время Рим становился врагом всех оккультных наук, что вынудило многих ученых встать под знамена лютеранства. Невозможно подвергать сомнению серьезность намерений Бокаллини встать в оппозицию ордену розенкрейцеров, но так или иначе в его работе все равно очевидно влияние более древних источников, чем он сам готов признать. Я в данном случае говорю о влиянии египетских таинств.
Говоря об упадке таинств, Хекетхорн замечает:
«В таинствах все зиждилось на астрономии, но за астрономическими символами был скрыт куда более глубокий смысл. Оплакивая исчезновение солнца, участники таинств оплакивали свет, дающий жизнь; работа элементов по законам родственных связей ведет лишь к упадку и смерти. Посвящаемый стремился выйти из рабства ночи и прийти к свободе Софии, он хотел на ментальном уровне погрузиться в божество, то есть в свет.
Посвящаемых знакомили с догмами древней природной мудрости, но они сами должны были постичь их на основе вдохновения своей души. Перед последователями культа представала не мертвая наука, но живой дух познания. Но именно по этой причине, потому что многое надо было понять изнутри посредством вдохновения, а не путем устного наставления, таинства постепенно пришли в упадок, идеал уступил место реальности, а простые физические элементы – сабаеизм и аркизм – стали их главенствующей чертой. Эмблемы и символы, связанные со смертью и воскресением, указывают на тайну того, что моменты высшего физического наслаждения разрушительны для телесного существования (то есть то, что самый яркий свет – это отблеск рая), и стали применяться только к окружающей природе, а их неверное толкование привело к появлению всевозможных суеверий. Эти суеверия наполнили землю преступлениями и войнами, болью и ненавистью, жестокостью и всякого рода преследованиями».
В этом утверждении есть, конечно, ошибки и несоответствия, но я процитировал его в заключение этой главы, так как оно в целом дает представление о фактах, соседствующих с исчезновением таинств с публичной сцены и их превращением в тайные общества. Истина заключается в главной мысли о том, что вдохновение было истинной движущей силой таинств и что непонимание этой истины способствовало их исчезновению из общественного знания.
Глава 15
ЗНАЧЕНИЕ ИНИЦИАЦИИ
Теперь нам необходимо хотя бы попытаться определить полезность таинств и уроки, которые они дают сегодняшним мистикам. Даже человеку далекому от мистицизма ясно, что, хотя истинный смысл таинств замаскирован внешними проявлениями и официальными системами мировых религий, он сохранился и до сих пор способен открыться тому, кто действительно ищет его. Ведь суть таинств может оценить лишь тот, кто готов принять ее. Причем путь к этому может быть и личным, то есть индивидуальным.
Как неоднократно подчеркивалось в этой книге, внешняя сторона инициации является только дверью к подлинному духовному познанию. Ритуал сам по себе – ничто по сравнению с этим знанием, так же как правила поведения за столом не имеют ничего общего с самим процессом еды. Хорошие манеры символизируют лишь процесс и придают ему значимость, ничего более. Церемонии и символы, в отличие от духовной значимости, могут быть даже унизительными, однако они зачастую объясняют то, что нельзя выразить простыми словами, а именно: они эффективны для пополнения несовершенных средств человеческой речи с целью передачи подсознательных идей, хотя при этом они не должны расцениваться как выполнение любого действия, имеющего магические или сверхъестественные последствия. Повторюсь, инициации сами по себе не могут дать полное представление о правде. Уровень истины, которую может постигнуть мистик в ходе инициации, зависит от его духовного потенциала.
Природа учения, веками открываемого последователям несколькими магическими орденами, несомненно может быть сведена к одной формуле, несмотря на все разнообразие обрядов и церемоний, которыми они характеризовались. Это возможность начала новой жизни, а точнее, возвращения к прежней жизни, в рай, из которого человек был изгнан, воссоединения с божественным сообществом, из которого человек был исключен из-за собственных поступков. Центральным моментом всех мистерий являлось положение о внеземном существовании, а такое существование ассоциировалось с понятием реинкарнации. Таким образом, инициация – это одновременно бессознательное и умственное стремление посвященных к воссоединению с божественным сообществом, растворение в нем. Инициация сопровождается познанием того, как человек приходит в мир материального и как он должен заново вознестись в рай. В определенных мистериях посвящаемого инструктируют, что он по собственной воле должен пройти через смертный виток своей жизни, в других – что инициация – это только первый шаг на пути к душевному росту.
Несколько ступеней инициации, хотя они значительно различаются в зависимости от различных орденов, которые существовали в истории человечества, в действительности могут быть сведены к трем или, возможно, к четырем: первая – стадия возникновения, или возрождения, вторая – стадия неизменности, своеобразного душевного «зависания», третья – юношество и, значительно реже, четвертая ступень, продолжение юности, символизирующая познание нового состояния. Они могут даже (как мы можем видеть в мистериях Исиды) являться подготовительным этапом, периодом созревания души, предшествующим возрождению. Некоторые, например мистерии друидов, символизировали не менее трех рождений – естественного рождения, рождения неофита и рождения как следствия инициации, но на самом деле разница между ними скорее кажущаяся, чем реальная. Только тогда, когда материальная жизнь остается позади, а сверхъестественное возрождение достигнуто, можно сказать, что инициация состоялась. Три ступени посвящения могут для упрощения быть описаны как очищение, рукоположение и просветление.
Является ли инициация сама по себе достаточной для настоящего просветления? Мы не можем сомневаться, что египетским и греческим мистикам было передано истинное знание. При этом данного знания самого по себе недостаточно без духовного преобразования в душе неофита. Действительно, настоящий неофит уже становится жрецом и проповедником, а проповедник не может быть никем иным, кроме как демонстратором, советчиком или вдохновителем. Он ни словом, ни делом не может превратить неофита в совершенного посвященного, пока в сердце новичка не будет возвышенного намерения и ответственно осознаваемого желания. В действительности инициация – это внутренний духовный акт, чудо, произошедшее в земной жизни человека, человека свободного, ничем не скованного, определившегося и отвечающего за свои поступки, который в финале самостоятельно постигает смысл вдохновения и просвещения. Можно уловить отзвуки такого подхода в идее христианского спасения, которая гласит, что совершенно не важно, как горячо или как долго внешние силы формировали человеческую душу; ее спасение не может быть гарантировано до тех пор, пока дверь в рай не будет открыта изнутри.
