Игорь Атаманенко - Шпионский пасьянс
Речь Попова была косноязычна и безграмотна, манеры жуткие – мог влезть в любой разговор, перебивая беседующих и только что не расталкивая их руками. По телефону обычно орал. Орать вообще любил, ссылаясь на то, что это – «фронтовая привычка». Мгновенно тишал и полностью менялся в присутствии любого начальства.
В каждой критической реплике в свой адрес Попов подозревал намёк на своё крестьянское происхождение, маленький рост и невзрачную внешность, недостаток светского лоска, привычного в кругу его сослуживцев.
Неуютно чувствовал себя на людях, будь то оперативные совещания, партийные собрания, а тем более дипломатические рауты.
Будучи направлен на стажировку в венскую резидентуру, Пётр с самого начала решил вести себя как герой-фронтовик, свысока взирающий на не нюхавших пороха и крови сослуживцев, но всё перевернуло мини-ЧП, в которое он попал в первый же день появления в резидентуре. Дремлющий в нём комплекс ущербности оголился и стал кровоточащей раной…
* * *После того как начальник советской военной разведки в Австрии представил его оперативному составу резидентуры, Попов отправился знакомиться с зданием посольства. Пройдя несколько коридоров, он вдруг почувствовал позывы опорожниться.
Первый обнаруженный им туалет был закрыт на ремонт. Стараясь не вскидывать резко ноги, Пётр спустился этажом ниже. Вожделенный оазис – туалетные комнаты – были обнаружены со второй попытки. С остекленевшими от напряжения глазами он дёрнул ручку первой двери. Заперто. Толкнул вторую. Заперто! Кровь застучала в висках, лоб покрылся испариной. Не отрывая подошвы башмаков от пола, чтобы не оскандалиться в английской шерсти костюм, надетый по случаю вступления в должность, бедняга прошаркал к третьей двери.
Будучи абсолютно уверен, что уж третья‑то кабина свободна, Попов с силой метателя молота рванул на себя ручку заветной двери…
…Как известно, в посещаемых советскими служащими туалетах, независимо от того, являются они внутрироссийским достоянием или расположены в наших зарубежных представительствах, по загадочной причине сломаны либо вовсе отсутствуют внутренние запоры.
Это отнюдь не значит, что наши граждане разбирают щеколды на сувениры. Как, впрочем, и то, что некие сверхбдительные завхозы-пуритане специально ломают замки в целях воспрепятствовать гомосексуальным контактам в туалетах. Всё, разумеется, много проще и объясняется лишь халатным отношением к своим служебным обязанностям хозяйственников. Именно они и повинны в том, что произошло с Поповым…
…Итак, Пётр рванул на себя ручку двери, и из кабины, забористо матерясь, к его ногам выпал… резидент, который в «позе орла» только что успел угнездиться на пожелтевшем унитазе.
Глава советской военной разведки в Австрии, охраняя своё «священнодейство» от возможного вторжения страждущих посетителей, придерживал дверь за внутреннюю ручку, как вдруг «нечистая сила» в облике его подчинённого заставила его оказаться на кафельном полу сортира.
Путаясь в подтяжках, генерал силился подняться. Попов резко наклонился, чтобы помочь «товарищу по несчастью» – как-никак начальник!
И тут с Петром приключился приступ «медвежьей болезни». Прощай новенький английской шерсти костюм!
Генерал и подполковник, стоя на корточках, в упор смотрели друг на друга. В глазах одного застыли злоба и недоумение, другого – мольба Муму перед утоплением…
…На три часа отряд военных разведчиков СССР в Австрии был выведен из строя.
Обрастая подробностями и домыслами, сортирное ЧП, вернее расссказ о нём очевидцев, начал кочевать по кабинетам советской дипломатической миссии. Вирус смеха распространялся из кабинета в кабинет с молниеносной быстротой, достигнув наконец стана представителей конкурирующей синекуры – разведки КГБ…
С тех пор за подполковником Поповым в среде разведчиков навсегда закрепилась кличка «Человек-авария», а сам он стал «мальчиком для бития» – идеальной фигурой для постоянных насмешек.
Узнав об этом, носитель этих званий ещё более замкнулся, а в общении с коллегами держался озлобленным особняком…
Глава третья
«Охотник за головами»
Джордж Кайзвальтер походил на крупную лохматую овчарку. Это был самоуверенный человек, не признававший авторитетов, оперативный сотрудник от Бога с острым аналитическим умом.
При всей своей амбициозности Кайзвальтер был начисто лишен карьерной алчности, потому что в глубине души понимал: «клубная» атмосфера, царившая в ЦРУ, не позволит ему выдвинуться на руководящую должность, и он навсегда останется аутсайдером, иностранцем по происхождению, выходцем хоть и из царской, но России.
…Джордж Уильямс Кайзвальтер родился в Санкт-Петер-бурге в 1910 году. Его отец, интендант царской армии, в 1904 году был направлен в Вену для наблюдения за производством снарядов, использовавшихся российской армией в войне с Японией. Там он встретил француженку из Дижона, школьную учительницу, которая, вернувшись с ним в Россию, вышла за него замуж. После революции 1917 года Кайзвальтер-старший вывез жену и сына в Нью-Йорк, где они получили американское гражданство. В 1930 году Джордж окончил Дартмутский университет со степенью бакалавра, а год спустя защитил степень магистра по прикладной психологии. Вскоре он поступил на службу в армию.
Когда разразилась Вторая мировая война, армейское руководство использовало знание Джорджем немецкого языка, а затем он был послан на Аляску в качестве офицера связи с советскими лётчиками, перегонявшими из США в СССР военные самолёты. Теперь он уже применял свои знания русского языка.
…В 1944–1945 годах Кайзвальтер служил в отделе армейской разведки Соединённых Штатов. Два года совместной работы с пленённым генералом Рейнхардом Геленом, во время войны возглавлявшим подразделение под названием «Иностранные армии Востока», – отдел генерального штаба вермахта, осуществлявший сбор разведывательной информации по Советскому Союзу, – предопределили дальнейшую судьбу Джорджа. В 1951 году он стал кадровым офицером ЦРУ, а ещё через два года был назначен помощником сразу двух начальников резидентур ведомства в Западном Берлине и Вене в качестве «привлеченца», то есть сотрудника, основной задачей которого являлось приобретение агентуры из числа советских офицеров Группы Советских Войск в ГДР и Австрии.
Приоритетным направлением в агентурной деятельности американских резидентур в Западном Берлине и Вене была вербовка офицеров советской разведки и контрразведки. Однако до появления Попова в Вене этот приоритет был, скорее, желаемым, чем реально осуществимым планом…
* * *В начале октября 1952 года Кайзвальтер получил сигнал от агента «СЭМ», австрийца, работавшего садовником в оранжерее советского посольства, что на замену убывшего дипломата прибыл новичок. Оставить сигнал без внимания было нельзя: убывший был идентифицирован как военный разведчик, действовавший под дипломатическим прикрытием. А поскольку русские строго придерживались отработанной схемы: на освободившуюся должность неизменно прибывал другой оперработник с теми же функциями, то прибывшего обязательно надо было «пощупать за вымя»!
…Появление «сменщика» в советской резидентуре, – будь то разведка КГБ или ГРУ, – всякий раз вызывала в стане американцев оживление. Обновление в рядах противника придавало их оперативным силам и средствам здоровый импульс, реанимировало рутинную работу службы наружного наблюдения и технического контроля. Последние призваны были, нанося лёгкие уколы в панцирь – прикрытие – испытуемого, представить первичные данные для последующего анализа и определения профессионального уровня вновь прибывшего русского разведчика. А у офицеров-агентуристов, прозванных «охотниками за головами», наступал особый период – «время собирать камни». Им предстояло, выявив уязвимые места в характере, поведении и оперативной подготовке нового советского разведчика, ввести в его разработку своих агентов. С их помощью определялась возможность нанесения главного удара – вербовочного подхода к новичку.
Мельчайшие подробности его поведения на улице, в общественном транспорте, в кафе и ресторанах скрупулёзно фиксировались скрытыми объективами фото– и кинокамер. Без внимания не оставался ни один жест, ни один взгляд подопечного.
…Первое, – особенно это характерно для англосаксов, – установить отношение изучаемого к деньгам.
Внимание, объект вытащил бумажник! Сколько отделений в нём? Много. Раскладывает купюры согласно их достоинству? Значит, аккуратен, дисциплинирован, педантичен, знает цену деньгам и людям.
Вместо бумажника – женский кошелёк? Не иначе – скареда, жмот. За копейку повесится или повесит.
