Джеймс Веллард - Вавилон. Расцвет и гибель города Чудес
Правда это или нет, но мы должны помнить, что написаны эти слова римлянином старой закалки. Однако прием, оказанный воинам Александра в Вавилоне, настолько им понравился, что они не стали разрушать город и учинять обычные для того времени зверства. Македонский царь оставался здесь дольше, чем где бы то ни было за всю кампанию, и даже отдал приказы восстановить здания и улучшить внешний облик столицы. Тысячи рабочих принялись расчищать завалы на месте храма Мардука, который надлежало построить заново. Стройка продолжалась десять лет и даже спустя два года после смерти Александра в том же Вавилоне.
Умер он в 325 г. до н. э., и обстоятельства его смерти довольно курьезны, поскольку случилось это из-за попойки. С ранней юности – несмотря на воспитание, данное ему Аристотелем, – Александр увлекался вином и веселыми пирами. Однажды во время одной такой пирушки, на которой помимо Александра присутствовали его полководцы и местные куртизанки, кто-то из присутствующих поджог дворец в Персеполе, резиденцию персидских царей, уничтожив в своем буйстве одну из самых прекрасных построек Древнего мира. Вернувшись в Вавилон, Александр вновь принялся за старое, но длительный запой окончился серьезной болезнью. Возможно, причиной его столь преждевременной смерти стал цирроз печени.
Несомненно одно – недолгое тринадцатилетнее правление этого македонского царя коренным образом изменило культурно-политическую ситуацию во всем известном тогда мире, и особенно на Среднем Востоке. К тому времени эти земли повидали возвышение и упадок шумеров, ассирийцев, мидийцев и вавилонян. Персидская империя также пала под ударами небольшой, но непобедимой армии, состоящей из македонских конников и греческих наемников. Почти все города от Тира на западе до Экбатаны на востоке сравнялись с землей, их правителей подвергли пыткам и казням, а жителей вырезали или продали в рабство. Но Вавилону и на этот раз удалось избежать уничтожения благодаря тому, что он мудро сыграл на пристрастии македонцев и греков к вину и женщинам. Великому городу предстояло выжить и просуществовать еще несколько столетий, прежде чем он умер естественной смертью, от старости.
Александру устроили традиционно пышные похороны, сопровождавшиеся публичной демонстрацией горя, вырыванием волос, попытками самоубийства и предсказаниями конца света, ибо о каком будущем можно было говорить после смерти обожествленного героя? Но за всем этим торжественным фасадом полководцы и политики уже начали спорить о наследстве, так как Александр не назначил своего преемника и не оставил завещания. Правда, у него был законный сын от персидской царевны Барсины, дочери Дария III; еще один наследник ожидался от второй жены, Роксаны, царевны Бактрии. Не успели тело покойного мужа положить в могилу, как Роксана, вне всякого сомнения подстрекаемая царедворцами, убила свою соперницу Барсину и ее малолетнего сына. Но воспользоваться плодами своего коварства ей не пришлось; вскоре и она разделила участь соперницы вместе со своим сыном Александром IV. Она погибла от рук того самого полководца Кассандра, который прежде убил мать Александра Македонского, царицу Олимпиаду. «Оксфордский классический словарь» характеризует это чудовище как «беспощадного мастера своего дела», но это довольно скромная характеристика человека, хладнокровно убившего двух цариц и царевича. Однако ветераны Александра на удивление быстро смирились с кончиной Роксаны и ее сына, ибо не желали видеть на престоле царя со «смешанной кровью». Не для того греки сражались, говорили они, чтобы преклоняться перед сыном Александра от чужеземки.
Гибель двух возможных преемников, сыновей персиянки Барсины и Роксаны из Бактрии, открыла дорогу к трону всем честолюбивым полководцам, пересекшим Азию вместе с Александром и участвовавшим в легендарных битвах. В конечном итоге их соперничество привело к междоусобным войнам, которые мало затронули Вавилон, так как велись на окраинах империи.
Поэтому можно считать, что кончина Александра ознаменовала собой и конец истории Вавилона как величайшего города мира. Сами жители вряд ли сильно скорбели о смерти императора – греков они любили не больше персов, – но греческое завоевание поначалу сулило большие надежды. Александр заявил, что собирается сделать Вавилон своей восточной столицей и перестроить храм Мардука. Если бы его планы были воплощены в жизнь, то Вавилон снова бы стал политической, торговой и религиозной столицей всего Востока. Но Александр внезапно умер, и наиболее дальновидные жители, похоже, сразу же поняли, что последний шанс на возрождение безнадежно утерян. Любому было ясно, что после смерти завоевателя хаос воцарился надолго, и вчерашние приближенные царя перегрызлись между собой за остатки империи. Завладеть Вавилоном стремились различные сыновья, жены, друзья и соратники Александра, пока наконец этот город не достался полководцу Селевку Никатору.
В период правления этого греческого воина, который, как и другие, вынужден был прокладывать себе путь оружием, город пережил несколько мирных лет. Новый правитель даже собирался снова сделать его столицей Среднего Востока. Обломки храма Мардука продолжали аккуратно разбирать, хотя из-за огромного их количества работа так и не была закончена. Это само по себе являлось признаком упадка Вавилона. Казалось, жизненные силы покидают город; жителями овладело чувство безнадежности, и они поняли, что их город уже никогда не вернет былого величия, что они никогда не возведут заново храм Мардука и что постоянные войны окончательно разрушат старый уклад жизни. В 305 г. до н. э. Селевк тоже осознал бесплодность своих попыток и решил основать новый город, назвав его своим именем. Селевкию построили на берегу Тигра, в 40 милях к северу от Вавилона, по-прежнему на пересечении путей с востока на запад, но достаточно далеко от старой столицы, и она стала ее конкурентом. Чтобы окончательно покончить с пережившим свой век городом, Селевк приказал всем крупным чиновникам покинуть Вавилон и переселиться в Селевкию. Естественно, за ними последовали купцы и торговцы.
Искусственно созданный город быстро рос, удовлетворяя скоре тщеславие Селевка Никатора, нежели потребности окружающей его местности. Большая часть населения перешла из Вавилона, из Вавилона же перевезли кирпичи и остальной строительный материал. При поддержке правителя Селевкия быстро обогнала Вавилон, и в самый короткий срок численность ее населения превысила полмиллиона. Сельскохозяйственные земли вокруг новой столицы были достаточно плодородны и орошались водой из канала, соединявшего Тигр и Евфрат. Этот же канал служил и дополнительным торговым путем, так что неудивительно, что через двести лет после своего основания Селевкия считалась крупнейшим перевалочным пунктом Востока. Войны в том регионе шли почти непрерывно, и город постоянно захватывали и грабили, пока в 165 г. н. э. его окончательно не разрушили римляне. После этого древние вавилонские кирпичи вновь перевезли и использовали для строительства города Ктесифон, который, в свою очередь, был разграблен и разрушен в ходе восточных войн.
Долгое время Вавилон продолжал существовать рядом со своим процветающим соседом на правах второй столицы и в качестве центра религиозного культа, который к той поре уже значительно устарел. Правители города поддерживали храмы богов, у которых в период эллинизма становилось все меньше и меньше почитателей. Новому поколению греческих философов, ученых, писателей и художников – представителям элиты цивилизованного мира – все старые боги, наподобие Мардука и остальных богов шумеро-вавилонского пантеона, казались нелепыми и смешными, вроде звероподобных богов Египта. Возможно, ко II в. до н. э. Вавилон уже почти обезлюдел, и его посещали лишь любители древностей, которых случайно занесло в эти края; кроме служб в храмах, здесь мало что происходило. Чиновники и купцы, покинув старую столицу, оставили после себя одних жрецов, которые продолжали поддерживать видимость деятельности в святилище Мардука, моля о процветании правящего царя и его семьи. Наиболее просвещенные из них, вероятно, продолжали наблюдать за планетами в целях предсказания будущего, поскольку астрология считалась более надежным способом гадания, чем другие, например гадание по внутренностям животных. Репутация халдейских магов была высока и в римские времена, – как это видно, к примеру, по Евангелию от Матфея, повествующему о «волхвах с Востока», пришедших поклониться родившемуся Христу. Вавилонских математиков и астрологов за исследование природы вселенной высоко оценивает великий еврейский философ Филон Александрийский, называя их «истинными магами».
Заслужили ли жрецы последних дней Вавилона столь лестную характеристику со стороны Филона, да заодно и Цицерона, – вопрос спорный, ибо в начале нашей эры на Западе знали лишь одно имя «величайшего города, когда-либо виденного миром». На Востоке же особые привилегии, которыми пользовался Вавилон, сделали из него своего рода «открытый город» в эпоху постоянных войн между различными завоевателями Месопотамии – греками, парфянами, эламитами и римлянами. Авторитет его оставался настолько велик, что даже самый ничтожный предводитель отряда, которому удавалось на время захватить город, считал своим долгом величать себя «царем Вавилона», покровительствовать храмам и богам, посвящать им дары и, вероятно, даже «класть свою руку в руку Мардука», подтверждая свое божественное право на царство. Верили ли эти поздние монархи в Мардука или нет, не важно, потому что все языческие боги вполне заменяли друг друга. Мардука могли отождествлять с Зевсом Олимпийским или Юпитером-Белом – имена менялись в зависимости от языка и народности. Главным считалось поддержание земного жилища бога в хорошем состоянии, чтобы ему было куда спуститься для встречи с людьми; покуда культ Мардука сохранял какое-то значение и корпус жрецов отправлял службы, Вавилон продолжал существовать.
