Джеймс Веллард - Вавилон. Расцвет и гибель города Чудес
Как бы там ни было, но случилось так, что Вавилон, самый неприступный город в мире, в 538 г. до н. э. почти без кровопролития уступил натиску персидской армии, возглавляемой Киром Великим. Наверняка этот факт обескуражил многих современников и некоторых ученых позднейшего времени, ведь в ту эпоху взятие города сопровождалось потоками крови, разрушением домов, истязанием местных жителей, насилием над женщинами и другими подобными зверствами. Это опять же противоречит тому, что описано в Библии и предречено в пророчестве Иеремии. Рассказ о «царе» Валтасаре и о письменах на стене, скорее всего, следует считать сказкой, ибо Валтасар был сыном не Навуходоносора, а Набонида, и не царем, а царевичем. И убили его не в Вавилоне, а на западном берегу Тигра во время сражения с персом Киром. И он вовсе не уступил свое царство «мидянину Дарию».
Точно так же и жуткое пророчество Иеремии о том, что Вавилон станет местом запустения и дикости, в конечном итоге исполнилось не потому, что Яхве решил наказать обидчиков евреев, а вследствие продолжительных войн и завоеваний, опустошавших эту землю на протяжении столетий. Несмотря на все пророчества, великий город продолжал процветать и под властью Кира, чья хвалебная надпись частично объясняет случившееся:
«Я, Кир, царь мира… После того как я милосердно вошел в Вавилон, с безмерной радостью я устроил свое жилище в царском дворце… Мои многочисленные войска мирно вошли в Вавилон, и я обратил взор на столицу и ее колонии, освободил вавилонян от рабства и угнетения. Я сделал тихими их вздохи и смягчил их печали».
Эта надпись, конечно, выдержана в лучшем духе официальных отчетов военного времени, как древних, так и современных, но она дает хотя бы некоторое представление об осаде Вавилона в 539 г. до н. э. – а именно о том, что Вавилон был предательски сдан; иначе сыну Набонида Валтасару не пришлось бы сражаться за пределами города. Дополнительные подробности этой истории изложены Геродотом, который вполне мог слышать рассказ о захвате города из уст очевидца. Греческий историк пишет, что Кир довольно долго, но безуспешно осаждал город из-за его мощных стен. В конце концов персы прибегли к традиционной хитрости, воспользовавшись разделением Евфрата на несколько боковых рукавов, и передовые отряды смогли пройти в город по руслу реки с севера и юга. Геродот замечает, что город был настолько велик, что горожане, жившие в центре, не знали, что враги уже заняли окраины, и продолжали по случаю праздника плясать и веселиться. Так был взят Вавилон.
Итак, Кир завоевал город, не разрушив его, что в древней истории случалось крайне редко. Нет никаких сомнений, что после персидского завоевания жизнь в городе и прилегающих к нему землях продолжала идти по прежнему распорядку; в храмах ежедневно приносили жертвы и совершали привычные ритуалы, служившие основой общественной жизни. Кир оказался достаточно мудрым правителем, чтобы не унижать своих новых подданных. Он жил в царском дворце, посещал храмы, почитал национального бога Мардука и оказывал должное уважение жрецам, которые по-прежнему контролировали политику древней империи. В торговлю и коммерческую деятельность города он не вмешивался, не облагал его жителей излишне тяжелой данью. Ведь именно несправедливые и обременительные поборы корыстных сборщиков налогов часто служили причиной восстаний покоренных городов.
Так продолжалось бы еще довольно долго и город процветал бы и дальше, если бы не честолюбивые планы претендентов на вавилонский трон во время правления преемника Кира Дария (522—486 гг. до н. э.). Двое из них утверждали, что являются сыновьями Набонида, последнего из независимых царей Вавилона, хотя, было ли так на самом деле, нам неизвестно. Единственное упоминание о них осталось в бехистунской надписи, высеченной по приказу Дария. Из нее мы узнаем, что персидский царь одержал победу над восставшими, и одного из них, Нидинту-Бела, казнил, а другого, Аракху, распял в Вавилоне. На рельефе Нидинту-Бел изображен вторым, а Аракха седьмым в ряду девяти заговорщиков, связанных друг с другом за шеи и стоящих перед Дарием. Нидинту-Бел изображен пожилым, возможно, седобородым человеком с большим мясистым носом; Аракха представлен молодым и более сильным. В персидских текстах об этих бунтовщиках сказано следующее:
«Некий вавилонянин по имени Нидинту-Бел, сын Анири, поднял восстание в Вавилоне; он лгал людям, говоря: «Я Навуходоносор, сын Набонида». Затем все провинции Вавилонии перешли к этому Нидинту-Белу, и Вавилония подняла мятеж. Он захватил власть в Вавилонии.
Так говорит царь Дарий. Затем я пошел на Вавилон, против этого Нидинту-Бела, который называл себя Навуходоносором. Армия Нидинту-Бела удерживала Тигр. Здесь они укрепились и построили суда. Затем я разделил свое войско, некоторых посадил на верблюдов, других оставил на конях.
Ахурамазда помог мне; милостью Ахурамазды мы пересекли Тигр. Затем я полностью разбил укрепления Нидинту-Бела. На двадцать шестой день месяца атриядья (18 декабря) мы вступили в сражение. Так говорит царь Дарий. Затем я пошел на Вавилон, но перед тем, как я достиг его, этот Нидинту-Бел, который называл себя Навуходоносором, приблизился с войском и предложил сражаться у города Зазаны на берегу Евфрата… Враги бежали в воду; вода их унесла. Затем Нидинту-Бел убежал с несколькими всадниками в Вавилон. С благоволения Ахурамазды я взял Вавилон и пленил этого Нидинту-Бела. Затем я лишил его жизни в Вавилоне…
Так говорит царь Дарий. Когда я был в Персии и в Мидии, вавилоняне подняли второй мятеж против меня. Некий человек по имени Аракха, армянин, сын Хальдита, возглавил восстание. В месте под названием Дубала он лгал людям, говоря: «Я Навуходоносор, сын Набонида». Затем вавилоняне поднялись против меня и пошли с этим Аракхой. Он захватил Вавилон; он стал царем Вавилона.
Так говорит царь Дарий. Затем я послал в Вавилон войско. Перса по имени Виндефрана, моего слугу, я назначил командующим, и я так говорил им: «Идите и разбейте этого вавилонского врага, который не признает меня!» Затем Виндефрана пошел с войском в Вавилон. С благоволения Ахурамазды Виндефрана ниспроверг вавилонян…
На двадцать второй день месяца марказанаш (27 ноября) этот Аракха, который называл себя Навуходоносором, и его главные последователи были схвачены и закованы. Затем я провозгласил: «Да будут Аракха и его главные последователи распяты в Вавилоне!»
Согласно Геродоту, писавшему свой труд спустя всего лет пятьдесят после этих событий, персидский царь разрушил городские стены и снес ворота, хотя если он зимой размещал свои войска во дворцах и домах города, то, очевидно, разрушил не все. Правда, одним уничтожением укреплений дело не ограничилось; он также приказал распять три тысячи главных зачинщиков, что дает определенное представление о численности населения Вавилона в 522 г. до н. э. Если эти три тысячи являлись представителями высшего религиозного и гражданского руководства – скажем, одной сотой частью всех граждан, – то получается, что взрослого населения было около 300 тысяч, к которым следует добавить еще около 300 тысяч детей, рабов, слуг, иностранцев и других жителей. Принимая во внимание плотность населения городов Среднего Востока, можно утверждать, что в Вавилоне и его окрестностях проживало около миллиона человек.
Несмотря на разрушения, причиненные Дарием, город продолжал оставаться экономическим центром Среднего Востока, так как располагался на пересечении путей с севера на юг и с востока на запад. Однако при персах он постепенно терял свое религиозное значение. После очередного восстания персидский царь Ксеркс (486—465 гг. до н. э.) приказал разрушить не только остатки стен и укреплений, но и знаменитый храм Мардука, а статую увезти.
Значение такого приказа особо подчеркивает тот факт, что согласно распространенному на Среднем Востоке мнению благополучие народа зависело от благополучия храма его главного бога. Достаточно вспомнить, как быстро приходили в упадок шумерские города после того, как враги разрушали их храмы и похищали статуи богов. По представлениям безымянного автора «Плача о разрушении Ура», именно надругательство над статуями богов привело к столь печальным последствиям. В нем ничего не говорится о разгроме войска, о плохом руководстве или экономических причинах поражения – о чем сказали бы наши современники, рассуждая о причинах поражения. Все бедствия, по мнению автора, случились исключительно оттого, что надругались над жилищами богов.
Самый известный пример отождествления национального божества с судьбой народа – ветхозаветная история о разрушении Храма и похищении Ковчега, явившихся кульминационным моментом уничтожения Израильского царства. Ковчег – не просто святыня бога Яхве, это своего рода символ, сравнимый с орлами римских легионов (потеря которых считалась равноценной прекращению существования легиона). Ящик для хранения каменного фетиша, возможно с горы Сербал на Синайском полуострове, отождествлялся с обиталищем Яхве, когда он решал сойти на землю к людям. У других семитских народов также имелись подобные храмы и «ковчеги». Все они, наряду с религиозными, в значительной мере выполняли и военные функции, так что еврейский Яхве и вавилонский Мардук играли сходную роль военного божества. Так, Яхве, который в ранних книгах Библии отождествляется с самим Ковчегом, возглавляет израильтян в битве, и его же прославляют в случае победы, но никогда не порицают в случае поражения. Поражение, например от филистимлян, объясняют тем, что во время сражения Ковчег не находился на поле боя. Пленение и изгнание в Вавилон также объясняется тем, что Навуходоносор забрал вместилище Яхве. Теперь же настал черед и вавилонян пострадать, когда Ксеркс разрушил святилище Эсагила и лишил их статуи Мардука.
